Страница 37 из 110
27 января 1995 года».
166-я отдельная мотострелковая бригада, которой командовал генерал-майор Владимир Васильевич Булгаков, в начале февраля 1995 года брала Минутку. Когда она закрепилась на своих рубежах в районе площади, генералу Булгакову поступил новый приказ: выдвигаться в сторону Новых Промыслов, где на одном из горных хребтов закрепился «абхазский» батальон Шамиля Басаева.
Операция по уничтожению боевиков в горах была сама по себе уникальна. Бригаду разбили на четыре штурмовых отряда, причем каждый из них комплектовался специально под поставленную задачу. В первом отряде — 18 человек, легкое стрелковое оружие. Задача — захват тропы на горный хребет, обеспечение выхода остальных трех штурмовых групп. Во втором — 32 человека, его задача — занять юго-восточный скат хребта. Третий штурмовой отряд, состоящий из 42-х человек, и четвертый, из 96-ти человек, брали господствующие высоты на этом хребте. В ночь на 22 февраля 1995 года 166-я бригада совместно с 506-м мотострелковым полком выполнила поставленную задачу, окружив басаевцев под Новыми Промыслами.
— Мы зажали их в горах, — вспоминает Владимир Васильевич, — и размолотили нашей артиллерией. Фактически там, под Новыми Промыслами, так называемый «абхазский» батальон прекратил свое существование. И все же ночью Басаеву каким-то образом удалось выскользнуть из нашего капкана.
В январе 1995 года, когда федеральные войска осаждали Грозный, очищая его от боевиков, засевших на этажах и в подвалах зданий, майору Михаилу Ташлыку, который возглавил только что сформированное управление начальника работ (УНР), было поручено восстанавливать разрушенные военные городки, а в районе аэропорта «Северный» построить заново казармы для 205-й отдельной мотострелковой бригады.
Военных строителей в Чечне очень уважали. И вполне заслуженно — они не только обустраивали войска, но и давали людям воду. До их прихода бойцы, штурмовавшие здания, в короткие минуты затишья глотали талый снег прямо из луж, а пришли военные строители, под огнем пробурили скважины и обеспечили военных, да и гражданское население артезианской водой. Тогда-то майор Ташлык впервые понял, насколько его профессия важна для окружающих, насколько необходима та помощь, которую они несут людям...
Грозный, когда-то один из красивейших городов на Северном Кавказе, теперь представлял собой печальное зрелище: кругом руины, воронки, торчащие балки и арматура. Если и сохранился какой дом, то либо без крыши стоит, либо с провалами в стенах, либо иссечен пулями и осколками. И почти повсеместно взрываются фугасы, стреляют снайперы, совершаются теракты. И гибнут люди: и военнослужащие, и мирное население.
Вот в таких условиях военным строителям приходилось заниматься обустройством войск. Ташлык постоянно находился то на одном, то на другом возводимом объекте и всякий раз поражался самоотверженности военных строителей, гражданских специалистов. Никто, с кем ни беседовал, не жаловался на ужасные условия, не показывал страха. Хотя и так понятно — в Грозном было и страшно, и небезопасно. Вечером закончат работы на объектах, уедут в расположение, а утром возвращаются — то в одном, то в другом месте стоят «растяжки». Кто зазевается, ослабит внимание — тотчас попадает в беду. И поди разберись, кто приготовил «сюрприз»: то ли рабочие-чеченцы, то ли боевики.
В том, что все задачи по обустройству войск в Чечне военными строителями успешно решались, несомненно, большая заслуга заместителя командующего войсками СКВО по строительству и расквартированию генерал-лейтенанта Леонида Шатворяна. Он с первого дня постоянно находился в Чечне и очень умело организовывал все работы.
Кстати, Леонид Георгиевич — один из немногих специалис-тов-строителей, кто был против восстановления Грозного. Шат-ворян считал, что дешевле построить новый город на другом месте, чем сначала разобрать руины, восстановить коммуникации и подготовить место под новые дома. Тем более, как утверждал он, город находится в сейсмической зоне, вдобавок подверженной артиллерийской стрельбе и авиационной бомбежке. Кстати, Леонид Георгиевич до сих пор остается при своем мнении, считая восстановление Грозного большой ошибкой.
