Через пустыню

— Надо запастись едой, это далеко отсюда, — сказал я. — У меня ничего нет, я рассчитывал все купить у Ньюхолла.

— Он лжет, — сказала Доринда. — Я прошла по их следам.

Я опять посмотрел на нее. Эта колдунья знала столько, сколько городская девушка знать не может. Она сказала, что прошла по нашим следам, и у меня было чувство, что она говорит правду. Если она сумела проследить за нами, то должна быть хорошим следопытом.

— Золото недалеко, — сказала она. — Я шла по их следам несколько миль в этом направлении, они не могли уехать намного дальше этого места.

Бандиты окружили меня. Не было ни единого шанса попытаться что-то сделать и остаться в живых. Мулы вместе с запасной лошадью паслись неподалеку.

— По-моему, мы в миле-двух от клада, — сказала Доринда, — и если бы он был один, то давно уже был бы там.

Она повернулась к высокому, грозного вида бандиту.

— Клаймер и Яки, заставьте его заговорить.

Яки был плосколицым метисом, и, похоже, он знал, как заставить человека умирать долго-долго. Говорят, что индейцы яки так же хорошо владеют этим искусством, как апачи.

Бежать нельзя — кругом никаких укрытий, кроме редко разбросанных деревьев, а скала слишком отвесна.

Не раз я попадал в крутые переделки, и каким-то образом мне удавалось избегать худшего, а это место и вовсе не предвещало ничего плохого: день был ясный и солнечный, по траве прыгали тени от листьев, лениво плыли по небу облака. Ничего зловещего… кроме кольца молчаливых винтовок, направленных на меня.

Несправедливо, чтобы все кончилось вот так, подумал я. Все должно быть по-другому: крики, выстрелы, драка; должна быть кровь и запах пороха.

— Слезай с лошади, — сказал Клаймер. Он широко ухмылялся, и я увидел, что у него не хватает двух зубов. — Посмотрим, из какого теста ты сделан.

Он мотнул головой в сторону Яки.

— Я видал, как он один раз снял кожу с живого человека… ну, почти снял. Тот парень понял что к чему и пытался сделать то, что от него требовали. Не сразу, правда, потому что когда мы оставили его в покое, было слишком поздно.

На какое-то мгновение я решил пришпорить коня и испытать судьбу, но дело было в том, что судьба у меня была одна. Они не могли промахнуться. Никак не могли.

Поэтому я спрыгнул с лошади, и они отвели меня к большому старому дубу. Можете мне поверить: я был мокрым от пота. Мне было страшно, но я старался не показывать этого и все время ждал — а вдруг они совершат ошибку. Только этого не случилось.

Они подвели меня к дереву, и вдруг я решился. Если они собирались убить меня, то пусть себе убивают. Одно я знал наверняка: никто не привяжет меня к дереву, пока я жив и в сознании.

Я приготовился. Если действовать быстро, можно завладеть винтовкой, и тогда я захвачу кого-нибудь с собой, когда отправлюсь к Создателю.

— Эй, — воскликнул кто-то. — Что там?

По дороге неторопливо легким аллюром к нам приближался всадник — высокий мужчина, уверенно державшийся в седле.

— Черт побери! — сказал один из бандитов. — Это Нолан Сэкетт!

— Занимайтесь своим делом, — сказала Доринда. — Это не его дело.

Он подъехал к нам, и, несмотря на слова Доринды, все остановились и смотрели на него. Я тоже.

— Привет, ребята! — У Сэкетта было время, чтобы оценить ситуацию. — Если вы собрались за этим золотом, то считайте, что я в доле.

— Никакой тебе доли, — сердито сказала Доринда. — Продолжай, Клаймер!

А Нолан посмотрел на меня, усмехнулся, достал из-под куртки револьвер и перекинул его мне.

Вот и все.

Он бросил револьвер, я перехватил его в воздухе, он выхватил свой, и вот нас уже двое, с оружием наготове.

Бандитов это застало врасплох. Они просто не ожидали ничего подобного, потому что Нолан был одним из них. Но вся штука была в том, что он был к тому же Сэкеттом, а кровь — она всегда кровь.

Доринда не стала визжать и закатывать истерики, как сделала бы всякая другая женщина, хотя в ту минуту злости в ней было достаточно, чтобы схватиться с горным львом. Она лишь посмотрела сначала на меня, потом на Нолана.

— Ну ребята, по коням и вперед, — сказал Нолан бандитам. — Это мой двоюродный брат или, во всяком случае, родственник. Я мог бы позволить застрелить родственника, но чтобы какой-то Яки заживо свежевал его — это мне не нравится. Поезжайте, ребята, и считайте, что хорошо провели время.

— А что, если мы не поедем? — воинственно спросил Клаймер.

— Ну, — ответил я, — вас больше, но, когда стрельба закончится, многие из вас будут мертвы. Так зачем стрелять?

— К черту все это, — сказал один и развернул своего коня.

И после этого они разъехались, оставив нас с Дориндой Робизо.

— Нолан, — сказал я, — у меня была идея накупить у Ньюхолла товаров, погрузить их на мулов и отправиться через Мохаве к шахтам в Аризоне. Для одного человека мулов слишком много.

— Считай, что у тебя есть напарник.

Он повернулся к Доринде.

— Хочешь с нами, Абигейл?

— Чтоб ты сдох, — сказала она и, развернув лошадь, ускакала прочь.

Леди так не разговаривают.

Проехав несколько миль, я спросил Нолана:

— Ты назвал ее Абигейл?

— Конечно… разве ты не знаешь? Она же одна из этих никчемных девчонок Трелони с наших родных теннессийских холмов.

Будь я проклят! Так это Абигейл Трелони. Однако той ночью в школьном саду было слишком темно, да к тому же все эти девчонки Трелони были для меня на одно лицо.