Страница 4 из 10
Однако сейчас выглядит легкомысленной даже сама надежда на успех. В начале сентября мы были гораздо сильнее, но авианосные соединения противника все-таки смогли нанести мощные удары по нашим базам на всей территории Филиппин, ослабив наши ВВС. Если мы не смогли остановить их тогда, то как это можно сделать сейчас, когда из всех истребителей воздушного флота, сосредоточенных в 201-й авиагруппе, только 30 самолетов пригодны для оперативного использования и столь же мизерные силы рассеяны от Замбоанги до центрального Лусона? Да, планы «Сё» предусматривают переброску к нам с Формозы 2-го воздушного флота, но этот флот только что перенес тяжелые испытания в воздушных боях с самолетами палубной авиации авианосцев дальнего радиуса действия противника. Пока произойдет перегруппировка сил 2-го воздушного флота и их переброска на базы ВВС на Филиппинах, мы остаемся в одиночестве – горстка самолетов против сотен!
Во время выступления адмирала Ониси мы почувствовали, что он прибыл в штаб для чего-то более важного, чем простое напоминание о том, что мы уже знали. Всех нас мучил вопрос, каким образом можно было выполнить нашу задачу при таком неравенстве сил. Мы ждали от адмирала ответа на этот вопрос.
Я вглядывался в резкие черты лица адмирала, когда он снова заговорил:
– По-моему, есть лишь один способ обеспечения максимальной эффективности наших мизерных сил. Это организовать подразделения смертников из состава пилотов истребителей Зеро с 250-килограммовыми бомбами на борту, каждый из которых врезался бы во вражеский авианосец… Что вы об этом думаете?
Горящий взгляд адмирала прошелся по каждому из сидевших за столом. Некоторое время все молчали, но слова адмирала Ониси как молнией пронзили каждого из нас. В самом деле, тактика тарана (тайатари) уже использовалась летчиками ВМС в воздушных боях против больших вражеских бомбардировщиков. В боевых частях имелось немало пилотов, предлагавших применить ту же тактику против авианосцев противника. В это трудно поверить, поскольку никто не желает умирать. Но вполне можно понять того, у кого в голове засела мысль о том, что с учетом тяжелых потерь нашей авиации в 1944 году шансы пилотов вернуться живыми из боевых вылетов против авианосцев были ничтожно малы, независимо от используемых ими методов атаки. Если пилот обречен на гибель, разве не естественно его желание погибнуть с пользой, взяв с противника максимальную цену за свою жизнь?
Следовательно, молчание, которым встретили участники совещания слова Ониси, не имело ничего общего с оцепенением или страхом. Наконец его нарушил капитан Тамаи:
– Ёсиока, какой может быть результат от того, что самолет с 250-килограммовой бомбой на борту врежется в полетную палубу авианосца?
Офицер штаба Ёсиока ответил:
– Ущерб от этого должен быть гораздо большим, чем от обычной бомбардировки. Понадобится, вероятно, несколько дней, чтобы отремонтировать полетную палубу.
Несомненно, капитан Тамаи знал об этом, он задал свой вопрос, желая снять напряжение за столом и выиграть время для того, чтобы собраться с мыслями. Затем он повернулся к адмиралу:
– Как начальник штаба своего подразделения, я не имею права решать столь важные вопросы. Я должен узнать мнение командира нашей авиагруппы капитана Сакаэ Ямамото.
Адмирал Ониси мгновенно отреагировал на эти слова:
– Я только что переговорил по телефону с капитаном Ямамото, находящимся в Маниле. Самолет капитана попал в аварию. У капитана сломана нога, его поместили в госпиталь. Ямамото сказал, что я могу полагаться на ваше мнение, как на его собственное. Он оставляет решение на ваше усмотрение.
Это замечание заставило Тамаи внезапно осознать свою личную ответственность за решение. Меня заинтересовал его ответ. Согласится ли этот добродушный и скромный офицер с предложенным способом атаки? Мы все повернулись в его сторону и напряженно ждали, какое он выскажет мнение, зная о том, что именно мы будем осуществлять такие атаки.
