Страница 7 из 59
В штрафные формирования направлялись не только военнослужащие-мужчины, но и женщины. Далее мы увидим, что некоторые участники войны категорически отрицали возможность этого. Однако опыт показал, что направлять в штрафники женщин-военнослужащих, совершивших нетяжкие преступления, нецелесообразно. Поэтому 19 сентября 1943 г. начальникам штабов фронтов, военных округов и отдельных армий была направлена директива Генштаба № 1484/2, в которой приказывалось: «Женщин-военнослужащих, осужденных за совершенные преступления, в штрафные части не направлять. Тех из них, которые за совершенные ими преступления осуждены военными трибуналами с применением второго примечания к ст. 28 Уголовного кодекса РСФСР, направлять в части действующей армии.
Женщин-военнослужащих за преступления в порядке, указанном в приказе НКО № 0413, в штрафные части также не направлять, ограничиваясь строгими дисциплинарными взысканиями, а при невозможности разрешить дело в дисциплинарном порядке — предавать суду военного трибунала».[31]
Формирование штрафных батальонов и рот осуществлялось иногда не столь успешно, как того требовало руководство Наркомата обороны и Генерального штаба. В этой связи заместитель наркома обороны маршал Советского Союза Г. К. Жуков в марте 1943 г. направил командующим войсками фронтов директиву № ГУФ/1902, в которой отмечалось: «Проверками штрафных частей, произведенными военной прокуратурой, установлено, что на формирование и укомплектование штрафных батальонов и рот уходило по нескольку месяцев, в течение которых штрафники отсиживались в тылу, в боях не участвовали. Так, штрафной батальон Волховского фронта находился в глубоком тылу больше трех месяцев, имея в своем составе всего 64 штрафника при 100 человек постоянного состава. Значительная часть штрафников 63-й и 65-й рот Сталинградского фронта находилась в тылу также около трех месяцев. Штрафные роты 10-й армии, насчитывая всего по 30–40 человек в роте, выполняли хозяйственные работы при вторых эшелонах.
В целях использования штрафных частей в строгом соответствии с приказом Народного Комиссара Обороны № 227 и положениями о штрафных частях, приказываю:
Сократить число штрафных рот в армиях. Собрать штрафников в сводные роты и, таким образом, содержать их в комплекте, не допуская бесцельного нахождения в тылу и используя их на наиболее трудных участках боевых действий.
В случае значительного некомплекта в штрафных батальонах вводить их в бой поротно, не ожидая прибытия новых штрафников из лиц начсостава с целью прикрытия некомплекта всего батальона…»[32]
О том, как выполнялся приказ № 227 непосредственно в действующей армии, можно судить по документам воюющих фронтов. Так, летом и осенью 1942 г. войска Ленинградского и Волховского фронтов проводили частные наступательные операции, срывая планы командования группы армий «Север» по овладению Ленинградом. Несмотря на то, что советские войска в целом вели успешные бои против врага, в действиях некоторых частей и соединений наблюдались серьезные недостатки. Как отмечал в своем приказе № 00182 от 31 июля 1942 г. командующий войсками Ленинградского фронта генерал-лейтенант артиллерии Л.А. Говоров: «…Командование 85 сд, 59 и 103 сп проявило трусость, управляя боем из блиндажей и не имея наблюдательных пунктов, в которых видно было бы поле деятельности их войск. В дивизии не нашлось командиров и политических работников, которые вовремя сумели бы вскрыть невыполнение боевого приказа и личным примером на поле боя увлечь части и подразделения для выполнения поставленной задачи».
На основании этого факта Говоров приказал: «…Лиц командного и политического состава 85 сд, явившихся основными виновниками невыполнения боевой задачи, с должности снять, лишить или понизить в воинских званиях, лишить орденов и медалей и направить во фронтовой штрафной батальон. Начальнику штаба 2 августа представить мне соответствующие предложения на утверждение.
