Страница 9 из 18
«Во исполнение телеграммы № 0208/с командарма 7 доношу, что заградотряды для целей, указанных в телеграмме, организованы и расположены следующим образом: Южная группа разбита на 5 участков. 1 — й участок: Лигово — Красное — побережье и дороги на Петроград, отряд 75 чел., конных — 5.
2-й участок: Красное — Ропша по шоссе, отряд 30 чел., конных — 5.
2-й участок: Ропша — Вятлицы и прилегающие дороги, отряд 30 чел., конных — 5.
4-й участок: Вятлицы — Лопухинка по прилегающим дорогам, отряд 50 чел., конных — 5.
5-й участок: Лопухинка — Гостилицы по прилегающим дорогам, отряд 15 чел., конных — 5.
Ответственным руководителем Южной группы назначен т. Федин, в распоряжение которого поступают 25 ответственных опытных работников местных Комдезертир. Вся организация оперативных работ сосредоточена в Окркомдезертир (Петроград, Невский, 4).
Просим указать, куда надлежит направлять с участка задержанных дезертиров».
14 марта командующий Северной группой войск Е.С. Казанский, военком Е.И. Вегер и начальник штаба В.М. Турчан подписали «Инструкцию начзаграда по очистке фортов от мятежников»:
«1. Весь отряд при начале боя должен иметь: большую часть, предназначенную для чистки фортов от мятежников, держать в исходном пункте при штабе начальника Левого боевого участка в Каупилово; меньшую часть держать на линии Горская — Раздельная.
Всех дезертиров и паникеров расстреливать на месте. За допустительность дезертирства, паническую провокацию отвечает начзаградотряда.
Часть отряда, предназначенную для очистки фортов, немедленно при взятии форта бросить на форт HP 6 и 4, где расстрелять всех мятежников. Пленных быть не должно. Если и окажутся пленные, то направлять их под конвоем на станцию Лахта.
При наступлении наших частей на г. Кронштадт немедленно бросить отряд в город, где руководствоваться вышеуказанным, не допуская, чтобы наши части расходились по домам, вступали в разговоры с мятежниками или разбегались.
Весь заградотряд обеспечить патронами и ручными гранатами…».
В этой инструкции, в отличие от инструкции ответственным работникам 14-й армии, функции заградительных отрядов были расширены. Во-первых, заградительные отряды предусматривалось использовать для расстрела на месте дезертиров и паникеров. Во-вторых, они должны были расстреливать всех восставших. В-третьих, заградотрядам предстояло не допускать мародерства и ведения переговоров с восставшими. Посмотрим, как же в действительности применялись заградительные отряды в ходе штурма Кронштадта и после захвата этой морской крепости.
Новый штурм Кронштадта силами 7-й армии (24,2 тыс. бойцов при 159 орудиях, 4 бронепоездах, 2 бронеавтомобилях и 40 самолетах против 26,9 тыс. восставших при 289 орудиях) намечался на 15 марта. Однако вскоре пришлось отменить это решение, так как 14 марта 79-я стрелковая бригада не выполнила приказ о выходе на боевые позиции. Личный состав бригады был окружен курсантами, разоружен и арестован. Л.Д. Троцкий, узнав об этом, потребовал 15 марта от Главкома С.С. Каменева шире использовать заградительные отряды, расстреливать всех дезертиров и паникеров на месте.
По постановлению чрезвычайной революционной тройки Особого отдела охраны финляндской границы Республики был расстрелян 41 красноармеец 237-го Минского полка и 33 красноармейца 235-го Невельского полка. Срок начала наступления на Кронштадт был перенесен на 17 марта. К исходу следующего дня восстание было полностью подавлено. Потери войск 7-й армии составили 518 человек убитыми, 2478 ранеными, 99 контужеными и 867 человек пропавшими без вести. Восставшие потеряли свыше 1 тыс. убитыми, более 2 тыс. ранеными и около 2,5 тыс. пленными. До 8 тыс. человек, в том числе и мирного населения, сумели по льду Финского залива уйти в Финляндию. После ликвидации восстания в Кронштадте через ревтрибуналы и чрезвычайные тройки в 1921–1922 гг. прошел 10 001 человек: из них приговорены к расстрелу 2103, к разным срокам заключения — 6447 и освобожден 1451 человек.
О действиях заградительных отрядов в ходе штурма Кронштадта свидетельствует донесение от 19 марта в окружную военную комиссию по борьбе с дезертирством начальника заградительных отрядов Южной группы войск В.А. Кишкина. В состав заградительных отрядов включались подразделения Особого назначения, пулеметные команды, кавалеристы, отряды Всеобщего военного обучения. В донесении говорится:
«Согласно приказанию Вашему в 7 час. 13 марта я с вверенным мне батальоном Особого назначения 18-й милиционной бригады в составе 200 штыков, команды особого назначения в 13 чел., пулеметной команды при двух «максимах» и при 1 (то есть первых. — Авт.) номерах, при 25 конниках, прикомандированных к отряду Всевобучем, выступил походным порядком в Стрельно, где должен был расположиться отряд, штаб же отряда должен был, согласно приказанию Вашему, поместиться в Петергофе. 14 марта утром, расположив отряд в Стрельно, я выехал в штаб тыла в Ораниенбаум для того, чтобы координировать действия тыла армейского и тыла боевого, но в это время в штабе были получены сведения, что Минский и Невельский полки, стоявшие в Ораниенбауме, не только отказываются идти в наступление, но собираются уйти с фронта, причем путь их лежал через Петергоф, где мятежные полки могли соединиться с полками 80-й бригады, стоявшими там. Командарм Южгруппы т. Седякин спросил меня, берусь ли я остановить эти полки, перерезав им путь от Петергофа и связавшись с командиром 80-й бригады, на что ему мной было отвечено, что приказание будет исполнено, зная настроение товарищей по отряду.
