Страница 42 из 87
И Тегеран, и Исламабад теперь были вынуждены признать факт крушения афганского государства. В конце осени 1994 года оба правительства пришли к заключению, что их разведкам необходимо в некоторой степени контролировать региональные этнополитические процессы, чтобы сохранить господствующее положение своих правительств. Первым шагом должен был стать южный Афганистан. После того как «Талибан» устойчиво закрепился в Кандагаре, и учитывая несомненную народную поддержку, которой пользовалось движение, Исламабад был готов сделать ставку на «Талибан», чтобы усилить влияние Пакистана в районах с пуштунским населением. Продвижение в Афганистан, включая создание и укрепление «Талибана», — это была священная миссия, которую поддерживали все исламабадские правительства, включая правительство Бхутто, и которую воплощала в жизнь МВР.
В середине декабря 1994 года «Талибан» показал МВР, что полностью осознает стратегические интересы и региональные приоритеты Исламабада. В то время бойцы «Талибана» продвигались на запад, в Гелмандскую долину, убивая наркобаронов, связанных и с Хекматияром, и с МВР. Тогда-то и вспыхнула «искра», которая должна была побудить МВР определиться в отношении к «Талибану»: один из командиров Хекматияра остановил и ограбил пакистанскую колонну из тридцати грузовиков, шедшую в Среднюю Азию. Но МВР намекнула кандагарским старейшинам, что этот военачальник — их законная добыча, и тут же в Кандагаре материализовался отряд из 2500 бойцов «Талибана». На самом деле это были афганские отряды, которые МВР держала в Пакистане и восточном Афганистане для проведения сомнительных операций в Афганистане и Кашмире. Хорошо вооруженный и организованный, этот отряд талибов атаковал военачальника Хекматияра и освободил автоколонну. Талибы не взяли себе ничего — более того, они отобрали у местных крестьян награбленное и вернули водителям колонны.
В конце 1994 — начале 1995 года МВР начала оказывать «Талибану» широкую помощь, включая новые автоматы Калашникова, большое количество амуниции, военное обучение, материально-техническое обеспечение и другие формы боевой поддержки. На встрече в Исламабаде в декабре 1994 года Хекматияр пожаловался шефу МВР на растущую поддержку МВР «Талибана». В то же время МВР тщательно проверяла растущий поток пакистанско-пуштунских добровольцев, присоединявшихся к «Талибану». Новое политическое и религиозное руководство «Талибана» состояло из протеже пакистанского — и все в большей степени местных — отделения исламистской политической организации «Джамия-и-Улема-Ис-лам» под руководством Мауланы Фазлура Рахмана. К середине 1995 года «Джамия-и-Улема-Ислам» стала ширмой для десятка более мелких исламистских организаций — включая и самые воинственные пакистанские.
К середине декабря 3–4 тысячи учеников медресе (богословских школ) в западном Пакистане перешли границу, чтобы присоединиться к «Талибану». К началу января 1995 года такие переходы превратились в настоящий поток. Большинство учеников прибывало из суннитских медресе в пакистанской провинции Белуджистан, особенно из лагерей для афганских беженцев, созданных МВР в середине 1980-х, чтобы изменить демографический характер Белуджистана. Эта провинция населена племенами белуджи, которые неоднократно поднимали восстания против центральной власти. К февралю 1995 года силы «Талибана» насчитывали 25 тысяч человек — главным образом пуштунов и более тысячи таджиков и узбеков. Последние вербовались Пакистаном, чтобы добавить военных навыков и опыта «армии» талибов.
В начале 1995 года войска талибов подошли к воротам Кабула. В конце февраля они выгнали Хекматияра из его цитадели Майдан Шахр, в девятнадцати милях южнее Кабула, и окружили Чахар-Сияб — главный пункт «Хизб-и-Ислами», откуда можно было обстреливать Кабул. Гулбаддин Хекматияр и несколько его близких помощников бежали из Чахар-Сия-ба, бросив весь свой арсенал и запасы. Последовавшие затем неудачи в сражении под Кабулом с войсками афганского правительства и начало драматического разрыва с Тегераном (включая убийство любимого в Иране командира афганских моджахедов-суннитов) не изменили общего стратегического положения «Талибана». К середине 1995 года «Талибан» практически обеспечил Пакистану контроль над единственным не проходящим через Иран маршрутом от Индийского океана к Средней Азии.
