Страница 59 из 87
Косвенные улики указывают на активное содействие МВР. Накануне взрыва многие арабские «афганцы», проживавшие в лагерях МВР в районе Пешавара, были предупреждены — они ушли через границу в Афганистам. Там они были в безопасности в случае возможных облав в Пакистане — хотя после взрыва пакистанские власти произвели лишь символический арест тринадцати египетских ученых, уезжающих из Пакистана после участия в религиозном съезде. Министр внутренних дел Бабар признал, что эти египтяне «были допрошены в аэропортах, и после «проверки» им будет дозволено покинуть страну». Был задержан лишь один из них — по подозрению в доставке денег террористам. В конце ноября египетская разведка подтвердила, что главные участники взрыва в египетском посольстве благополучно бежали в Афганистан, где пребывали под защитой «Хизб-и-Ислами», штаб-квартира которой находилась в Самар-Хейле, возле Джелалабада.
Тем временем МВР воспользовалась помощью своих арабских союзников, чтобы обнародовать протест исламистов против политики Бхутто. 21 ноября «Исламский джихад» при посредстве Каира опубликовал большое заявление, в котором пояснялось, что объектом гнева организации в равной степени являлись и правительство Бхутто, и правительство Мубарака. В заявлении подчеркивалось, что операция была «ясным посланием светскому пакистанскому правительству: если оно будет и дальше сотрудничать с египетским правительством, которое борется с исламом в Египте… и поддерживать Индию в войне с Кашмиром, то его ждет только крах. Пакистанскому правительству не следует думать, что оно имеет дело со слабыми, беспомощными людьми. Эти невинные люди, несмотря на их слабость, обладают тем, чего нет у Америки и у всех прислуживающих ей правительств, — верой во Всемогущего Аллаха и готовностью умереть ради Него». В заявлении Исламабад резко критиковался за то, что он предал исламистов — арабов, афганцев и пакистанцев — после того, как они спасли Пакистан от советского вторжения и сохранили ислам: «В награду они получили от светского пакистанского правительства черную неблагодарность и были выданы своим правительствам, и теперь они изнывают от пыток, притеснений и дурного обращения». Завершалось заявление клятвой продолжать усиливать вооруженную борьбу против всех врагов исламистского движения во всем мире.
В конце ноября 1995 года пакистанские исламисты почувствовали растущую слабость правительства Бхутто и начали повышать уровень своих операций. Наваз Шариф заявил, что Бхутто «пытается превратить Пакистан в социалистическую страну», и предупредил, что «люди, любящие ислам, не позволят ей осуществить ее гнусные замыслы». Эти угрозы не были пустыми словами. Сотрудники пакистанской госбезопасности докладывали Бхутто, что «в широких массах распространяется убеждение, что страна превращается в американскую колонию». Кроме того, они предупреждали Бхутто, что среди офицеров и правительственных чиновников среднего и высшего уровня растет опасение, что «безопасность и коммерческие интересы страны продаются Соединенным Штатам». Эти настроения распространились уже так широко, что их органы безопасности начали беспокоиться. Становились все более очевидными признаки усиления сотрудничества между пакистанскими исламистами и их арабскими коллегами-«афганцами» в подготовке свержения правительства Бхутто в ходе «исламской революции». Некоторые из этих подготовлений прикрывались и поддерживались военными и чиновниками высшего и среднего ранга — особенно сотрудниками органов безопасности и обороны: они были убеждены в том, что исламизм «движется в Пакистан».
Взрыв в египетском посольстве в Исламабаде был больше, чем очередная стадия эскалации беспощадного исламистского джихада против правительства Мубарака — широкой кампании, поддерживаемой и направляемой Тегераном и Хартумом. Эхо взрыва прокатилось по коридорам власти, донеся до правительства Бхутто щекотливое «послание» от МВР и военного руководства. В результате продолжения подъема исламистского терроризма и преследования исламистов в рядах пакистанской элиты и в стране вообще ослаблялись и уже непрочная власть Бхутто, и старания официального Исламабада не дать себе утонуть в волнах исламистского радикализма. Что же касается МВР, то она не забыла о своих союзниках — египетских «афганцах» и об оказанных ими серьезных услугах. К началу 1996 года всесторонняя поддержка МВР исламистского терроризма достигнет новых высот.