Согласно приказанию т. Седякина я связался с командиром 16-го броневого поезда, стоявшего у Мартышкина, и выработал план, по коему, имея на фланге поезд и положив свой отряд в цепи фронтом в сторону Мартышкина и на всякий случай в сторону Егерской с пулеметами на левом фланге, я мог бы если не разоружить дезертиров, то, во всяком случае, задержать их продвижение вперед, пока не подойдут сзади силы курсантов, с коими я должен был соединиться, загибая левый фланг и окружив, таким образом, полки. Мой отряд уже начал выполнять задание, когда было получено приказание не занимать данной позиции, так как мятежники дрогнули и не решились идти, а в то время до утра 15 марта держал сторожевые охранения от Петергофа до Егерской на случай, если бы отдельные кучки решились идти на Петроград.
Выполнив Ваше приказание относительно расположения заградотрядов по линии от Стрельно до Копорья, мне пришлось, о чем я уже докладывал Вам, несколько видоизменить расположение пикетов, поместив их в Стрельно, Настолово и Торошино, т. к., с одной стороны, дальнейшую линию укрепить взялся начтыла, с другой стороны, все войска были подтянуты настолько близко к Ораниенбауму, причем наиболее опасные в отношении дезертирства были именно около Ораниенбаума. На этом основании, согласно личного моего Вам донесения, я разместил на указанных выше пунктах вторую роту (часть роты) в 75 штыков при 5 конниках, лично с первой ротой в 100 штыков и пулеметчиками занял южный квартал Ораниенбаума, поместив там же свой штаб. В самом городе отряд нес караул на телеграфе, патрулировал по городу и, кроме того, охранял некоторые казармы, где должны были помещаться перебежчики и арестованные дезертиры. Квартал, в котором помещался отряд, непрестанно обстреливался из тяжелых орудий, причем было двое раненых в самом помещении штаба, во двор коего влетел двенадцатидюймовый снаряд с «Петропавловска» (речь идет о линкоре «Петропавловск». — Авт.).
Настроение в войсках до 16-го, т. е. до наступления, было среднее, скорее склоняющееся к нежеланию выступать, и приходилось все время быть начеку. В день наступления, когда началась перестрелка из орудий, дошедшая к 4 час. до сильной степени напряжения, снаряды ложились все время в квартале, где мы помещались, в квартале брошенном и полуразрушенном, но настроение было удивительное. Я разъяснил отряду, в чем наша роль, и получил твердое «будет исполнено». Около 3 час. дня, зная, что берег обстреливается, что начались пожары, я с некоторыми из моего отряда вышел на берег и стал задерживать бегущих армейцев, бросавших на берегу заставы. Разоружая их, я передавал их в соответствующие штабы. Между прочим, на спасательной станции был брошен пулемет заставой отряда Особого назначения 1-го Особотделения. Узнав об этом и выставив цепочку для задержания бегущих красноармейцев из застав, я с ординарцем направился к зданию спасательной станции. Рядом как раз горели склады. С «Петропавловска» видели сначала бегущих с застав, а затем увидели нашу группу и группу возвращенных цепочкой бежавших красноармейцев и открыли огонь по льду по дороге к спасательной станции, перенеся его на пожарных, тушивших огонь. Ранен никто не был. Пулемет ординарцем Зайцевским был вытащен со спасательной станции и передан соседней заставе того же отряда. Во время вытаскивания пулемета второй снаряд попал в спасательную станцию, но пулемет был уже выкачен вниз, и его только поцарапало осколками. В ночь, согласно приказу, я с влитыми ко мне 2-м и 3-м отрядами, добавив своих, занял линию, выдвинув ее на две версты, причем линия эта была от Мартышкина с полевым караулом, вынесенным влево до Ольгинского завода, т. е. как раз прикрывала всю линию нашего наступления на Кронштадт. Длина линии была 9 верст, глубина на лед 2 версты. Задача, когда последние штурмующие колонны сойдут на лед, стать незаметно и не дать ни одному красноармейцу, кроме раненых, уйти с поля сражения. Стоя почти по колени в воде, т. к. около берегов уже подтаяло, стрелки ни один не сошел со своего места, несмотря на шрапнельный огонь, которым крыли мятежники линию берега, чтобы не дать подойти подкреплению. Потерь не было, ранено 5 чел.