Бендиго Шефтер

Я и сам думал об этом. Хотя нога его будет заживать долго, он уже пошел на поправку. Мы его неплохо кормили и лечили, так что он был в хорошей форме. Наше к нему отношение было ему непонятно. Наверное, он думал, что мы откармливаем его, чтобы потом пытать, или что-то в этом духе. Читать в его черных глазах я не умел — его верования, мысли и привычки слишком сильно отличались от моих. Когда с детства тебя приучали, что любой незнакомец — враг, сомнительно, что ты в один миг переучишься только потому, что твой желудок набит, рядом огонь и тебе подсунули пару побрякушек.

Страшно было думать, что я уеду, а моя семья останется один на один с дикарем. Кроме Каина, мужчин в доме не будет. Поспать ему тоже иногда нужно, а вдруг однажды индеец ухитрится развязать путы?

— Я его приволок сюда, я и уберу, — сказал я. — К северу от нас лежит их деревня. Подвезу его поближе, разведу костер и оставлю. Пусть они сами его подберут.

— Его следует убить, — сказал Уэбб. — Он все о нас расскажет.

— Да они и так все знают, — заметил Сэмпсон. — В чем наша сила, и каковы наши слабости. Наша сила в том, что мы знаем — стоит нам сделать хоть одну-единственную ошибку, и мы погибли.

— Нечего было его сюда тащить, — проворчал Нили. — Преподобный прав. Диких людей всегда убивали, и в Библии про них ничего не сказано.

— А при чем тут…

— Раз не сказано, — перебил меня Нили, — значит, они животные.

— Помнится, об англичанах там тоже ничего не сказано, — заметил я мягко.

Нили бросил на меня злобный взгляд и переменил тему.

— Нам нужно подумать о школе, — сказал он. — Мы столько говорили об этом, а теперь у нас есть человек, который мог бы стать учителем.

Каин глянул на него и закинул одну ногу на другую.

— Кто же это?

— Преподобный. У нас с ним был разговор, он слегка сопротивлялся, но потом быстро согласился. Раз он останется у нас священником…

— А разве он останется? — спросил Каин.

— Конечно. Это его призвание. Наш Джон читает из Писания очень хорошо, но ведь он не священник. А Мозес Финнерли — священник.

Все замолчали, потом Каин спросил:

— Финнерли уже начал строиться?

— Нет. Он что — должен, по-твоему, сам строить школу? Дети ведь не его. Мы тут прикинули, что твоя лесопилка до весны все равно работать не будет. Почему бы покамест не устроить там школу?

— Хорошее предложение, — сказал я. — Не часто встретишь человека, который бы добровольно жертвовал своим временем.

Нили завозил под столом ногами.

— Ну, мы тут подумали, — выдавил он, — что надо бы скинуться. Его время кое-чего стоит. Да и знания тоже. Кроме него, у нас никого нет, кто мог бы этим заняться. И знаний у него достаточно.

Наш разговор происходил у Сэмпсонов, к ним по одному стягивались люди.

— Мне кажется, у нас есть другой человек, — сказала Рут Макен.

— Кто же? — удивленно глянул на нее Нили.

— Дрейк Морелл.

Вот это да! Даже если бы кто-нибудь сейчас взял бы да и пальнул из ружья, большего удивления он бы не вызвал. Все так и подпрыгнули на месте, а потом стали пялиться друг на друга, соображая, как же это отнестись к подобному предложению.

— Нет, это несерьезно, — не выдержала миссис Крофт.

— Этот человек — игрок, пьяница и убийца! — рассердилась миссис Стюарт. — Говорю вам, Рут Макен — вы день ото дня становитесь все несноснее! И эти ваши заявления!

— У него прекрасное классическое образование, — тихо сказала Рут. — Никто из присутствующих, и я в том числе, не может с ним в этом сравниться.

— Нет, а если серьезно, — сказал Том Крофт. — Этот человек не учитель. К тому же за ним охотятся, он приговорен к повешению.

— Преподобный оказал нам честь, что согласился учить наших детей, — настаивал Нили. — Он знает Библию и хорошо говорит. По воскресеньям он будет проповедовать, а в будние дни учить наших детей. Мне кажется, все складывается удачно. К тому же, — добавил он с вызовом, — я уже сказал ему, что он будет учителем.

— До сих пор мы все решали сообща, — сказал Сэмпсон. — Только так можно принять правильное решение.

