Страница 79 из 110
С высоты своего духовного сана Кази-мулла видел вокруг себя полное нравственное растление: мужчины предавались пьянству, молодые девушки и даже замужние женщины ходили с непокрытыми лицами. Нужно было срочно заняться переустройством уклада жизни аварцев, привести его в соответствие с законами шариата.
И Кази-мулла начал проповедь. С сумой, наполненной одним толокном, с посохом в руке, он обходил аулы, беседуя с народом и возбуждая в нем дух фанатизма.
Наступил 1830 год. Кази-мулла деятельно работал над планом изгнания русских с Кавказа. Кроме проповедей, он начал формировать вокруг себя таких же, как и сам, фанатичных приверженцев мюридизма. Около него сформировался отряд численностью около четырехсот конных мюридов, которые готовы были поддержать своего наставника силой оружия. Это было то ядро, к которому впоследствии должно было примкнуть все население Дагестана.
Четвертого февраля три тысячи всадников во главе с Кази-муллой двинулись из Гимр в Аварию. Жители встречных деревень пробовали не пропустить мюридов, но были разбиты. Пролилась первая кровь — появились первые жертвы начинавшегося газавата.
Огнем и мечом прошел Кази-мулла по аварской земле и остановился у ворот Хунзаха — резиденции аварских ханов. Через несколько дней здесь произошла жестокая кровавая битва. Наравне с мужчинами защищали селение и женщины. Одна из них по имени Курнаиль-Хундулай, работая топором, добыла у наступавших четырнадцать винтовок. Мюриды, охваченные паникой, дрогнули. Хунзахцы гнали их через всю долину и только к вечеру, когда на аварском плато не осталось ни одного «воина ислама», молодой хан Абу-Нусал, торжествуя, вернулся в свою резиденцию. Пять неприятельских знамен, двести убитых и шестьдесят плененных — таковы результаты этой блистательной битвы. Но окончательную победу над Кази-муллой одержал генерал-лейтенант Вельяминов. После упорного сражения он разбил наголову Кази-муллу, который без туфель, трубки и бурки бежал с поля сражения, едва избежав плена вместе со своей любовницей, армянкой из города Кизляра.
А в ознаменование верности, доказанной хунзахцами, и в память о победе, одержанной молодым Нусал-ханом, император Николай I пожаловал всему аварскому народу белое Георгиевское знамя.
На рассвете 7 августа 1999 года в селении Шодрода Ботлихс-кого района Дагестана появились боевики из Чечни. По свидетельству очевидцев, они были в иностранной униформе, увешанные новеньким стрелковым оружием — автоматами, пулеметами, гранатометами. Уставшие после марш-броска, они медленно брели по пыльной дороге поселка, озираясь по сторонам. Остановившись возле сельской мечети, сложили амуницию и стали молиться, прося у Аллаха поддержки в их «священной войне» против кяфиров, то есть неверных.
А в Ботлихе уже находился срочно отозванный из отпуска командующий группировкой Министерства обороны России в Дагестане генерал-лейтенант Владимир Васильевич Булгаков, который накануне поздно вечером привел сюда парашютно-десантный батальон из Каспийска. С генералом было около 130 десантников, основные же силы батальона, с гусеничной и колесной техникой, расположились в районе селения Тлох: оттуда до Ботлиха три часа ходу, но командующий не рискнул вести колонну по горному серпантину ночью, решив сделать это утром.
Однако рано утром по переносной космической станции «Барьер» Булгакову позвонил начальник Генштаба генерал армии Анатолий Васильевич Квашнин.
— Владимир Васильевич, — сказал Квашнин, — у нас информация, что боевики вошли в Ансалту.
— У меня все тихо, — ответил Булгаков. — В районе Рахаты выставлено боевое охранение, пока никаких докладов не поступало.
— Разберись.
Булгаков позвонил начальнику милиции Ботлихского района, тот сказал, что у него пропала связь с поселковым отделением милиции. Булгаков сказал:
— Посылайте в Ансалту своих милиционеров — на всякий случай переоденьте их в «гражданку». Пусть разберутся, в чем дело. А я обследую местность с вертолета.
