Страница 29 из 103
Это были типичные для того времени требования мелкобуржуазной контрреволюции. Только некоторые из них (как, например, требования свободной торговли, свободного распоряжения своим хозяйством) отражали экономические интересы мелкобуржуазных крестьянских масс, политические же требования навязывались массам меньшевиками, эсерами, анархистами, сомкнувшимися с белогвардейскими элементами.
2 марта по предложению местных советских властей, стремившихся мирно урегулировать конфликт, состоялось совещание делегатов от команд кораблей и предприятий Кронштадта для обсуждения выдвинутого на митинге требования о перевыборах Совета. В момент совещания кем-то был пущен провокационный слух, будто против собравшихся движется отряд «в две тысячи человек». Делегаты под руководством писаря с линкора «Петропавловск» С. М. Петриченко тут же арестовали комиссара Балтийского флота Н. Н. Кузьмина и председателя Совета П. Д. Васильева и решили образовать руководящий движением комитет. Этот комитет в составе пяти человек «в целях охраны» отправился на линейный корабль «Петропавловск», ставший штабом мятежа. В тот же день по распоряжению комитета матросы заняли типографию, учреждения, штабы и другие важные объекты города.
3 марта состоялось заседание комитета, в котором приняли участие присоединившиеся к мятежу начальник артиллерии Кронштадтской крепости бывший генерал Козловский и некоторые офицеры, впоследствии составившие «штаб обороны» мятежников. Козловский предложил установить связь с Финляндией и начать наступление против Советской власти, используя мощь крепости и внезапность нападения.
4 марта на собрании делегатов от частей и кораблей был избран кронштадтский «временный революционный комитет». В него вошли 15 «беспартийных» моряков. Это были: председатель — старший писарь линкора «Петропавловск» С. Петриченко; заместители председателя — телеграфист Яковенко и машинный старшина Н. Архипов; секретарь — штурман дальнего плавания Кильгаст; члены — мастер лесопильного завода В. Вальк, содержатель аварийной доков Романенко (они ведали гражданскими делами «ревкома»), заведующий обозом Бойков (ведал следственной частью), мастер электромеханического завода Тукин (ведал продовольствием), машинист линкора «Севастополь» Г. Ососов, старший гальванер Ф. Патрушев, матрос «Севастополя» С. Вершинин, старший лекарский помощник Куполов, заведующий школой Орешин, гальванер П. Перепелкин. Лица, близко знавшие этих «беспартийных», отмечали, что Вальк и Романенко были меньшевиками, Тукин и Бойков — домовладельцами, Орешин — эсером. Ясна была и политическая физиономия Петриченко, которого матросы прозвали Петлюрой. Большую роль в мятеже играли эсер-максималист А. Ламанов и бывший священник Путилин (отец Сергий), служивший ранее в Кронштадтском соборе. Они редактировали «Известия временного революционного комитета». Их сочинения носили путаный мелкобуржуазный анархистский характер и были пропитаны злобной клеветой против большевиков и Советской власти. Так в одном антисоветском клубке сплелись меньшевики, эсеры, анархисты, священник и прочие контрреволюционеры.
После первых же выстрелов в Кронштадт прибыл из-за границы Вилькен, бывший командир линейного корабля «Севастополь», бежавший в свое время от революции. Он предложил «ревкому» помощь в лице 800 вооруженных офицеров и оставался в городе во время мятежа в качестве «представителя» русского отдела американского Красного Креста в Финляндии. Мятеж поддержал и лидер кадетов П. Н. Милюков. В эмигрантских «Последних новостях» он дал такую оценку программе кронштадтцев: «Эта программа может выразиться в кратком лозунге: «Долой большевиков, да здравствуют Советы». «Да здравствуют Советы»— для настоящего момента означает, всего вероятнее, что власть должна перейти от большевиков к умеренным социалистам, которые получат большинство в Советах…» Милюков как бы сформулировал основной лозунг кронштадтских мятежников — «Советы без большевиков», не без оснований надеясь, что впоследствии власть перейдет в руки буржуазии. Лидер эсеров В. Чернов предложил мятежникам помощь людьми, даже намеревался «прибыть лично, отдать свои силы, авторитет делу народной революции». Эмигрантский контрреволюционный «Административный центр» получил от бывшего царского посла в Соединенных Штатах Америки Б. А. Бахметьева 25 тысяч долларов и отправил их в Кронштадт. Кроме того, «Административный центр» прислал из Парижа 50 тысяч франков и установил связь с русскими банкирами и промышленниками, находившимися в Париже, для организации снабжения мятежников продовольствием. Одновременно с этим меньшевики, эсеры, анархисты и нелегальная группа «уполномоченных собрания представителей фабрик и заводов Петрограда» вели агитацию среди рабочих Петрограда в поддержку мятежников. Однако питерские рабочие, поняв, к чему могут привести забастовки на предприятиях, осудили мятежников.
В. И. Ленин характеризовал кронштадтский мятеж как яркое проявление «мелкобуржуазной анархической стихии». 8 марта 1921 г. на X съезде партии он говорил об этом событии: «Что оно означает? Переход политической власти от большевиков к какому-то неопределенному конгломерату или союзу разношерстных элементов, как будто бы даже немножко только правее большевиков, а может быть даже и «левее» большевиков, — настолько неопределенна та сумма политических группировок, которая в Кронштадте попыталась взять власть в свои руки. Несомненно, что в то же время белые генералы, — вы все это знаете, — играли тут большую роль. Это вполне доказано. За две недели до кронштадтских событий в парижских газетах уже печаталось, что в Кронштадте восстание. Совершенно ясно, что тут работа эсеров и заграничных белогвардейцев, и вместе с тем движение это свелось к мелкобуржуазной контрреволюции, к мелкобуржуазной анархической стихии».
Позднее В. И. Ленин писал: «Характернее всего в кронштадтских событиях именно колебания мелкобуржуазной стихии. Вполне оформленного, ясного, определенного очень мало. Туманные лозунги «свободы», «свободы торговли», «раскрепощения», «Советов без большевиков», или перевыбора Советов, или избавления от «партийной диктатуры» и так далее и тому подобное. И меньшевики и эсеры объявляют кронштадтское движение «своим»… Вся белогвардейщина мобилизуется «за Кронштадт» моментально, с быстротой, можно сказать, радиотелеграфической… Крупные банки, все силы финансового капитала открывают сборы на помощь Кронштадту. Умный вождь буржуазии и помещиков, кадет Милюков, терпеливо разъясняет… что не к чему торопиться с учредилкой, что можно и должно высказаться за Советскую власть — только без большевиков». И далее В. И. Ленин указывал: «Милюков прав против Черновых и Мартовых, ибо выдает действительную тактику действительной белогвардейской силы, силы капиталистов и помещиков: давайте поддерживать кого угодно, даже анархистов, какую угодно Советскую власть, лишь бы свергнуть большевиков, лишь бы осуществить передвижку власти! Все равно, вправо или влево, к меньшевикам или к анархистам, лишь бы передвижку власти от большевиков; а остальное, — а остальное «мы», Милюковы, «мы», капиталисты и помещики, «сами» сделаем, анархистиков, Черновых, Мартовых мы шлепками прогоним…»
Когда все попытки мирно урегулировать конфликт были отвергнуты мятежниками, 7-я армия под командованием М. Н. Тухачевского начала военные действия.
На стороне мятежников были хорошо вооруженные военные моряки, первоклассная морская крепость, мощная артиллерия. Решено было штурмовать крепость сухопутными частями по льду Финского залива. Первая атака, предпринятая в ночь на 8 марта, не увенчалась успехом. В подготовке решительного штурма большую роль сыграли свыше 300 делегатов и гостей X партийного съезда, прибывших в войска 7-й армии и энергично развернувших политработу в частях и штабах. 15 марта командующий армией М. Н. Тухачевский отдал приказ штурмовать Кронштадт, и в ночь на 17 марта после мощной артиллерийской подготовки части Красной Армии двинулись по льду на штурм. В 6 часов утра красноармейцы ворвались в крепость и город. Коммунисты, остававшиеся на линкорах «Петропавловск» и «Севастополь», вместе с сознательной частью матросов арестовали своих мятежных «комитетчиков» и офицеров и сдали корабли наступавшим войскам. К утру 18 марта город и крепость были полностью очищены, а главари «ревкома» и белогвардейские офицеры бежали в Финляндию.