Страница 14 из 19
Уже 24 октября 1917 г. Военно-революционный комитет призвал всех трудящихся Петрограда «задерживать хулиганов и черносотенных агитаторов и доставлять их комиссарам Совета в ближайшую войсковую часть». Комитет предупреждал: «При первой попытке темных элементов вызвать на улицах Петрограда смуту, грабежи, поножовщину или стрельбу преступники будут стерты с лица земли». Опираясь на вооруженные массы рабочих и солдат, Военно-революционный комитет подавлял все контрреволюционные попытки и сопротивление приверженцев старого режима, строго охранял революционный порядок в столице.
Первая советская следственная комиссия образовалась при Петроградском военно-революционном комитете в те дни, когда на улицах столицы еще шли революционные бои. В ее работе принимали участие рабочие, солдаты, матросы. Они задерживали врагов революции, уголовников, спекулянтов, приводили их в Смольный, где другие рабочие, солдаты и матросы — члены следственной комиссии, выделенные общественными организациями, — разбирали их дела. Наиболее опасных преступников заключали в тюрьму, менее опасных освобождали.
В эту комиссию большевистская партия направила своих активных работников — П. А. Красикова, М. Ю. Козловского и других. В расследовании отдельных дел участвовали П. И. Стучка, М. С. Урицкий, Н. В. Крыленко, Я. С. Шейнкман, Б. Д. Мандельбаум.
М. Ю. Козловский впоследствии рассказывал, что комиссии пришлось начинать свою работу «во время революции, когда события разыгрывались на улицах, перед Зимним дворцом… В комиссии был матрос Алексеевский… Это было единственное лицо, изображавшее и председателя, и члена комиссии, и чуть ли не весь секретариат. Работала комиссия в одной комнатке в Смольном, наверху в 3-м этаже, в ужасных условиях… В нашем распоряжении был стол и несколько стульев, писали на коленях. Бесконечное количество людей, постоянный приток солдат… Следственная комиссия работала днем и ночью без перерыва…».
И действительно, надо было расследовать дела арестованных контрреволюционеров, участников заговоров против только что рожденной Советской республики, вести борьбу с чиновниками, начавшими саботаж; с капиталистами, финансировавшими антисоветские выступления; с контрреволюционной и желтой прессой, злобно клеветавшей на революцию; со спекулянтами, которые пользовались продовольственными трудностями; с наследием старого режима — разгулявшимися бандитами, хулиганами, уголовниками.
В те первые дни Советской власти, когда не было еще судов, эта комиссия выполняла не только судебные и следственные, но и административные функции: закрывала старые судебные учреждения, разбирала их дела и архивы, конфисковывала имущество капиталистов, штрафовала спекулянтов, реквизировала обнаруженные у них товары и т. д. Условия революционного времени заставляли действовать быстро, решительно.
Председатель правления Русско-Азиатского банка известный капиталист А. И. Путилов обвинялся в финансировании контрреволюции. Следственная комиссия вызывала его несколько раз, но он не являлся. В газетах было напечатано такое объявление: «Следственная комиссия предписывает Алексею Ивановичу Путилову немедленно явиться для допроса… В случае уклонения Путилова от явки в течение недельного срока со дня напечатания сего имущество Путилова будет подвергнуто конфискации». Однако и после этого Путилов не явился в следственную комиссию и бежал из Петрограда за границу. И тогда 30 декабря 1917 г. Совет Народных Комиссаров постановил все его движимое и недвижимое имущество конфисковать.
Деятельность Петроградской следственной комиссии вызывала ненависть и яростные нападки враждебных элементов. Особенно неистовствовала контрреволюционная пресса, злобно клеветавшая на работников следственной комиссии. По настоянию левых эсеров, подхвативших буржуазные нападки, в середине января 1918 г. была начата ревизия работы следственной комиссии. Но провокационная кампания провалилась. 26 февраля, заслушав доклад ревизионной комиссии, Совет Народных Комиссаров констатировал, что поход контрреволюции против руководителей следственной комиссии «представляет собой часть общей злостной кампании лжи и клеветы, направленной против Рабоче-крестьянской власти представителями, агентами и наемниками буржуазии».
