Быстрый и мертвый

Дверь свободно повернулась на петлях; как видно, бандиты ничего не тронули.

— Ложитесь-ка теперь спать.

— Там три мула в загоне, — спохватился Том. — Это на задах.

— Ложись и спи. Я присмотрю за ними.

У двери Сюзанна оглянулась:

— Вы останетесь? Утром вы будете здесь?

— Да, буду.

Кон пошел прочь и остановился только уже в темноте под деревьями. Тут он внимательно огляделся. Да, они выбрали удачное место.

Кон нашел загон. Он так и предполагал — первый владелец хижины натаскал сухих бревен и уложил их среди густо растущих осин, получилась грубая ограда. Вероятно, он работал сидя верхом, укладывая бревна как ему было удобно. Однако он оставил изрядный участок пастбища для прокорма скота.

Воллиен не представлял, как произойдет следующая встреча. Теперь, когда враги знают, что он здесь, они будут действовать осторожнее — имя Кона Воллиена им известно.

Но их семеро! Дункан Маккаскел был бы подмогой, но он ранен, Сюзанна и Том тоже могли бы помочь, но лучше им быть подальше, пусть сидят в хижине. Сам же он предпочитает оставаться снаружи. Он был сторонником маневренной войны, а не позиционной.

Воллиен изучал обстановку, укрывшись в тени хижины. Подход со стороны ручья можно прикрыть огнем из дома. То же самое относится и к тропе со стороны склона. Самые уязвимые — окна и дверь.

Наиболее опасный участок находился возле склона, где откос резко спускался к бобровым плотинам. Бандиты могли подобраться к дому оттуда, и тогда их не удастся остановить.

Взгляд Воллиена перешел со склона через бобровые запруды к голым древесным стволам, лежавшим на зеленой болотистой почве. За ними была спокойная неподвижная вода.

Хорошее место выбрали Маккаскелы. Удачное сочетание спокойной рощи и тихой воды. А неподалеку ручей быстро катил свои воды по крупным камням.

Когда-то здесь жил человек, может быть, с семьей. Он увидел и полюбил это место, построил здесь хижину, а потом уехал. Надоело ему, что ли? Или он умер? Был убит индейцами или бандитами? Не погребен ли он в каком-нибудь приисковом туннеле, о котором только один он и знал? А может быть, просто поехал к Вишневому ручью, Который люди стали называть Денвером, и остался там?

Из дома вышла Сюзанна.

— Вы прислушиваетесь? Мне нужно быть потише?

Он пожал плечами.

— Я думал о том, что здесь жить лучше, безусловно, лучше. В городах не место настоящим мужчинам.

— Может, вы и правы, мистер Воллиен, но жизнь в городе имеет свои преимущества. Например, образование и культура.

— Может быть. Мне мало что известно об этих вещах.

— Вы думаете, они явятся ночью?

— Сомневаюсь. Но не буду пытаться перехитрить Гурона. Он хитрец каких мало. И когда они придут в следующий раз, мэм, то, как говорится, будем драться не на жизнь, а на смерть — третьего не дано.

Воллиен сдвинул шляпу на затылок.

— Вы люди новые в этих краях и потому учтите главное: если они вернутся, то лишь для того, чтобы убить. Не важно, что они будут говорить: «Сделайте то-то, и мы вас отпустим с миром» или «Поступите так-то, и мы не тронем вашего мальчика». Мэм, не верьте ни одному их слову. Для людей, ступивших на путь насилия, может быть лишь один ответ. Надо защищаться. Теперь о бандитах. Пэрди — скверный человек, но он еще может вас пощадить. Его брат Айк не пощадит даже Пэрди. Такой же и Ред Хил. Док Шеббитт — низкий, грязный и трусливый тип, он убьет вас, не поморщившись. Остальные — тоже насильники.

— Мне… мне хотелось создать здесь второй родной дом, мистер Воллиен. Я не думала, что за него придется сражаться.

— Нет, мэм, вам придется сражаться за все, чем бы вы хотели обладать.

Глава 16

Некоторое время Кон Воллиен занимался тем, что собирал валежник, подтаскивал сухие бревна поближе к дому, складывал их в поленницу. Ему нравился физический труд Кроме того, за работой лучше думалось.

