Страница 71 из 96
Последний рейс совершили малые «охотники» СКА-019, СКА-038, СКА-039, СКА-082 и СКА-108, доставившие 4 июля 1942 г. в Новороссийск 400 бойцов, принятых на катера из воды в районе 35-й батареи. Так, только на СКА-082 разместились 108 человек, хотя нормой в случае десантных операций считалось 40 человек. Из-за обстрела противником подойти к берегу даже ночью было невозможно.
Вражеский шпион, выявивший расположение фарватеров, по которым приходили в осажденный Севастополь наши корабли с Кавказа, границы минных полей, дислокацию боевых катеров, а также некоторые участки береговой обороны, не мог передать эти сведения своим хозяевам. Не удалось получить и назначение на должность радиста. Связи у него не было. Тогда Максимец решает с группой завербованных изменников угнать шхуну к немцам.
29 мая 1942 г. лейтенанту Дорофееву сообщили о готовящейся измене: четверо из членов экипажа во главе с Максимцом собираются ночью при выходе на боевое задание убить командира КТЩ и увести шхуну, чтобы сдаться гитлеровцам. Команда шхуны, как обычно, находилась в укрытии на берегу. Максимец, стоявший в тот день на вахте, увидел входящий в Камышовую бухту на полном ходу малый «охотник» с вооруженными краснофлотцами на палубе. Заподозрив неладное, он сбежал. Дорофеев с помощью команды «охотника» разоружил и арестовал отдыхавших участников заговора. Осужденные военным трибуналом, они понесли заслуженную суровую кару. Максимец же надолго исчез из поля зрения чекистов.
«И вот спустя три года наступил день, когда Дорофееву в Ялте сообщили осведомители, что к обаятельной Лиде заглянул на огонек человек, похожий на одного из ее прежних друзей. Контрразведчик немедленно связался с оперативными работниками СМЕРШ капитанами Михаилом Рюмшиным и Яковом Щухатовым, находившимися в городе для охраны Ливадийского дворца. Вскоре одноэтажный домик в конце Киевской улицы был окружен. Сквозь щель в ставне окна было видно, что Лида и ее гость сидят за столом и о чем-то беседуют.
Вторжение контрразведчиков не смутило находившихся в доме. «Единственным документом, оказавшимся у задержанного гостя, был паспорт на фамилию Леслик, выданный ялтинским городским отделом милиции в 1938 г. со штампом ялтинской прописки. Проверка по адресу, указанному в паспорте, подтвердила, что гражданин Леслик действительно является жителем города Ялта и до войны работал в столовой одного из санаториев. Однако соседи по дому, где проживал Леслик, в один голос заявили, что на фотографии в паспорте изображен не он, хотя усы и шрам на левой щеке как у настоящего Леслика.
В сопровождении Щухатова и Рюмшина арестованный вместе с хозяйкой дома был доставлен в Севастополь в отдел контрразведки флота. Провожая их, Дорофеев высказал оперативникам предположение, что под личиной Леслика скрывается преподаватель разведшколы Максимов, он же пресловутый «краснофлотец» Максимец.
Проанализировав все собранные факты, сотрудники СМЕРША поняли: арестован Максимов. Изобличенный шпион, он же Максимец, он же Гриша, он же Дмитрий Хлюпин, был вынужден рассказать обо всем, что с ним произошло, начиная с момента раскулачивания отца и о том, что привело его в Ялту.
В августе 1943 г. ему удалось пробраться в Берлин. Там его использовали в качестве провокатора в концлагерях для советских военнопленных. В конце декабря Хлюпина доставили в «Дом Гиммлера» — Главное управление имперской безопасности, в ведение которого после расформирования абвера перешли военная разведка и контрразведка.
Стремясь избежать полного краха Третьего рейха путем раскола антигитлеровской коалиции, руководители имперской безопасности решили организовать, если подтвердятся сведения о нахождении «Большой тройки» в Крыму, провокацию в виде террористического акта или диверсии. Исполнение этой акции они поручили Хлюпину. Ему вручили подлинный советский паспорт на имя Леслика, как документ, давший возможность пробраться в Ялту. Сам Леслик бежал из Крыма с оккупантами и находился в распоряжении СД. В Ялте о его связи с немцами не знали. Хлюпина-Максимова заставили отрастить усы, хирург сделал ему пластическую операцию, в результате которой на щеке появился шрам. Потом агента сфотографировали и заменили фотографию в паспорте Леслика. Была надежда, что первое время его может приютить бывшая любовница Лида. Казалось, было учтено все. Но акция не состоялась.