Булгаков на вертолете сделал круг над селениями Рахата, Ан-салта, Шодрода, Ашино и ничего подозрительного не заметил. Приземлился на площадке в районе Ботлиха. Через космическую радиостанцию связался с начальником Генштаба.
— Посмотрел, —-доложил Булгаков. — Села вымершие. Но на подозрение наталкивает следующее: первое — отсутствие связи с поселковым отделением милиции, и второе — в шесть утра они уже все работают, а тут ни в селах, ни на полях ни души.
— Слетайте туда еще раз, во всем разберитесь и доложите, — приказал Квашнин.
Булгаков заново поднялся в воздух на «вертушке», пролетел по кольцу до Ансалты, развернулся, и только тут летчик заметил две машины и крикнул:
— Наблюдайте, наблюдайте, сколько побежало их прятаться в кустах!
Командир экипажа снизился на предельную высоту и направил вертолет за убегавшими — посмотреть, кто же это. Когда подлетели ближе, вооруженные люди обстреляли «вертушку».
— Наше счастье, — признался генерал Булгаков, — что у них не было зенитных установок — стреляли они в основном из автоматов и гранатометов.
С наблюдательного пункта Булгакову доложили: «По вам работают». «Я вижу», — ответил он.
К полудню к Ботлиху подтянулись основные силы десантников, которые и не позволили боевикам Басаева и Хаттаба захватить районный центр. Тогда бандиты отобрали у местных жителей несколько ослов и, погрузив на них военную поклажу, двинулись по хребту к господствующим высотам «Ослиное ухо» и «Бучади». Там сотни расщелин и пещер, где можно удобно расположиться и держать под контролем как сам Ботлих, так и прилегающие к нему селения Годобери, Миарсо, Ансалта, Рахата, Тандо, Шодрода.
В понедельник, 9 августа, вертолетчики из Буденновска несли боевое дежурство на аэродроме в Каспийске. Утром из Москвы в Махачкалу прибыла большая группа генералов и офицеров во главе с начальником Генштаба Вооруженных Сил Российской Федерации генералом армии Анатолием Васильевичем Квашниным. Старшему группы вертолетчиков — заместителю командира полка Герою России подполковнику Юрию Наумову поступил приказ: готовить шесть вертолетов к вылету по маршруту Каспийск — Ботлих.
Спустя некоторое время «вертушки» взяли курс на Ботлих. В тот день приземляться на горный аэродром, пристрелянный боевиками, было нельзя. Но подполковнику Наумову поступил приказ: посадить вертолеты. И летчик его выполнил. Ценой своей жизни...
Спустя неделю, стоя у обгоревших обломков винтокрылых машин, я спросил у другого летчика-аса — командира отдельного вертолетного полка Героя Советского Союза полковника Николая Майданова:
— Как Вы относитесь к гибели Наумова?
— Обычно летчики погибают в небе, — грустно ответил Николай Саинович. — Мы говорим так: «Ушел в полет и не вернулся...» Здесь же летчик погиб на земле...
...А через год погиб и сам полковник Николай Майданов. Его однополчанин и боевой друг майор Александр Дзюба рассказал мне, как это случилось: Майданов в очередной раз полетел в Итум-Кале, но вражеская ракета прервала его полет...
С 10 августа в Ботлихский район стали выдвигаться федеральные войска. По горному серпантину медленно ползли колонны мо-тосгрелков, десантников, артиллеристов. Стояла невыносимая жара.
Некоторые солдаты, не привыкшие к ней, теряли сознание. Самой большой ценностью была питьевая вода — ее делили по глоткам.
На одном из участков серпантина водитель-артиллерист «не вписался в поворот», и «Урал», под завязку груженный боеприпасами, сорвался в пропасть. Слава Богу, водитель успел выскочить из кабины.
В августе 99-го путь от Каспийска до Ботлиха наши бойцы называли «дорогой жизни». И не только потому, что он был связан с риском и опасностью. Задержись войска на горном серпантине чуть дольше — и неизвестно, сколько им пришлось бы выбивать с господствующих высот боевиков. Многие командиры говорили: счет шел в буквальном смысле на часы.
...Генерал Шаманов, прощаясь со мной, попросил:
— Напиши, Николай Сергеевич, пожалуйста, о новороссийских десантниках — воюют как черти.