Страница 4 из 108
К началу 1982 года здоровье Брежнева ухудшилось настолько, что он оказался в сущности несостоятельным как государственный деятель. Не приходилось надеяться, что он продержится еще сколько-нибудь продолжительное время. Оглядываясь назад, мы можем констатировать, что уже весной 1982 года олигархия сделала ставку на Юрия Владимировича Андропова как на его преемника. В мае Андропов оставил пост председателя КГБ, чтобы занять место главного партийного идеолога, освободившееся со смертью Суслова. Всего лишь несколько месяцев отделяли его от события, которое должно было сделать его пятым по счету главой советского государства.
За эти месяцы на страницы западной прессы хлынул целый поток статей, очерков и корреспонденций, весьма лестных для Андропова. Он изображался прагматичным, гибким, гуманным интеллектуалом космополитического склада. Подчеркивалось, что он бегло говорит по-английски и «понимает» Соединенные Штаты. Ему приписывали сочувствие идее неких реформ внутри страны, утверждали, что в личном плане он во многом солидарен с диссидентами, а во внешней политике является убежденным сторонником разрядки. Он танцует танго, пьет шотландский виски и коньяк, понимает толк в американском джазе и читает Жаклин Сьюзенн. Одевается элегантно и пользуется репутацией души общества. По вечерам он слушает порой «Голос Америки» или пьет в кругу диссидентов, которых приглашает к себе домой с целью расширения своего кругозора. В общем, как давала понять газета «Вашингтон Пост», в лице Андропова мы имеем дело со скрытым либералом.
Откуда брались эти характеристики, как правило, оставалось неизвестным, и получить их подтверждение из независимых источников почти никогда не удавалось. Частная жизнь Андропова в действительности окружена тайной. Если не считать завербованных Советами шпионов, то едва ли кто-либо из иностранцев на протяжении последней четверти века имел случай общаться с ним в неофициальной обстановке. Ввиду отсутствия заслуживающих доверия свидетелей, которые могли бы подтвердить или опровергнуть распространяемые о нем слухи, оставалось оценивать Андропова по его опубликованным речам и известным всем действиям. Однако в этом случае перед нами возникал образ совсем другого человека — отнюдь не кремлевского танцора или скрытого либерала.
Андропов родился 15 июня 1914 года на станции Нагутская — в крохотном железнодорожном поселке, расположенном на юго-западе России, вблизи кавказских предгорий. Ему довелось работать телеграфистом, киномехаником и матросом на речных судах. Но вот он получает профессиональное образование — заканчивает техникум водного транспорта в Рыбинске. Вместо того чтобы прозябать на какой-нибудь низовой должности в «системе водного транспорта», он делает ставку на комсомольскую карьеру: еще в техникуме он вступил в комсомол и там же был выдвинут секретарем комсомольского комитета.
Летом 1940 года Андропов выныривает в Карелии. Одно из его здешних заданий — помочь в «освоении» территорий, только что отобранных у Финляндии в результате советско-финской войны. Задача облегчается тем, что на этих территориях практически не осталось коренного населения — оно бежало в Финляндию. Год спустя началась война СССР с гитлеровской Германией; Андропов участвует в действиях местных партизан, направленных против финнов, и становится протеже главы карело-финской компартии Отто Куусинена.
Давний агент Коминтерна, Куусинен был одним из создателей тактики советского «невидимого фронта», предназначенного для подрывной деятельности в зарубежных странах. Еще в 1926 году он заявлял: «Мы должны создать вокруг коммунистической партии целое., так сказать, созвездие разных организаций и комитетов, которые находились бы под влиянием нашей партии, отнюдь не управляясь ею механически». Спустя четыре десятилетия КГБ, возглавляемое Андроповым, сделало особый упор на реализацию этой идеи, создав с подрывными целями такое «созвездие» в странах Запада и Третьего мира.
Возможно, по протекции Куусинена в 1951 году Андропов был назначен на административный пост в ЦК партии. Сталин возобновил свои кровавые чистки, и в Москве царила параноидальная атмосфера интриг, заговоров и жесткой ортодоксии. Но Андропову повезло: его переводят на дипломатическую службу в Венгрию (1953), и через год, в возрасте сорока лет, он удостаивается ранга посла.