Покушение на жизнь президента Мубарака в Аддис-Абебе летом 1995 года стало первой серьезной операцией, которую суннитские исламистские террористы провели самостоятельно. В результате этой операции и последовавших за нею ударов в Эр-Рияде и Исламабаде «афганцы» и их лидеры окончательно сформировались как стратегическая сила. И бин Ладен, и Завахири теперь играли центральные роли, будучи старшими командирами в ряде стратегических операций, имевших чрезвычайную важность для Тураби и всего исламистского движения. Как вскоре покажут события 1996 года, теракты в ноября 1995 года— и в Эр-Рияде, и в Исламабаде — были лишь началом эскалации исламистского джихада. Героическое поведение и преданность бин Ладена были должным образом оценены в Тегеране, и в начале 1996 года официальный Тегеран признает значение бин Ладена как ведущего лидера и теологического наставника «афганцев» и других исламистских радикалов-суннитов. Это признание и подготовит почву для новой серии чрезвычайно эффективных и зрелищных террористических актов, проведенных чуть позже в том же году.
ГЛАВА 6
ОБЪЯВЛЕНИЕ ВОЙНЫ
Пока весь мир был полностью сосредоточен на серии эффектных террористических операций, незаметно завершилось наиболее значительное для террористов событие 1996 года — укрепление эмирата Усамы бин Ладена в Афганистане. Летом 1996 года бин Ладен обосновался в Афганистане и создал систему лагерей и тренировочных центров. В системе территориального управления эмирата бин Ладену предназначалась роль лидера — эмира, хотя у него и не было формального религиозного образования. Религиозные вплоть до крайностей исламисты обычно сплачиваются вокруг харизматичных религиозных лидеров. Такими лидерами были шейх Омар Абдул Рахман, прославившийся благодаря взрыву Всемирного торгового центра; шейх Абдалла Юсуф Аззам, наставник бин Ладена в Афганистане; и аятолла Рухолла Хомейни, вдохновитель иранской исламской революции и мирового исламистского движения. Исторически только немногие люди без исламского образования были признаны такими лидерами, главным образом благодаря их набожности, знаниям и непревзойденному вкладу в развитие военной стороны исламизма — джихада. Одним из таких людей был и Саладин, разгромивший крестоносцев и освободивший Иерусалим. Когда бин Ладен стал эмиром, это означало признание его со стороны исламистского руководства как выдающегося лидера и моджахеда. Теперь его стали называть шейх бин Ладен, а титул шейха крайне почетен среди мусульман.
В августе 1996 года бин Ладен опубликовал свой первый пространный и детализированный баян (религиозный манифест, или политическое заявление), где содержалось его первое формальное «объявление войны». Из-за уникального положения бин Ладена, — напомним, он стал эмиром благодаря своим качествам моджахеда и боевого командира, — значение этого заявления нельзя недооценивать. По сути, этот баян утверждает и разъясняет новую роль бин Ладена в иерархии исламизма. А тот факт, что ранее ни один террористический руководитель не осмеливался бросить Соединенным Штатам такой непосредственный вызов, подтверждает решительность и самоотверженность бин Ладена.
В 1996 году инфраструктура террористов в Афганистане была укреплена с помощью пакистанской разведки, МВР. Весной 1995 года Вооруженное исламское движение начало переводить свои основные тренировочные лагеря в Афганистан. Наиболее важными из них были учебные лагеря, в которых готовились террористы-самоубийцы.
В Афганистане бин Ладен устроил свою штаб-квартиру в лагере в провинции Нангархар — вместе с шейхом Юнисом Халисом, ветераном движения «Хизб-и-Ислами» (не того, что возглавлял Хекматияр), принявшим участие в афганской войне. К этому времени арабы уже установили три полуавтономных эмирата в провинциях Кунар, Вахан и Пактия. У арабов, участвовавших в боевых действиях в Афганистане и на Балканах, были свои учебные лагеря, места для укрытия, отделы материального снабжения, а также командные центры, координирующие действия боевых соединений в Египте, Саудовской Аравии, Алжире, Индии, Таджикистане, Азербайджане и некоторых других странах. Чрезвычайно важными для террористов были укрепленные деревни, используемые арабами. Здесь находились электростанции, аппаратура спутниковой телефонной связи и телевидения, типографии и огромные запасы современного оружия— и того, что использовалось в 1980-х афганскими моджахедами, и недавно приобретенного и переправленного через Пакистан.