Брионн

Брионн осмотрел это место. На ветке рядом висел крюк для котелка, сделанный из ветки с развилкой. Он сам такими часто пользовался. Судя по всему, и этим крюком пользовались, и, видно, не раз. Это, должно быть, лагерь или один из лагерей Эда Шоу, где тот останавливался, когда искал в этих местах серебро. Никаких сомнений.

Рядом находилось озерцо. В него сбегал тонкой струйкой ручеек из сочившегося неподалеку родничка. Берег озера был скалистый, но деревья подходили к самой воде.

Брионн помедлил среди деревьев, обдумывая, что делать дальше. Эту долину с трех сторон сжимали крупные горные склоны, проход был только в одном месте, с одной стороны, откуда он пришел и откуда бежала речушка. Подальше она прорезала скалы, проточив в них небольшой каньон. Очевидно, это приток Лейк-Форк-Крика.

Он вернулся к кострищу и осмотрел все вокруг Тропа здесь обрывалась, только к воде можно было пройти еще несколько шагов. В таком случае, может быть, Шоу дальше ходил вдоль берега по воде…

Теперь уже слышались раскаты грома, а молния сверкала беспрерывно. Здесь, в рощице, окруженной кольцом гор, Брионн чувствовал себя более защищенным.

Мысль его постоянно возвращалась к тому звуку, который он несколько раз слышал в тумане, там, на уступе скалы. Вряд ли это был кто-нибудь из Аллардов, потому что, кажется, все они сидели тогда у костра, кроме тех, в чьем отсутствии повинен сам Брионн.

Что же это тогда было? Зверь? Какой-то другой человек? А может, просто сухая веточка, которой шумел ветер?

Он стал анализировать сложившуюся ситуацию. Атаковать растревоженную банду в лоб нельзя, да сейчас это и бессмысленно. Прежде всего надо найти Мэта и Миранду. Наверное, девушка знает больше, чем сказала. А может, она заметила какой-то знак, вроде тех, что он нашел, и этот знак указал ей путь к копи.

Он неторопливо обошел лагерь вокруг старого кострища, но ничего не нашел. Он еще поискал, описывая круги побольше, но безрезультатно.

Где-то здесь, на этой горе его сын. Один с девушкой, непривычной к здешним местам и не знающей, как вести себя в горах. И они здесь одни. Без крыши над головой, без еды, без теплых вещей. Их вещи, если верить Тьюли, теперь у Аллардов.

Поднималась буря, еще не сильная, но в любой момент готовая разбушеваться с невероятной свирепостью.

А ко всему еще где-то на склоне горы банда Аллардов. И если Алларды найдут его сына, они убьют его.

И где-то там, на этом склоне Даттон Маури — прежде Брионн считал его хорошим человеком, но как может он быть уверенным в этом сейчас?

Кто такой Маури? Почему он приехал в Проментри? И что заставило его отправиться в горы с Мирандой? Может, он тоже гонится за серебром? Может, он знает нечто такое, чего они не знают?

Брионн сел на поваленное дерево. На плечи давила страшная усталость. Они где-то здесь… рядом. Но где? Найдет ли он их прежде, чем грянет буря?

Глава 13

Гром громыхал вовсю, рассыпая по узким каньонам и теснинам раскатистую барабанную дробь, которая, натыкаясь на отвесные скалы, отзывалась многократным эхом. Яркие вспышки молний распарывали небо; они даже полыхали здесь не так, как на равнине: над головой будто разверзлись огненные небеса, представляя взору клокочущее сердце какого-то мира.

А дождь все не начинался. Воздух был насыщен электричеством, и, казалось, меж вершинами протянулась огненная дуга.

Брионн встал и отправился назад, к озеру. Угрюмая поверхность воды расстилалась под грозовым небом и сверкала подобно огромной чаше ртути. Он шел вдоль кромки воды, один в пелене мрака, который лишь изредка светлел в разрывах туч и давал возможность оглядеться. Тогда лес обозначался бахромой елей, проступала громада отвесных скал, обнажался берег

Его сын где-то рядом; малыш побаивался грозы, хотя и не признавался в этом. С ним ли Миранда? И внутренний голос убеждал Брионна, что если ее не оторвали от Мэта силой, то она с ним вместе. Иначе быть не может.

Гром на минутку затих, и Брионн замер, прислушиваясь, не донесется ли крик, плач, вообще какой-нибудь человеческий голос. Но ничего такого не было слышно.

