Страница 77 из 77
И снова, как в 1941 г., встал вопрос о переброске дивизий с Дальнего Востока и из Забайкалья. Как пишет Д.А. Волкогонов в своей книге «Триумф и трагедия», когда к июлю 1942 года создалась критическая ситуация, Сталин, посоветовавшись с Молотовым и Берией в отношении планов Японии, был вынужден еще раз снять с Дальнего Востока крупные силы. После того как Молотов заверил его, что «Япония завязла в Юго-Восточной Азии», Сталин тут же позвонил Василевскому, который с июня 1942 года возглавил Генеральный штаб, и потребовал снять 10–12 дивизий с Дальнего Востока.
Всего в июле — сентябре 1942 г. из Забайкалья и Дальнего Востока под Сталинград было переброшено 11 дивизий, из них: с Дальнего Востока — 7 сд, из Забайкалья — 4 сд.[15] И снова, как и под Москвой, эти дивизии прекрасно проявили себя.
История повторилась с точностью до мелочей. С одним только «но»: Япония к тому времени действительно завязла в боях в зоне Тихого океана, поэтому прогнозировать ее действия было гораздо легче, чем в 1941 г.
Почему Разведуправление продолжало предупреждать о возможном нападении Японии?
Так все-таки являются ли продолжавшиеся предупреждения военной разведки относительно возможного нападения Японии доказательством того, что информация Зорге не имела влияния на решения, принимавшиеся руководством?
Действительно, как указывалось, Разведуправление продолжало предупреждать о возможном нападении Японии на СССР в 1941–1942 гг. При этом даже после нападения Японии на Перл-Харбор опасность ее выступления против СССР оценивалась как реальная.
В течение первой половины 1942 г. ГРУ на основании своих источников также делаю вывод о подготовке Японии к нападению на СССР. Как наиболее реальный, указывался срок март — апрель. С началом военных действий в Бирме оценки ГРУ стали более скепгическими. Так, в отношении сообщений о намерении Японии напасть на СССР в течение лета 1942 г. уже делался вывод о «большой тенденциозности» американских, английских и китайских источников этих сообщений.
Наконец, еще более скептический вывод относительно возможности нападения Японии на СССР был сделан после успешного начала операции «Уран», в результате которой была окружена группировка немецких войск под Сталинградом. 10 декабря 1942 г. ГРУ представило свои выводы относительно новой информации о якобы готовящемся выступлении Японии против СССР: «Сведения о выступлении в ближайшее время Японии против СССР весьма противоречивы. Не исключено, что эти слухи распространяются как самими японцами, так и немцами…»[16]
Осторожность оценок Разведупра относительно возможного нападения Японии диктовалась, по-видимому, несколькими причинами. Во-первых, Япония действительно в течение всей войны держала на советских дальневосточных границах мощную группировку войск. Во-вторых, руководство Разведуправления, конечно же, перестраховывалось. В-третьих, давала себя знать многолетняя враждебность между двумя странами, которая задавала совершенно определенные стереотипы мышления. Справедливости ради нужно сказать, что в тех условиях вряд ли кто-нибудь отважился взять на себя ответственность, чтобы заявить об отказе японского руководства от планов нападения на СССР, несмотря на все донесения из самых надежных источников.
Сейчас-то мы знаем, что Рамзай был прав в своих выводах, предсказывая нейтралитет Японии в отношении СССР. Но тогда этого с абсолютной уверенностью не мог сказать никто. Агрессивные намерения Японии в отношении СССР, несомненно, были. Были и тревожные, порой даже панические телеграммы командования Дальневосточным фронтом. Это заставляло Сталина в течение всей войны держать на Дальнем Востоке крупную группировку войск.
Понимал ли Рамзай, что не всей его информации доверяют в Центре? Несомненно понимал, но продолжал работать и слать одно за другим свои сообщения в Москву. В разведке, где правда и ложь, информация и дезинформация переплетаются друг с другом настолько тесно, что порой становятся неразличимыми, где добродетель идет рука об руку с подлостью и предательством, а истина выясняется лишь спустя много лет, действуют неумолимые законы проверки и перепроверки получаемой информации.
Тем не менее совершенно ясно, что все сообщения Зорге, как правило, немедленно докладывались на самый «верх». Поэтому есть все основания полагать, что они придали уверенность руководству и позволили ему решительно осуществлять маневр силами и средствами в критические моменты Великой Отечественной войны. Благодаря донесениям разведчиков, в том числе и Зорге, несмотря на наличие агрессивных намерений Японии в отношении СССР, это не мешало Сталину забирать с Дальнего Востока и из Забайкалья наиболее боеспособные соединения и перебрасывать их на запад в наиболее угрожаемые периоды войны с Германией не только в 1941 г., но и в 1942 г.
15
Волкогонов Д.А. Триумф и трагедия// Политический портрет И.В Сталина В 2-х книгах Книга И. Ч 1. М. Изд-во АПН, 1989 — С 227–228
16
См.: Русский архив. Советско-японская война 1945 года: история военно-политического противоборства двух держав в 30–40-е годы. Документы и материалы. В 2 т. Т. 18 (7–1). — С. 252–253.