Страница 5 из 155
Я хорошо изучил моего гениального друга. Я чувствовал, что делает он все это больше для пустой формальности, для очистки совести.
¾ Позовите мне X.! — отдал он приказ. X. — был любимый агент Путилина. Силач, бесстрашный, находчивый.
¾ Слушайте, голубчик, сейчас мы с вами побеседуем кое о чем.
Затем он обратился ко мне.
¾ Поезжай, друже, домой и ожидай меня ровно в восемь часов вечера. Сегодня ночью мы продолжим наши похождения. Только отпусти лакея.
Стрелка часов показывала ровно восемь часов, когда я услышал звонок. Я поспешно открыл дверь и попятился, удивленный: первой вошла в мою переднюю... девушка, которую я вчера видел убитой на Сенной площади.
Крик ужаса готов был сорваться с моих уст, как вдруг раздался веселый смех Путилина, вошедшего вслед за девушкой.
¾ Не бойся, дружище, это — не привидение, а только моя талантливая сотрудница по трудному и опасному ремеслу.
¾ Фу-у, черт возьми, Иван Дмитриевич, ты всегда устроишь какую-нибудь необыкновенную штучку! вырвалось у меня. — Но, Боже мой, какой великолепный маскарад! Совсем она!
Я, подробно осматривавший труп, заметил даже большую черную родинку на левой щеке девушки.
Путилин был искусно загримирован, но в обыкновенной, сильно поношенной и продранной триковой «тройке».
¾ А мне в чем ехать? — спросил я.
¾ Да так, как есть... Только сомни воротник, и обсыпь себя мукой или пудрой...
Я исполнил повеления моего друга и черезнесколькоминут мы вышли из квартиры.
У ворот нас ждал любимый агент Путилина.
¾ Все?
¾ Все, Иван Дмитриевич.
«Малинник», знаменитый вертеп пьянства и разврата, гремел массой нестройных голосов.
Если ужасы Вяземки днем были отвратительны, то неописуемые оргии, происходящие ночью в «малиннике», были, поистине поразительны. Все то, что днем было собрано, наворовано, награблено, — все вечером и ночью пропивалось, прогуливалось в этом месте.
Тут казалось, что Бог совершенно отступался от людей, и люди, опившиеся, одурманенные зверскими, животными инстинктами, находились во власти Сатаны.
Когда мы подошли, стараясь идти не вместе, а поодиночке, к этой клоаке, Путилин сказал:
¾ Барынька, вы останьтесь здесь с X. Мы с доктором войдем сюда и, наверное, скоро вернемся.
Мы вошли в ужасный притон.
Первое, что бросилось нам в глаза, была фигура странного горбуна.
Он сидел на стуле, низко свесив свои страшные, длинные ноги. Получилось такое впечатление, будто за столом сидит только огромный горб и огромная голова.
Лицо горбуна было ужасно. Сине-багровое, налившееся кровью, оно было искажено пьяно-сладострастной улыбкой.
На коленях его, если можно только эти искривленные обрубки назвать коленями, сидела пьяная девочка лет пятнадцати.
Она, помахивая стаканом водки, что-то кричала тоненьким, сиплым голоском, но что она кричала, за общим гвалтом разобрать было невозможно.
¾ Горбун! Дьявол! — доносились возгласы обезумевших от пьянства и разврата людей.
Кто-то где-то хохотал животным хохотом, кто-то плакал пьяным плачем.
¾ Назад! — шепнул мне Путилин.
Мы быстро, не обратив на себя ничьего внимания, выскочили из этого смрадного вертепа.
Я был поражен. Для чего же мы отправились сюда? Какой гениальный шаг рассчитывает сделать мой друг?
¾ Скорее! — отдал приказ Путилин агенту и агентше, поджидавшим нас.
Нас толкали, отпуская по нашему адресу непечатную брань. Кто-то схватил в охапку агентшу, но, получив здоровый удар от агента X, с проклятием выпустил ее из своих рук.
¾ Дьявол! Здорово дерется!..
Минуты через две мы очутились перед той лестницей, ведущей на «галдарейку» флигеля, по которой сегодня утром подымался горбун.
Путилин поднялся первый. За ним — агент X., потом я, последней — агентша-сыщица.
¾ Вы ничего не знаете? — терзаемый любопытством, тихо спросил я ее. ¾ Да разве вы его не знаете? Разве он скажет что-нибудь наперед? — ответила загадочно она.
Вот и это галерея, вонючая, зловонная.