В страхе за сына Брионн напряженно озирался по сторонам. Повсюду он видел свидетельства нескончаемого творения мира: выветренные горы, обширные обвалы среди скал, рухнувшие деревья, торчащие среди камней, изломанные и разбитые в щепки, рытвины, вымытые бешеными потоками воды, которая уносит прочь песок и камни, точит гранит, вымывая крупинки, а подхватив большую глыбу, со страшной силой обрушивает ее вниз… все усилия направлены на одно — изменить лик земли.

Этих вершин тоже когда-нибудь не станет. Со временем и они разрушатся, раскрошатся, постареют и сгладятся, и станет ясно, что их былая стать — ничто по сравнению с бесконечным упорством ветра и воды, жары и холода, расцвета и угасания.

В трещине одного из валунов, куда ветром нанесло частиц земли, выросла молодая елочка. Постепенно под напором ее корней трещина будет увеличиваться, и когда-нибудь валун расколется пополам.

Брионн замечал такие вещи, размышлял над ними — это было частью его натуры, ибо он родился созерцателем: он смотрел и видел, и думал обо всем, что видел. Вот и теперь он смотрел — и вдруг увидел нечто необычное: в трещину гранитной глыбы вставлен был обломок известняка, длинный и узкий, как кол, он торчал вертикально — странно, неестественно.

Кто его так поставил? Зачем он здесь? Чтобы привлечь внимание? Чтобы на нем задержался взгляд наблюдателя? Чтобы тот почувствовал, что здесь что-то кроется и надо взглянуть еще раз, повнимательнее. Этот узкий камень, фута два в длину, был слегка наклонен в одну сторону— к югу. Случайно или намеренно?

Наконец Брионн понял, что стоит на тропе, она едва намечена, но здесь явно проходили или проезжали люди. Двигаясь дальше вверх между деревьями, он вышел на безлесый бугор, и вдруг из-за тучи вылетел орел. Наверное, заблудился, ищет гнездо. Может быть, потерялся в тучах, или гром его напугал…

Следя за полетом птицы, Брионн развернулся на запад, и там, совсем недалеко, сквозь разрыв облаков он увидел склон котловины. В такую погоду орлу положено было бы давно сидеть в своем гнезде, в безопасности. Его птичий инстинкт наверняка каким-то образом предупредил бы о приближении бури… а может, его что-то спугнуло — зверь или человек? Может, кто-то прошел слишком близко от его гнезда? Но с какой стороны он прилетел? Брионн направился туда, где, как ему показалось, впервые заметил орла, и, пройдя совсем немного, снова наткнулся на тропу, ту самую, едва намеченную. Выбравшись на тропу сквозь ельник, он сразу увидел чуть выше бревенчатую хижину, прилепившуюся к отвесной скале — скала служила ей задней стеной.

Вновь загрохотал гром, ослепительно полыхнула молния. Сколько до этой хижины? Ярдов пятьдесят? Сто? Брионн побежал.

И тут хлынул дождь. Как будто в припадке ярости, он хлестал, сек, сбивал с ног. Не просто дождь — лавина воды вперемежку с ветром и градом.

Брионн бежал. Теперь подъем стал круче, и он двигался медленнее. Но вот наконец — хижина, вот дверь… Он заколотил в нее кулаком.

Дверь не открывалась, и тогда он. разогнавшись, бросился на нее плечом вперед, и она поддалась. Брионн чуть не упал. Он сделал шаг внутрь — и остановился как вкопанный, упершись взглядом в дуло кольта, который держал в руке Коттон Аллард.

Кроме него в хижине было четверо: одного Брионн видел в отеле «Сазерн'', в Сент-Луисе, а потом — в Шайенне. Из этих четверых по крайней мере один — тоже Аллард. Видимо, это Пибоди, о котором Брионн слыхал раньше.

Мэт тоже здесь, сидит в углу, весь сжался, прильнув к Миранде.

А в дверях — Джеймс Брионн, мокрый до нитки, волосы прилипли к голове, по лицу потоками сбегает вода… но в руках у него винтовка, и он смотрит в глаза Коттону Алларду.

— Брось винтовку, — сказал Коттон. — Я тебе кое-что покажу.

Брионн реагировал молниеносно. Не напрасно в военной академии Сен-Сир в Париже он изучал боевые приемы зуавов, замысловатые тонкости обращения с винтовкой и дюжину способов рукопашного боя. В один миг, ухватив винтовку за ствол, он выбросил ее прикладом вперед— приклад, описав дугу, ударил Коттона по руке снизу и вышиб револьвер. А Брионн, перехватив винтовку левой рукой, ударил прикладом в живот другого бандита, и тот отлетел в угол.