Афганистан уже был готов к серьезному расширению и улучшению системы поддержки террористов — был учрежден эмират во главе с Усамой бин Ладеном. В этой роли он показал себя выдающимся лидером в мире консервативного традиционного ислама.
С головой окунувшись в проведение исламистских операций на Африканском Роге, в Афганистане, Пакистане и других местах, бин Ладен не мог не обратить внимания на растущие общественно-политические сдвиги в Саудовской Аравии.
Здоровье короля Фахда резко ухудшалось, но конкретный наследник выбран так и не был, в результате чего в Саудовской Аравии началась ожесточенная борьба между основными группировками саудовского двора. Явная продажность и ненасытная алчность принцев вылились в появление народной оппозиции во главе с харизматичными молодыми исламистскими проповедниками и активистами, которые требовали, чтобы Саудовская Аравия вернулась к тому, что они называли «путь истинного ислама». Эр-Рияд отреагировал на это по существу исламистское оппозиционное движение жестко — массовыми арестами без суда, экономическими санкциями и другими репрессивными мерами, — хотя движение не представляло для режима реальной угрозы.
Такое положение дел в Саудовской Аравии и вокруг нее стало поворотным моментом для Усамы бин Ладена. В 1993–1994 годах он начал сомневаться в законности власти династии аль-Сауда. Убедившись в бесчестности власти, бин Ладен — исламист, оказывавший уникальные услуги саудовской разведке и поддерживавший королевский двор во время кризиса в Персидском заливе, — стал ее яростным и бескомпромиссным врагом. У эволюции политических взглядов бин Ладена были и практические последствия. Он начал раздумывать, как укрепить движение исламистов в Саудовской Аравии — как в плане противостояния усиливающимся гонениям со стороны сил безопасности, так и в плане подготовки вооруженных отрядов — исламистских террористов, — которые послужили бы авангардом исламистского восстания в Саудовской Аравии. Последняя задача окажется очень важной, а решение ее займет долгое время.
В 1994 году был заложен фундамент еще не развернувшейся террористической кампании исламистов против Соединенных Штатов и их союзников. Хасан аль-Тураби и международное исламистское движение признали ценность и эффективность «афганцев» старшего поколения — особенно За-вахири и бин Ладена — и наделили их большой властью. Была создана новая руководящая структура во главе с бин Ладеном и Завахири. Международный исламистский терроризм — в отличие от народных восстаний, как в Египте и Алжире, и войн «по доверенности», как в Кашмире и Израиле, — сконцентрировался в Европе. Там новое поколение командиров-«афганцев» показало свою энергичность.
И бин Ладен, и Завахири сыграли важную роль в войне исламистов на Балканах, в Боснии и Герцеговине и в Косово, доведя до совершенства свои знания и опыт. Из Хартума и Лондона Усама бин Ладен руководил сетью «гуманитарных» организаций на Балканах, включая базы в Западной Европе и на Ближнем Востоке, и превратил ее в густую паутину, опутывающую многие якобы независимые организации. Вместе эти организации представляют гибкую и развитую инфраструктуру, через которую проходят тысячи исламистов на Балканах. Закрытие отдельной организации, арест и (или) высылка какого-нибудь исламиста не оказывают ощутимого влияния на жизнедеятельность этой террористической системы в целом. Система, созданная и управляемая бин Ладеном, очень гибкая: постоянно исчезают одни организации и появляются новые, а многие исламистские террористы постоянно переходят из одной организации в другую, что мешает западным службам безопасности выследить их. Бин Ладен также организовал подпольную финансовую систему, поддерживающую военные действия и операции исламистов на Балканах. Во время этого периода формирования бин Ладен, несмотря на весь риск, совершил по крайней мере одну тайную поездку на Балканы, включая Боснию и Албанию, чтобы лично проследить за укреплением системы поддержки исламистов.