Очень часто бывал в Чечне и генерал Александр Косован, первый заместитель начальника строительства и расквартирования войск Министерства обороны. Что скрывать, к ситуации, сложившейся тогда, мы не были полностью готовы.
— Я тогда поразился, — вспоминает Михаил Ташлык, — как генерал Косован ориентируется в обстановке, ставит задачи своим заместителям, начальнику строительного управления округа, мне — начальнику УНР. Четко, уверенно, тут же определяя, откуда будут поступать материалы, и кто их будет доставлять.
Приезжал он в Чечню часто. Не было ни одного населенного пункта, где работали военные строители, в котором он бы ни побывал. Александр Давыдович ходил по объектам в любую погоду, беседовал с солдатами, интересовался их бытом, внимательно слушал офицеров. Поездки эти не носили инспекционного характера. Просто Косован сам на месте убеждался, как идут работы по обустройству войск, определял, какая нужна помощь. Но за нерасторопность, халатность спрашивал строго. Тогда его лицо становилось каменным, глаза принимали стальной оттенок.
— Военным строителям в Грозном были приданы три БТРа, — рассказывал Михаил Петрович Ташлык, —два экипажа из которых, к сожалению, погибли. Поэтому колонны со строительными материалами мы сопровождали сами, делая свою работу наравне со всеми: мотострелки, десантники, морские пехотинцы штурмовали здания, а военные строители, зачастую под пулями, замешивали цементный раствор, обкладывали кирпичом сборнощитовые казармы, возводили многочисленные объекты.
К сожалению, труд военных строителей в Чечне оценен далеко не полно. О них мало пишут, мало рассказывают по телевидению. В основном ведут речь о десантниках, артиллеристах, разведчиках. Больше даже бандитов показывают: убитых, захваченных в плен. Но если вдуматься, вспомнить, в каких условиях приходилось работать военным строителям в Чечне, выполняя главную для них задачу по обустройству войск, то понимаешь, что они на самом деле ежедневно совершали подвиг.
И все же хочется верить, что наступят времена, когда в Чечне стабилизируется обстановка, будет восстановлен Грозный и другие города, и тогда сами жители оценят труд тех, кто возводил для них дома, больницы, школы. В том числе и военных строителей. И где-нибудь в Шали или Борзое, Калиновской или Аргуне еще появятся улицы, названные в честь этих людей. И неважно, какой они были национальности: русские или чеченцы, армяне или аварцы, украинцы или татары.
Весной 1995 года активные боевые действия в Чечне пошли на спад. Одна из причин — переговоры, которые проводило командование Объединенной группировки федеральных сил с начальником штаба Дудаевских формирований Асланом Масхадовым. Казалось, это был реальный шанс на пути к миру. В основу замысла переговоров лег принцип: если «верхи» не хотят вести диалог, тогда «низы» сами попробуют на своем уровне решить военный блок вне прямой связи с политическим, иначе говоря, найти пути к согласию на уровне военных руководителей. Инициатива переговоров исходила от чеченской стороны, конкретно — от Аслана Масхадова. Российская сторона пошла ему навстречу.
Переговоры шли в три этапа. Проводились они в станице Ор-джоникидзевская в аэропорту Слепцовский, на границе Чечни и Ингушетии. Командование Объединенной группировки федеральных сил прибывало на вертолетах. Руководители дудаевских формирований следовали по специальному маршруту, который обеспечивался силами Внутренних войск: на момент продвижения снимался ряд постов, убирались бронетранспортеры, бетонные плиты. Переговоры проводились в небольшой комнате, где раньше размещалась дежурная часть милиции, и велись примерно с 10 утра и до обеда. С российской стороны в них участвовали генерал-полковники Анатолий Васильевич Квашнин и Анатолий Сергеевич Куликов, с противоположной — Аслан Масхадов. Периодически также приглашались руководители вооруженных формирований, в частности Шамиль Басаев.