В шайке Шеббитта было семеро здоровяков — это против больного Маккаскела и него. Сюзанна и Том, конечно, могут вести огонь, заряжать ружья и вообще помогать, но надо придумать, как сократить перевес в силах.

Кону не доставляло радости убивать других, но ему придется иметь дело с убийцами. Он не мог утверждать, нравится ли им убивать, но так или иначе, они все занимались этим, не говоря уже об Айке Мэнтле.

Кон сомневался, что кроме Хила и Пэрди Мэнтла кто-нибудь из них одержал победу в честном поединке. Плохо, что время и направление удара выбирают они.

Кона Воллиена не устраивало, что в центре сражения может оказаться хижина. Он предпочитал сражение, оставаясь под защитой деревьев.

Кон прервал работу, разогнулся, опираясь на толстый сук, который держал в руке, и медленно огляделся вокруг.

Может быть, они уже где-нибудь здесь и наблюдают? Но предположим, их еще нет. Тогда, вместо того чтобы дожидаться их нападения на хижину, надо ждать их снаружи.

Налетчики могли появиться или со стороны ручья, или спустившись со склона, или поднявшись снизу. Еще один возможный путь — через бобровые пруды. Это будет потруднее из-за завалов и болотистой почвы.

Если враги придут снизу, им придется держаться поближе к берегам, где есть заросшие тропы, или пробираться среди деревьев и кустов.

Кон подошел к куче дров и забросил на нее сук, затем прошел вверх по течению примерно тридцать ярдов и остановился.

Если они выберут этот путь, им надо немного пройти, иначе они попадут в ручей, где стук лошадиных копыт по камням выдаст их появление.

Справа склон порос густым кустарником. Несколько деревьев, корни которых свисали над кручей, наклонились, прикрывая кусты. Перед зарослями кустарника лежали прогнившие стволы, упавшие много лет назад, от них остались лишь исковерканные временем комли.

Кон подошел к кустам. За ними он увидел небольшую поляну — лежбище каких-то зверей. Кустарник был непроходим для любого существа крупнее рыси.

Кон вернулся к дому.

— Возьмите с собой еду и кофе. Сегодня будем ночевать на воздухе.

— На воздухе?

— Оставьте костер и положите в него два толстых бревна, чтобы огонь горел всю ночь. Теперь поедим и уйдем отсюда. Захватите ружья и все патроны.

— Но послушайте, — запротестовал Маккаскел, — я же еще не в состоянии.

— Я помогу вам. Сегодня все ночуем вне дома.

Через полчаса они устроились в осиннике, укрепив брезентовый полог от дождя. Под ним оказалось больше места, чем казалось снаружи, так как сзади в скале было углубление.

Из этого убежища отлично просматривалась хижина и все подходы к ней.

— Хорошо! — одобрил Маккаскел. — Просто великолепно!

— Вот здесь место для вас. Они постараются подкрасться поближе, поэтому сидите тихо. Когда увидите хотя бы одного, стреляйте.

— Без предупреждения?

— Конечно! Они бы только так поступили с вами! У нас тут не война, чтобы брать пленных. Заботьтесь, мэм, лучше о том, чтобы остаться в живых. Ну, вы наброситесь на одного из них, скажете ему: «Руки вверх!» — и он поднимет руки? Что вы с ним будете делать? Здесь нет полицейского участка, куда можно было бы его сдать, и нет тюрьмы, где его можно было бы держать.

— А где будете вы?

Кон Воллиен застегнул свой оружейный пояс.

— Я собираюсь поохотиться, мэм. Надо их немного прощупать.

— Будьте осторожны!

Кон быстро углубился в осинник. Он будет осторожен, а как же. С Гуроном иначе нельзя.

Кон Воллиен, конечно, не собирался брать пленных, но если бы ему удалось кого-либо из них заранее вывести из строя, он сократил бы разрыв.

Отойдя подальше, он оглянулся. Наверняка лучшего укрытия нельзя было найти, снаружи оно казалось совершенно не подходящим для засады — узкая стена кустарника у подножия откоса около ручья.

Кон торопливо забрался в самую чащу. Лошадь тут не прошла бы. Он снова пожалел, что у него нет мокасин, но и в сапогах он шел так же тихо, ступал осторожно, обходил сухие сучки и колющие кусты, которые могли бы зацепить одежду.