Она была почти темна. Только в самом конце ее, из крошечного окна лился тусклый свет сквозь разбитое стекло, заклеенное бумагой.
Перед нами была небольшая дверь, обитая старой-престарой клеенкой. Длинный засов, на нем — огромный висячий замок.
¾ Начинайте, голубчик! — обратился Путилин к агенту.
Послышался чуть слышный металлический лязг инструментов в руках агента X.
¾ А теперь, господа, вот что, — обратился уже к нам Путилин. — Если замок не удастся открыть, тогда я немедленно возвращусь в «малинник», а вы... вы караульте здесь. Смотрите, какое тут чудесное помещение.
С этими словами Путилин подвел нас к конуре, напоминающей нечто вроде сарая-кладовой.
Я недоумевал все более и более.
¾ Иван Дмитриевич, да объясни ты хоть что-нибудь подробнее.
¾ Тс-с! Ни звука! Ну, как?
¾ Великолепно! Кажется, сейчас удастся, — ответил X.
¾ Ну?
¾ Готово!
¾ Браво, голубчик, это хороший ход! — довольным голосом произнес Путилин.
¾ Пожалуйте! — раздался шепот агента X.
¾ Прошу! — пригласил нас Путилин,показывая наоткрывшуюся дверь.
Первой вошла агентша, за ней я. Путилин остановился в дверях и обратился к Х:
¾ Ну, а теперь, голубчик, закройте, вернее, заприте нас на замок таким же образом.
¾ Как?! — в сильнейшем недоумении и даже страхе вырвалось у меня. — Как?! Мы должны быть заперты в этом логовище страшного урода?
¾ Совершенно верно, мы должны быть заперты, дружище... — невозмутимо ответил мой друг. — Постойте, господа, пропустите меня вперед, я вам освещу немного путь.
Путилин полез в карман за потайным фонарем. В эту секунду я услышал звук запираемого снаружи замка. Много, господа, лет прошло с тех пор, но уверяю вас, что этот звук стоит у меня в ушах, точно я его слышу сейчас. Чувство холодного ужаса пронизало все мое существо. Такое чувство испытывает, наверное, человек, которого хоронят в состоянии летаргического сна, когда он слышит, что над ним заколачивают крышку гроба, или осужденный, брошенный в подземелье при звуке захлопываемой за ним на веки железной двери каземата.
¾ Ну, вот и свет! — проговорил Путилин. Он держал впереди себя небольшой фонарь. Узкая, но яркая полоса света прорезала тьму. Мы очутились в жилище страшного горбуна. Прежде всего, что поражало, — это холодный пронизывающе сырой воздух, пропитанный запахом отвратительной плесени.
¾ Бр-р! Настоящая могила... — произнес Путилин.
¾ Да, неважное помещение, — согласился я. Небольшая комната, если только это логовище, грязное, смрадное, можно было назвать комнатой, было почти все заставлено всевозможными предметами, начиная от разбитых ваз и кончая пустыми жестяными банками, пустыми бутылками, колченогими табуретами, кусками материй.
В углу стояло подобие стола. На всем этом толстым слоем лежала пыль и грязно-бурая, толстая паутина. Видно было, что страшная лапа безобразного чудовища-горбуна не притрагивалась ко всему этому в течение целых лет.
Около стены было устроено нечто вроде кровати. Несколько досок на толстых поленах; на этих досках — куча отвратительного тряпья, служившего, очевидно, подстилкой и прикрытием уроду.
¾ Не теряя ни минуты времени, я должен вас спрятать, господа! — проговорил Путилин. Он зорко осмотрелся.
¾ Нам с тобой, дружище, надо быть ближе к дверям, поэтому ты лезь под этот уголкровати, а я в последнюю минуту займу вот эту позицию.
И Путилин указал на выступ конуры, образующей как бы нишу.
¾ Теперь, и это главное, мне надо вас, барынька, устроить. О, от этого зависит многое, очень многое! — загадочно прошептал гениальный сыщик.
Он оглядел еще раз логовище горбуна.
¾ Гм... скверно... Но нечего делать! Придется вам поглотать пыли и покушать паутинки, барынька. Потрудитесь спрятаться вот за сию пирамидку из всевозможной дряни, — указал Путилин на груду различных предметов. — Кстати, снимайте скорее ваш дипломат. Давайте его мне! Его можно бросить куда угодно, лишь бы он не попадался на глаза. Отлично... вот так. Ну-ка, доктор, извольте взглянуть на сие зрелище!