— Что бы там ни было, — вставая, мягко сказал Каин, — сегодня утром мы ничего не успеем решить. Меня ждет работа. Наверное, и всех остальных тоже.

Собрание закончилось, и мы разошлись, оставив Нили и Крофта доругиваться на ходу.

На улице меня поджидал Этан.

— Если ты всерьез насчет индейца, то я с тобой.

— Спасибо, — сказал я. — Я ведь вскорости уеду. Лучше, чтоб его к тому времени здесь не было.

Мы оседлали своих лошадей и прихватили еще одну лошадь для краснокожего.

Когда мы пришли за индейцем, Каин встретил нас в дверях.

— Будьте осторожны, — предупредил он. — Не нравится мне все это.

— У нас нет выбора.

— Как только от него отделаемся, сразу же назад, — добавил Этан.

И мы отправились. Индеец ехал между нами. Этан чуть впереди, а я сзади, прикрывая тылы и приглядывая за краснокожим. Путь был дальний. Вокруг нас возвышались заснеженные горы и сосны, которым, похоже, очень хотелось сбросить тяжелые снежные шапки и предстать перед нами во всей своей темно-зеленой красе.

Мы ехали вдоль безымянных озер и глубоких ущелий, где бурные водяные потоки боролись с ледяными оковами, гнали лошадей сквозь сугробы и только иногда выбирались на тропу. Наконец запахло дымом. Мы поехали осторожней, прячась в сосновом бору. Внизу под обрывом, примерно в тысяче футов под ногами, мы увидели вигвамы, рассыпавшиеся по долине. От них в нёбо поднимался горький дым. Не слезая с лошадей, мы внимательно осмотрели расположение деревни и ее окрестности. Быть может, когда-нибудь нам это пригодится.

— Твоя деревня? — спросил я краснокожего.

Он что-то буркнул в ответ, и я принял это как подтверждение.

— Лошадь мы тебе подарить не можем, — сказал я. — Так что либо жди, пока тебя подберут, либо ползи. Советую подождать.

Он только глазами сверкнул.

Я показал ему знаком, что я ему друг, но он только поглазел на меня, а потом плюнул.

— Ну, как хочешь, — сказал я. — Как хочешь.

— Убью! — вдруг сказал он. — Я убью всех!

— Тогда зови на помощь больших индейцев, — сказал я. — Сейчас ты даже букашки не убьешь.

Мы сняли его с лошади, положили на снег, набрали сухих веток и разложили костер. Когда от сучьев костра начал подниматься дым, Этан выстрелил в воздух и мы поскакали домой.

— Дурной парень, — через много миль сказал Этан. — Упрямый как черт. Обычно эти Едоки Овец добрый народ. Я с ними встречался.

— Остерегайся его весной, гляди в оба, — сказал я. — Он произнес боевую клятву и, может быть, попробует напасть.

Этан кивнул.

— Жаль, что я не еду с тобой, — сказал он. — Путь долгий, а ты будешь совсем один.

— Ничего не поделаешь.

— От таких приключений на груди вырастают волосы, — сказал Этан.

— Если не выпадут те, что на голове.

Вечером мы держали большой совет. Я вез с собой немалые по тем временам деньги, а какой скот продается в Орегоне, никто не знал.

У нас с Каином были кое-какие накопления, предназначавшиеся для того, чтобы сделать первые шаги в Калифорнии, куда мы поначалу хотели попасть, но часть их ушла на пополнение запасов в форте Ларами. Посчитав и прикинув возможный риск, я вложил в дело сто долларов, а двести вложил Каин. У него оставалась чистая мелочь, а у меня — всего пятьдесят на дорожные расходы.

Рут дала двести, Дрейк Морелл — четыреста, Джон Сэмпсон — сорок, Крофт — пятьдесят, а Нили Стюарт — сотню чистым золотом.

— Мог бы и больше, — сказал он. — Но рискованно. Так что, думаю, пока хватит.

Последним подошел Уэбб и вручил мне шестьдесят долларов.

— Кроме тебя никто не сможет провернуть это дело. У меня остается совсем мало монет, — сказал Уэбб, — так что постарайся все же пригнать коров. Но что бы там ни случилось, я на тебя в обиде не буду.

— Спасибо, Уэбб. Я постараюсь.

Я увидел себя так, как все они меня видели — очень молодым, высоким, тощим, стоявшим, широко расставив длинные ноги, — и почувствовал, что каждый из них доверил мне так много, что потерять это я не имею права. Нет, это просто немыслимо! Я увожу их будущее… и свое тоже.