За поимку опасного диверсанта чекист Дорофеев был награжден орденом Отечественной войны 2-й степени.
«Ялтинская конференция была самым важным совещанием военного времени руководителей трех союзных держав — Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании. Встреча в Крыму состоялась тогда, когда борьба против фашистской Германии вступила в завершающую стадию.
В Ялте маршал И. Сталин, президент Ф. Рузвельт и премьер-министр У Черчилль достигли важнейших конкретных договоренностей не только по военным вопросам, но и по проблемам послевоенного урегулирования. Конференция показала возможность эффективного сотрудничества государств с различным политическим строем.
«Молитвенный дом» сравним с «Ударом грома»
С началом 1945 г. стратегическая авиация США приступила к наращиванию ударов по Японии с Марианских островов. Бомбардировщики Б-29 — «сверхкрепости», впервые получившие массовое применение на Тихоокеанском театре военных действий, чувствовали себя неуязвимыми. Они вели бомбометание с 10 тысяч метров, тогда как японские истребители «Зеро» не могли подниматься выше 8 тысяч метров.
Однако с военной точки зрения эффективность этих налетов была весьма низка. За четыре месяца (с начала ноября 1944 г. до начала марта 1945 г.) Б-29 так и не смогли вывести из строя ни одного из одиннадцати объектов японского военно-промышленного комплекса.
Тогда командующий 20-й воздушной армией США генерал Кертис Лимей решил перейти к ночным бомбежкам с небольшой высоты, используя преимущественно не фугасные, а зажигательные бомбы. В ночь с 9 на 10 марта 1945 г. эта новая тактика была впервые применена против густонаселенных районов восточной части Токио. Операция, получившая кодовое наименование «Молитвенный дом», началась сразу же после полуночи.
Токийский залив и устье реки Сумида серебрились под луной, и светомаскировка города была бесполезной. Три эскадрильи Б-29 по 12 бомбардировщиков сбросили первые канистры с зажигательной смесью в заданных точках. Вспыхнувшие от них пожары соединились в огненные кресты-ориентиры для трехсот «сверхкрепостей», летевших следом. Тесно прижатые друг к другу японские деревянные домики вспыхивали, как солома. Переулки превратились в огненные реки. Обезумевшие толпы людей бежали к берегам Сумиды и ее протоков. Но даже речная вода и чугунные пролеты мостов стали обжигающе горячими от чудовищного жара.
Над городом бушевали огненные смерчи ураганной силы. Вызванные ими турбулентные воздушные потоки швыряли «сверхкрепости» так, что летчики едва сохраняли управление. За одну ночь в Токио погибли от пожаров свыше 100 тысяч человек — больше, чем пять месяцев спустя в Нагасаки от атомной бомбы. Более миллиона горожан остались без крова. Была разом уничтожена четверть жилого фонда, но район Маруноути, где были сосредоточены штаб-квартиры крупнейших банков и промышленных концернов, остался нетронутым (!).
Через сутки, 11 марта, Б-29 повторили аналогичную бомбардировку Нагои. 13 марта был совершен налет на Осаку. 17 марта наступила очередь для Кобе. На четыре крупнейших японских города за неделю было сброшено 11 тысяч тонн зажигательных бомб, не считая фугасных.
Утром 18 марта император Хирохито выехал из дворца на своем черном лимузине с изображением золотой хризантемы. День был ветреным. Над развалинами клубились облака пыли и пепла. Перед храмом Хатаман императора встретил министр внутренних дел, который сообщил, что даже землетрясение 1923 г. не причинило японской столице столь больших жертв и разрушений, как американские бомбардировки.
Удар по Токио был действительно самым безжалостным. Его можно сравнить только с разрушением Дрездена, когда 13 февраля 1945 г. около 800 английских бомбардировщиков «Ланкастер» забросали этот переполненный беженцами город сначала зажигательными, а затем фугасными бомбами. На следующий день свыше 300 американских Б-17 в сопровождении 200 истребителей завершили уничтожение Дрездена, всемирно известного своими историческими памятниками, а отнюдь не военными объектами. Число погибших в результате операции «Удар грома», санкционированной Черчиллем, также превысило 100 тысяч человек.