Страница 64 из 103
Игнатьев рассказал, что Каннегисер предлагал ему вступить от имени партии народных социалистов также в связь с действовавшей в городе самостоятельной антисоветской организацией Филоненко. «Каннегисер неоднократно говорил мне, — показывал Игнатьев, — о своих личных связях с Филоненко, о своей прошлой работе с ним, о встречах с ним в период своей работы в «Союзе возрождения». От встречи с Филоненко я отказался, от вхождения в связь с его организацией уклонился, так как, по моей информации, организация его носила правый уклон и слишком личный характер, служила не для достижения общих целей, а для честолюбивых устремлений Филоненко к власти… Непременным условием для совместной работы с его организацией ставилось признание Филоненко в качестве будущего премьера и военного министра». Отвечая на вопрос о причастности Филоненко к убийству М. С. Урицкого, Игнатьев сообщил на следствии, что он встречался с Филоненко в Архангельске во времена господства там «союзных» оккупантов, при этом «во время разговора с Филоненко у последнего пробегала мысль о том, что он что-то знает по делу убийства Урицкого, но я, скорее, был склонен приписать ее желанию похвастаться своей актуальностью в борьбе с большевиками перед правыми кругами и союзниками, с которыми Филоненко был тесно связан»[17].
Новые данные о личности Каннегисера, его связях с право-эсеровскими организациями были рассмотрены следственными органами, которые пришли к выводу, что они, однако, недостаточны для определенных суждений. В обвинительном заключении по делу правых эсеров указывалось: «Следствием установлено, что Каннегисер все же находился в тесной связи с организацией партии с.-р., входил в организацию Филоненко и в свое время был одним из назначенных военных комендантов партии с.-р. в Выборгском районе при подготовке попытки восстания и был на одном из заседаний военного штаба за Невской заставой».
В 1926 г. в белоэмигрантском сборнике «Голос минувшего на чужой стороне», издававшемся в Париже под редакцией С. П. Мельгунова и В. А. Мякотина, была опубликована статья-воспоминание под названием «Белые террористы». Автор статьи, бывший капитан лейб-гвардии Преображенского полка, принимавший участие в антисоветской деятельности в Петрограде, скрывшийся за инициалами «Н. Н.», рассказал в ней о Каннегисере и об обстоятельствах убийства М. С. Урицкого.
По словам автора, в мае 1918 г. по приглашению Каннегисера он вступил в террористическую группу, возглавляемую Филоненко, которая поставила своей целью «истребление видных большевистских деятелей». «Слежка подвигалась медленно, — писал «Н. Н.», — хотя Каннегисеру и удалось проследить Урицкого до его квартиры… но оказалось, что он почти не бывал дома, оставаясь даже ночевать в ЧК. Вторым препятствием являлась малолюдность улицы. Я выходил на слежку несколько раз в роли разносчика папирос, но безрезультатно, и первоначальный план — убить Урицкого у его квартиры — нам пришлось оставить. Вскоре через Филоненко были получены сведения, что Урицкий едет на совещание в Москву. Эти сведения ему удалось добыть, пробравшись пол видом маляра в самую ЧК». Но и замысел убить Урицкого на вокзале не был проведен в жизнь (Урицкий не поехал в Москву). Тогда в организации возник новый чудовищный проект. «На одном из совещаний, — продолжал автор, — Филоненко было предложено несколько изменить тактику. Представлялась возможность произвести террористический акт над целой группой лиц. Филоненко удалось достать 5 баллонов с синильной кислотой, которые, по его плану, должны были быть разбиты на предполагавшемся в скором времени Всероссийском съезде Советов, результатом чего явилась бы смерть если не всех, то большинства собравшихся». Автор подробно рассказал, как шли приготовления к этому злодейскому акту, как чекисты арестовали рассказчика, как Урицкий допрашивал его и отпустил на свободу под подписку о том, что он не будет в дальнейшем заниматься контрреволюционной деятельностью. Далее анонимный автор заявил: «После выхода из ЧК я не принимал уже активного участия в организации, так как вскоре уехал из Петербурга. Работа же там шла своим чередом. Каннегисеру наконец удалось проследить Урицкого, и… он убил его 4 выстрелами в упор».