Младший командный и рядовой состав, проявивший трусость на поле боя, изъять из подразделений и направить в армейскую штрафную роту…»[33]
О формировании штрафных подразделений на Волховском фронте можно судить по донесению начальника политуправления Волховского фронта бригадного комиссара К. Калашникова, которое 6 августа 1942 г. было направлено начальнику Главного политического управления Красной Армии. В нем говорится: «… В соответствии с принятыми Военным советом фронта штатами и планами укомплектования заградотрядов, штрафных рот и батальонов политуправлением подобраны… для двух штрафных батальонов — два военкома, два секретаря партбюро, два секретаря комсомольских бюро и восемь политруков рот…
Военный совет фронта 31 июля принял специальное постановление о случаях измены Родине отдельными военнослужащими в 54-й армии и фактах преступно-беспечной организации службы боевого охранения и разведки. Военному совету 54-й армии приказано отстранить от занимаемых должностей и предать суду с направлением в штрафной батальон командира 3-го взвода 3-й роты 6-й отдельной бригады морской пехоты сержанта Войкова П.П., командира 3-й роты лейтенанта Соболева И.М, политрука 3-й роты сержанта Смердова Г.И., командира 1-го батальона ст. лейтенанта Одинцова Г.В. и комиссара 1-го батальона батальонного комиссара Ульянина А.Ф. как не принявших достаточных мер и не предотвративших перехода к врагу изменников Родины, бывших бойцов 3-й роты…»[34]
В воспоминаниях ветеранов войны и исследованиях ряда авторов часто подчеркивается, что штрафные батальоны нередко именовались «офицерскими» штрафными батальонами. В принципе это верно, так как они комплектовались лицами среднего и старшего командного, политического и начальствующего состава, то есть офицерского состава. Но, как мы видим, были и нарушения Положения о штрафных батальонах. Командир 3-го взвода 3-й роты 6-й отдельной бригады морской пехоты сержант П.П. Войков и политрук 3-й роты сержант Г.И. Смердов по должности относились к среднему составу, но по воинскому званию не подходили под понятие «офицерский штрафной батальон». Поэтому порою нападки одних исследователей на других в том, что они искажают истину, не совсем верны. Надо руководствоваться документальными источниками и тогда уже делать соответствующие выводы.
В Положениях, утвержденных Г.К. Жуковым, отмечалось, что в постоянный состав штрафного батальона и штрафной роты входят командир и военный комиссар батальона (роты), командиры и военные комиссары рот, командиры и политические руководители взводов, а также остальной постоянный начальствующий состав. Не располагая штатами штрафных батальонов и рот, воспользуемся публикациями, в которых содержатся различные данные об организационно-штатной структуре этих подразделений и частей, а также их технической оснащенности. Например, И. В. Кузьмичев в статье «Штрафники» пишет, что штатная структура отдельного штрафного батальона включала: командира; управление (заместитель командира, заместитель командира по политической части, интендант, писарь); штаб (начальник штаба, заместитель начальника штаба, помощник начальника штаба, начальник медицинской части, начальник связи, 2 писаря); три роты, в каждой по три взвода. Штрафная рота состояла из командира, управления (заместитель командира, заместитель командира по политической части, писарь, санинструктор, старшина), трех взводов.[35]
По воспоминаниям участников войны, воевавших в составе штрафных формирований, их структура отличалась от той, которая была утверждена приказами Наркомата обороны. Так, А.В. Пыльцын в книге «Штрафной удар, или Как офицерский штрафбат дошел до Берлина» рассказывает о том, что в конце апреля 1943 г. в селе Змиевка недалеко от Орла началось формирование 8-го отдельного штрафного (офицерского) батальона Центрального фронта. Вероятно, автор ошибся, так как в боевом расписании штрафных частей этот батальон числился уже с 1942 г. сначала на Донском, а затем на Центральном фронте. Штатный состав управления батальона и его подразделений, отмечает А.В. Пыльцын, набирался в основном из офицеров, получивших боевой опыт в Сталинградской битве. У командира батальона (штатная категория полковник) было два общих заместителя, начальник штаба и замполит (подполковники), а также помощник по снабжению; у начальника штаба — четыре помощника (ПНШ-1, 2, 3, 4) — майоры. В каждой роте было по 200 и более бойцов. Штатная должность командира роты — майор, взвода — капитан.[36] Одним из заместителей Пыльцына был бывший командир стрелкового полка, бывший подполковник С.И. Петров, имевший более чем двухлетний боевой опыт. Другим заместителем стал проштрафившийся начальник тыла дивизии, тоже подполковник Шульга. На должности командиров отделений были назначены майор-артиллерист Пузырей, капитан-пограничник Омельченко, капитан-танкист Луговой.
31
Цит. по: Русский архив: Великая Отечественная: Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны: Документы и материалы. 1943 год. Т. 23 (12-3). — М.: ТЕРРА, 1999. С. 331.
32
Цит. по: Великая Отечественная война. 1941–1945. Военно- исторические очерки. Книга вторая. Перелом. — М.: Наука, 1998. С. 437.
33
Цит. по: Ленинград выстоял и победил. — М., 2004. С. 204–205.
39
34
Цит. по: Ленинград выстоял и победил. С. 294.
40
35
См.: Кузьмичев И. В. Штрафники // Сержант. 2000. № 1 (14). С. 27.
36
См.: Пыльцын А.В. Штрафной удар, или Как офицерский штрафбат дошел до Берлина. — СПб.: Знание, ИВЭСЭП, 2003. С. 27.