Капитан Тамаи был прекрасно осведомлен о критической военной обстановке, требовавшей столь чрезвычайных мер. Он знал также о настроениях своих пилотов. После продолжительной паузы Тамаи попросил у адмирала несколько минут на размышление. Он жестом предложил лейтенанту Ибусуки следовать за собой и вышел из комнаты.
Позднее Тамаи рассказал мне, что они пошли в его кабинет и обменялись мнениями о возможном отношении пилотов к перспективе аварийного пикирования.
Услышав мнение Ибусуки на этот счет, Тамаи вернулся за стол совещания и произнес:
– Облеченный своим командиром всей полнотой ответственности, я полностью разделяю точку зрения адмирала. 201-я авиагруппа выполнит предложенный им план. Могу я попросить вас оставить мне проект организации нашего подразделения аварийного пикирования?
Хорошо помню выражение лица, с которым адмирал Ониси кивнул в знак согласия. Оно выражало чувство облегчения с оттенком печали.
Теперь тактика аварийного пикирования получила право на существование. Сразу же возникла необходимость сформировать специальное ударное подразделение. Времени было в обрез, возможно, уже завтра потребуется действовать.
Адмирал Ониси удалился передохнуть. Историческое совещание завершилось.
Специальный ударный корпус «Камикадзе»
Когда адмирал Ониси покинул комнату, Тамаи принялся за работу. Как только было упомянуто о подразделении аварийного пикирования, он стал прикидывать, кого из пилотов выбрать для выполнения такой задачи. За много месяцев капитан хорошо узнал молодых пилотов. По завершении основного курса обучения в октябре 1943 года их определили в его 263-ю авиагруппу в Японии в качестве неоперившихся начинающих пилотов. Капитан Тамаи возлагал на них большие надежды, вкладывал в их боевую подготовку душу и сердце.
Подготовка этих юношей была завершена к февралю 1944 года лишь наполовину, когда им неожиданно приказали отбыть на Марианские острова на действительную военную службу. С этого времени они беспрерывно воевали в воздушном пространстве от Тиниана через Палау к Япу против чудовищно превосходящих сил противника. Многие из них пали в боях, выжившие продолжали воевать. В первую неделю августа их перебросили в южные Филиппины и включили в 201-ю авиагруппу вновь образованного 1-го воздушного флота морской авиации. Тамаи прибыл с должности командира 263-й авиагруппы на пост начальника штаба 201-й.
К этому времени 201-я авиагруппа убавилась почти до трети от своей первоначальной численности, но суровый опыт войны укрепил сердца и души пилотов и повысил их профессиональное мастерство. Теперь это были закаленные ветераны с высоким моральным духом. Капитан Тамаи, воодушевлявший их в период подготовки и разделявший с ними трудности жестоких боев с начала их участия в них, глубоко привязался к этим парням, как отец к своим детям.
Он всегда желал, чтобы молодые летчики хорошо послужили своей стране. Пилоты в свою очередь относились к Тамаи как к своему родителю и не упускали случая продемонстрировать это. Естественно, что сейчас он думал прежде всего о них.
После консультаций с командирами эскадрилий капитан Тамаи приказал срочно собрать всех пилотов авиагруппы. Когда собрались все двадцать три пилота, он обрисовал им критическую ситуацию и сообщил об идее адмирала Ониси. В состоянии эмоционального возбуждения и радости пилоты единодушно подняли руки, демонстрируя полное согласие. Тамаи подчеркнул необходимость сохранять в тайне переданную пилотам информацию, и по завершении встречи они разошлись по своим казармам.
Уже после полуночи Тамаи вернулся в расположение офицерских квартир и сообщил мне о реакции пилотов.
– Иногути, они так молоды, – говорил он. – И хотя они не смогли бы объяснить, что происходило в их сердцах, я никогда не забуду выражение твердой решимости на их лицах. В слабо освещенной комнате их глаза светились энтузиазмом. Должно быть, каждый летчик воспринимал это как шанс отомстить за товарищей, недавно погибших в ожесточенном сражении за Марианские острова, а также в Палау и Япе. Естественно, сердца молодых людей горели воодушевлением.