Казалось бы, теперь была установлена причастность организации Филоненко к убийству М. С. Урицкого. Но за границей оказался еще один белый эмигрант, который, по его словам, участвовал в террористической группе Филоненко. Скрывшись под анонимной подписью «X», он обратился с письмом в редакцию журнала «Голос минувшего на чужой стороне» и уличил «Н. Н.» в ряде неточностей при изложении им фактов деятельности группы и обстоятельств убийства М. С. Урицкого. По мнению «X», «террористический свой акт Каннегисер совершил независимо от организации, задумав и выполнив его самостоятельно, не привлекая никого из ближайших своих сотрудников по конспиративной деятельности и не посвящая их в свой план».
В деле об убийстве М. С. Урицкого все возникавшие при расследовании версии имели под собой фактические основания. Недаром в советских изданиях и публикациях террористические акты против В. И. Ленина, В. Володарского и М. С. Урицкого основательно рассматриваются как проявление единой тактики организованного террора контрреволюции против вождей рабочего класса. В самом деле, разве правые эсеры, разведчики и агенты международного империализма, такие авантюристы, как Филоненко и Савинков, состоявшие на содержании империалистических разведок, действуя в отдельности и вступая в различные заговорщические комбинации, не осуществляли террористические акты против вождей рабочего класса? Разве убийца М. С. Урицкого Каннегисер не был связан с такими организациями? Наконец, пропаганда террора, оплата этими группами контрреволюции услуг всяких проходимцев-террористов создали такую обстановку, что отдельные враги Советской власти могли решиться и на подобные самостоятельные действия.
3. Ликвидация петлюровской «Казачьей рады»
Новая экономическая политика позволила ликвидировать хозяйственный кризис, поднять благосостояние народа. Широкие массы крестьянства были удовлетворены: они жаждали мира, порядка и спокойствия на своей многострадальной земле. Украинский народ на опыте убедился в том, что его социальные и национальные интересы совпадают с интересами всех братских народов Советского Союза и могут быть обеспечены лишь при осуществлении социалистических идеалов на основе пролетарского интернационализма. Правильная ленинская политика позволила отсечь от петлюровщины последние остатки середняцких и бедняцких масс украинского крестьянства.
5 марта 1921 г. V Всеукраинский Съезд Советов, впервые собравшийся после победоносной, упорной борьбы с белогвардейскими силами, считая желательным «предоставить всем нарушившим свой долг перед рабоче-крестьянской республикой возможность обращения на путь честного и добросовестного труда», объявил широкую амнистию. Освобождались от уголовной ответственности виновные в бандитизме, если они добровольно явятся в распоряжение местных властей не позднее 15 апреля и дадут обязательство не принимать участия в вооруженных выступлениях против Советской власти. На тех же условиях освобождались от ответственности также все лица, покинувшие страну. Тем же постановлением была заменена высшая мера наказания за преступления, совершенные до издания постановления, на лишение свободы сроком на 5 лет. Сокращено было наказание и другим осужденным. 30 ноября 1921 г. ВУЦИК объявил амнистию всем рабочим и крестьянам, а 12 апреля 1922 г. и всем другим лицам, служившим во вражеских антисоветских армиях и находившимся за границей.
Первейшими задачами органов борьбы с контрреволюцией на Украине было теперь искоренение охвостья петлюровских подпольных групп.
В марте 1922 г. Киевская губернская чрезвычайная комиссия ликвидировала крупнейшую подпольную организацию, которая пыталась воссоздать на месте разгромленного «Цупкома» новый петлюровский центр, так называемую «Казачью раду Правобережной Украины».