В Будапеште с ним встречался ряд иностранцев. Серьезный британский журналист Ноэль Барбер характеризует его как «узколобого сталиниста, лишенного чувства юмора, с непроницаемой физиономией». Один из венгерских деятелей тогда же назвал Андропова «абсолютно безжалостным». Однако другие отзывались о нем как об интеллигенте, уравновешенном и любезном дипломате, способном и быстро схватывающем суть дела.
Понятно, что на разных людей, с которыми Андропов встречался в Будапеште, он производил неодинаковое впечатление; но зато все сходятся в признании за ним решающей роли в подавлении венгерской революции. Осенью 1956 года на протяжении нескольких дней казалось, что венгерскому народу удалось невозможное — под руководством националистского правительства, возглавляемого Имре Надем, он добился независимости от Советской России. 1 ноября посол Андропов вполне серьезно заверял Надя, что Советы готовы вести переговоры о выводе из Венгрии всех своих войск. Несколькими часами позже Надь с тревогой сообщил ему по телефону, что поступили сообщения о новых советских танковых частях, направляющихся на территорию Венгрии. Андропов успокоил венгерского премьера: эти сообщения являются «преувеличенными». Ближайшей ночью в советском посольстве Андропов начал тайные переговоры с Яношем Кадаром о свержении правительства Надя и воссоздании в Венгрии марионеточного режима, опирающегося на мощные контингенты советских войск: эти контингенты уже подтягивались.
На следующий день Андропов выразил Надю недовольство по случаю того, что территория советского посольства в Будапеште «осаждается хулиганами». Прибывший для расследования инцидента венгерский генерал не заметил никаких следов осады. Поблагодарив его за оперативное прибытие на место происшествия, Андропов заметил: «Мы, русские, не хотим вмешиваться в ваши дела. Мы понимаем сложность вашего положения и сочувствуем вам».
3 ноября Андропов пригласил венгерского министра обороны Пала Малетера пообедать с ним и заодно обсудить некоторые детали вывода советских войск. Во время обеда в помещение ворвались гебисты и схватили Малетера. Его уволокли, чтобы расстрелять.
Когда советские танки подавили сопротивление венгров и навязали народу режим Кадара, Имре Надь со своими сотрудниками нашел прибежище в посольстве Югославии. По уговору с Андроповым Кадар гарантировал им амнистию. В своем послании бывшему премьеру он писал, что укрывшиеся в югославском посольстве могут без всяких опасений вернуться к себе домой и жить спокойно, поскольку им не грозят никакие репрессии. В ночь на 22 ноября Надь и его сподвижники вышли из здания посольства и сели в автобус, который ожидал их, чтобы развезти по домам. Но вместо этого их отвезли прямиком в советское посольство, к Андропову. Надь и его спутники были схвачены, переправлены в Румынию и вскоре тоже расстреляны.
1957 году Андропов был щедро вознагражден партией и правительством: его назначили заведовать. Отделом социалистических стран ЦК КПСС. Этот пост позволял ему постоянно присутствовать на заседаниях Политбюро и в то же время требовал частых поездок в соцстраны. Но, как бы успешно ни справлялся он тут со своими обязанностями, все же он оставался по существу высокопоставленным партийным администратором, но чиновником и не лидером, оказывающим влияние на высокую политику.
В 1967 году Андропов сделался председателем КГБ и, таким образом, непосредственно взял в свои руки рычаги власти. Говоря объективно, под его руководством это ведомство добилось за каких-нибудь 15 лет исключительных успехов. Не в последнюю очередь они объясняются тем, что Андропов лично вникал во все стороны деятельности КГБ. Если не по его инициативе, то, во всяком случае, с его одобрения реализовались все основные направления развития этого ведомства, осуществлялись все сколько-нибудь крупные операции. Поэтому, рассматривая действия КГБ за андроповский период, мы можем составить себе достаточно четкое представление о характере Андропова, складе его мышления и его мировоззрении.