Служба

Есть, конечно, еще и моральный аспект. Тут достаточно просто процитировать экс-чекиста Михаила Любимова: «Занятие шпионством необыкновенно расширяет знание человеческой души, но губит нас, превращая в циников. Разве порядочный человек станет заглядывать в замочную скважину и собирать информацию, о которой сосед предпочитает умалчивать? Профессиональный шпионаж губит личность, и самое ужасное, что человек, созданный Богом, прекрасный и ничтожный человек, со своими радостями и горестями, в глазах разведчика предстает как «фигурант дела агентурной разработки»… homo sapiens и царь природы превращается в объект, который необходимо рассматривать со всех сторон, обнюхивать, облизывать, опутывать, охмурять, соблазнять, вербовать». Вот и другой полковник, Семенихин, о том же: «Было нечто сатанинское в способности вести охоту на человека, читая его письма, подслушивая телефонные и прочие разговоры, окружая его агентами, следя за его передвижениями, делая из всего этого какие-то выводы — ни разу не видев его, ни разу не поговорив с ним… Представьте себе тысячи оперов по всей стране, разрабатывающих многие тысячи объектов; ни те, ни другие никогда не видели друг друга, не разговаривали друг с другом».

И вот еще один показатель — как рвутся люди в Академию ФСБ, конкурс чуть не десять человек на место, в ту академию лишь однажды не было конкурса — в 1992-м, а потом вновь лом. Казалось бы, полностью дискредитировавшая себя организация, ан нет, народ рвется!

— И что это доказывает? — Юношеский романтизм.

— Какая романтика?! Прагматика, идеалистов кот наплакал, большинству нужна ксива чекиста, ставящая их над всеми прочими смертными!

Увы, в нашей стране не было закона о люстрации, мы не закрепили юридически оценку советского режима как режима и антинародного, и преступного, а жаль: ныне у нас не было бы проблем и с дальнейшими правилами, в том числе и юридически закрепленными, устройства на работу для бывших работников КГБ и партаппарата. Ничего этого не сделано и мы можем говорить лишь о моральных категориях: не нравственно таких людей пускать на государственную службу хотя бы потому, что они привносят на нее те самые грязные методы. Антиморально, в конце концов, вообще позволять им быть на плаву, а не заниматься частной жизнью и устройством приусадебного огородишка. Поэтому мы сейчас и наблюдаем эволюцию, вполне логично дошедшую до полицейского государства.

У нас, к сожалению, гражданское самосознание населения не развито совершенно, исторической памяти — никакой, все жертвы, которые принес народ за последние 80 лет просто забыли! Так, к слову иногда вспоминают, что был какой-то террор при коммунистах. Но от этого ни коммунисты, ни чекисты в глазах общества хуже не становятся. Удивительно, как стереотипы, вдолбленные в голову с андроповских времен — «рыцари без страха и упрека» — живучи до сих пор! И как вполне терпимо общество относится к бредовой идее, что чекист Андропов мог быть реформатором! Вглядитесь в это никогда не улыбающееся лицо — опять мазохистское настроение населения: они хотят иметь редко улыбающегося лидера, грозного и сурового, который держит всех в кулаке.

Собственно же чекистский менталитет легко выводится из фразы, произнесенной Брежневым на XXV съезде КПСС: «Морально и нравственно все то, что помогает делу строительства коммунизма». Так вот теперь вместо лозунга «дело строительства коммунизма» — «сильная, могучая Россия»: все морально, все нравственно, лишь бы это делало страну могущественной, самой сильной. Но могущество понимается по-разному: для меня сила России в богатстве и процветании ее каждого гражданина, для них — да пусть это население хоть сгниет, лишь бы была верхушка, огромное количество танков и послушных солдат, которые эти танки могли бы двигать, нужное количество ракет. Все остальное им не нужно: их понятие сильного государства заключено именно в военно-политической доктрине. Это и есть чекистский менталитет: держиморды, который хочет, чтобы в обществе было всеобщее ему подчинение и полный порядок. Идеал, который они никогда не достигнут.

— Но ловят же они шпионов, контрабандистов наркотиками, иногда даже коррупционеров и террористов!

— А какое отношение эта чисто полицейская, жандармская функция имеет к реальным, жизненным проблемам общества, к умению управлять государством?! Во главе государства становятся чиновники, привыкшие решать все исключительно карательным путем. И они начинают решать: вопросы экономические, управленческие, социальные, национальные. А не решаются! Какая реакция чекиста? — Не «в чем дело?», а «кто виноват?!» И суть он видит исключительно в олицетворяющем проблематику человеке или группе лиц. Какой вывод? — «Нет человека — нет проблем»!

Всю жизнь его, офицера, натаскивали как сторожевого пса: найди врага, поймай врага, убей врага. За это ему и платили, но контролировали и направляли товарищи со Старой площади. А теперь, подобно литературному Верному Руслану, спустили с цепи на вольный выпас. Естественно, что он начинает рычать, лаять и бросаться на всех. А поскольку наладить нормальную работу, управлять не умеет, понять своего неумения не желает, рано или поздно все начинает сыпаться. Какова при этом будет его естественная реакция? Нет, чтобы признать — сам, дурак, виноват — непременно выдвинет тезис: «Враги помешали! Ату! Ищи врага!»

В полицейском государстве без врагов внутренних никак нельзя: нет натурального — выдумай, но найди! И находят, и учиняют репрессии — единственно чекистскому разумению доступная метода. А законодательная база террора — вот она, уже наготове…

— Таки уж и наготове?

— Читаем законы, регулирующие деятельность спецслужб и МВД — песня, мечта любого чекиста образца 1937 года! Просто посмотрим, что могут и чего не могут согласно этому документу чекисты. Могут все: производить задержания, аресты, дознание, содержание под стражей, беспрепятственно вторгаться в ваше жилье — вообще в любое помещение, производить обыски, облавы, оцепление местности, ограничивать или запрещать передвижение граждан и транспорта в любой местности, проверять документы, конфисковывать транспорт — в случае необходимости, пользоваться любыми частными средствами связи — твоим мобильником тоже! Это не говоря о праве на перлюстрацию почты, электронной переписки, постановку «жучков». А еще они вправе требовать любую информацию от любой организации, «независимо от форм собственности». Да много чего еще им можно. А вот чего им нельзя, в законе не прописано — забыли… Санкция прокурора? Не смешите: все можно получить задним числом. А на «переднее» есть отмазка в виде формулировочек: «в случаях, не терпящих отлагательства», «если имеются достаточные данные полагать», «в случае преследования лиц, подозреваемых», «если есть достаточные основания подозревать»! При этом никакой конкретики: какие основания «достаточные», а какие — не очень.

Или вот закон «О борьбе с терроризмом». Стоит только объявить, что есть «достаточные основания» полагать наличие в вашем доме террориста, как мигом могут объявить «контртеррористическую операцию». На основе которой с вами можно делать, опять-таки, все! Кстати, с журналистами в этом случае как раз наоборот: им уже запрещено все! Закон изумительный и при желании только на его основе можно такие репрессии развязать, закачаешься, главное — объявить, что проводится такая операция. Участники которой, кстати, освобождены законом от всякой ответственности за совершенное, в том числе и за убийство.

Вот вам и нормативная база произвола. А есть еще массы других очень удобных законов и нормативных актов — подзаконных ведомственных инструкций, легализующих, по сути, полный произвол в отношении любого гражданина.

Скажем, «есть мнение», что ряд граждан надо бы лишить свободы выезда за рубеж. Без проблем! Берем закон «Об органах федеральной службы безопасности» — статья 12-р гласит: ФСБ участвует в решении вопросов, касающихся въезда на территорию Российской Федерации и выезда за ее пределы граждан Российской Федерации! Эта формулировка легко позволит возродить советскую процедуру выезда за границу: иди, получи характеристику (от партячейки «Единства»), завизируй у оперуполномоченного ФСБ…