Через несколько дней после победы Октября, 4 ноября 1917 г., в Петрограде, на Выборгской стороне, в доме № 33 по Большому Сампсониевскому проспекту начал работать суд, образованный районным Советом рабочих и солдатских депутатов. Это был первый в России советский народно-революционный суд.
Места за судейским столом заняли пять судей, раздельно избранных Советом рабочих и солдатских депутатов, районным бюро профессиональных союзов, советом фабрично-заводских комитетов, районной думой и советом домовых комитетов. Один из судей — рабочий А. Шашлов — рассказал о задачах нового суда, являющегося детищем Октября, и призвал всех собравшихся активно участвовать в рассмотрении судебных дел. Председатель Суда рабочий-большевик с завода «Новый Лесснер» И. В. Чакин разъяснил, что все присутствующие имеют право задавать вопросы подсудимым и свидетелям, высказывать мнение по существу дела. Суд предоставит слово двум гражданам из публики, желающим выступить в качестве обвинителей, и двум гражданам, желающим выступить в качестве защитников.
Первым рассматривалось дело Беляева, задержанного и доставленного в суд красногвардейцами. Беляев, будучи членом отряда рабочей милиции, напился пьяным, дебоширил, стрелял из винтовки. Теперь он горько раскаивался.
По приглашению председательствующего обвинителями выступили двое рабочих. Они заклеймили позорное поведение своего товарища и потребовали его строгого осуждения.
Судьи удалились на совещание и вскоре, вернувшись в зал, объявили приговор — исключить Беляева из состава рабочей милиции как не оправдавшего народного доверия и предупредить, что в случае повторения подобных поступков он будет наказан более строго.
В первые дни Октября в Нарвском районе Петрограда действовал другой, подобный Выборгскому, народно-революционный суд, в составе которого были избранные рабочими-путиловцами Иван Генслер, Василий Алексеев, Григорий Самодед, Федор Лемешев.
А в зале Горчаковского дворца заседал несколько иной по форме суд в составе представителей профессиональных союзов и Совета рабочих и солдатских депутатов под председательством механика Куликова. Этот суд совмещал следственные и судебные функции; был и следственной комиссией и судом. Действовал он в публичных заседаниях, причем судьи составляли на заседании как бы президиум, выносили же решение все присутствующие граждане.
Вот как рассматривалось в этом суде первое дело — Егора Комлева, обвиняемого в пьянстве, сопротивлении красногвардейцам и в торговле денатуратом (которым пользовались тогда вместо водки).
Заседание началось с оглашения материалов предварительных опросов, произведенных судьями — членами следственной комиссии. Затем председательствующий пригласил желающих из публики выступить обвинителем. Вызвался рабочий Демидов. Он призвал судить подсудимого «судом народным, справедливым».
— Мы живем в революционное время, со всех сторон окруженные врагами, — говорил он. — Враги следят за каждым нашим шагом и за поступок одного клеймят позором всех. Поэтому мы должны показать им, что умеем с честью носить имя свободного гражданина и имеем право вражеские обвинения назвать ложью. Вот такие, как Комлев, мешают и всячески вредят нам в этом деле. В дни великих событий он пьянствует и скандалит на улице… Я прошу народный суд признать его виновным. Он должен понять, что народ в лице своего суда осудил его за вину перед народом…
В качестве защитника выступил садовод Керре. Получили слово и два красногвардейца, задержавшие Комлева. Один из красногвардейцев говорил о том, как был задержан подсудимый, и призвал «судить не по форме, а с пониманием», помочь Красной гвардии «очищать» народ от его «позорящих членов».
Член комиссии по охране города А. Н. Сергеев, обращаясь к суду, сказал: