Оккультисты Лубянки

ВОПРОС: Дайте подробные показания, в чем заключается шпионская деятельность БАРЧЕНКО?

ОТВЕТ: Шпионская деятельность БАРЧЕНКО в основном заключалась в создании разведывательного аппарата шпионажа. Работа эта велась им в двух направлениях — организации шпионской сети на периферии и проникновения в руководящие советские и партийные круги. Последнее делалось с той целью, чтобы овладеть умами руководящих работников и по примеру масонских организаций в капиталистических странах, в частности, во Франции, направлять деятельность правительства по своему усмотрению.

Для налаживания сети на периферии БАРЧЕНКО использовал различные религиозно-мистические секты восточного происхождения. Для этой цели он постоянно предпринимал поездки в различные районы Союза, устанавливал связь с местными сектантами организациями, встречался с закордонными эмиссарами.

В 1926 году, когда он выезжал в Кострому для встречи с представителями нашего ордена «Шамбала», которые должны были прибывать из заграницы, он был задержан местным Отделом ОГПУ. Я, однако, имея в виду интересы ордена приказал его освободить.

Кроме Костромы, как я уже показывал, он выезжал на Алтай, в Крым, Казань, Уфу и Самарскую губернию.

Для того, чтобы проникнуть в руководящие круги советских работников БАРЧЕНКО старался заинтересовать отдельных лиц своими «научными исследованиями», их значением для обороны страны и т. п. Заинтересовав кого либо научной стороной вопроса, он постоянно переходил к изложению своего учения о «Шамбале» и опутав жертву паутиной мистики, использовал в целях шпионажа.

Таким образом, он в свое время обработал меня и проник в ОГПУ. В последствии при моем участии был обработан СТОМОНЯКОВ, МОСКВИН, МИРОНОВ, КАСТРЫКИН. Удалось ему при моей помощи заинтересовать своим учением бывш. Зав. Подотдела нацменьшинств ЦК ВКП(б) ДИМАНШТЕЙНА и инженера ФЛАКСЕРМАН, которые по моему приглашению раза два присутствовали на занятиях кружка «Древней Науки».

Не довольствуясь этим, БАРЧЕНКО просил меня свести его с МОЛОТОВЫМ и ВОРОШИЛОВЫМ. Особенно настойчиво он стал добиваться встречи с ВОРОШИЛОВЫМ в последнее время. Действовал он совместно с ЛЕЙСМЕЙЕРОМ — ШВАРЦОМ, который в свое время свел БАРЧЕНКО со мной ЛЕЙСМЕЙЕР специально для этого в начале 1936 года приезжал из Ленинграда в Москву и носил ВОРОШИЛОВУ написанный БАРЧЕНКО по настоянию ЛЕЙСМЕЙЕРА доклад. ВОРОШИЛОВ ЛЕЙСМЕЙЕРА, однако, не принял. После этого ЛЕЙСМЕЙЕР уехал в Ленинград и прислал опуда БАРЧЕНКО небольшую сумму денег (200 руб.), которые БАРЧЕНКО почему-то не принял и отослал обратно.

ВОПРОС: Какую шпионскую деятельность, какие конкретные шпионские задания получали от БАРЧЕНКО вы лично?

ОТВЕТ: Прямых заданий по шпионажу я от БАРЧЕНКО не получал. Моя роль в этом деле выражалась в том, что, будучи увлечен мистикой БАРЧЕНКО, я пренебрегал интересами государства и помогал ему вести шпионскую работу, закрывая глаза на характер его деятельности и покрывая ее именем Спец. Отдела ОГПУ.

ВОПРОС: Это невероятно. При занимаемой вами должности БАРЧЕНКО не мог не стремиться использовать вас в целях шпионажа более активно.

ОТВЕТ: Причины сдержанности в этом отношение БАРЧЕНКО непонятны и для меня самого. Теперь после обнаруженных под руководством Наркома Внутренних Дел ЕЖОВА обстоятельств я думаю, что шпионаж в органах ОГПУ-НКВД шел по другой линии. При самом активном использовании меня я не мог дать тех сведений, которые имели возможность давать другие арестованные лица, в частности ЯГОДА. В связи с этим мети, очевидно, держали в резерве, не желая подвергать напрасному риску провала сопряженному со всякой активной деятельностью и довольствуясь тем общим содействием, которые, я оказывал БАРЧЕНКО.

К этому заключению меня приводит еще и следующее обстоятельство. Последние полтора-два года моя связь с БАРЧЕНКО значительно ослабла. Мы с ним не встречались, и он переставал обращаться ко мне с какими-либо просьбами и только после произведенных в последнее время арестов, он, старался восстановить со мной прежнюю связь, именно имеет место попытка включить меня в активный шпионаж, ввиду провала других линий.

ВОПРОС: Следствие вам не верит. Старясь увести следствие от расследования своей шпионской деятельности, вы хотите направлять его в другую сторону. Предлагаю вам дать откровенные показания о вашей шпионской работе.

ОТВЕТ: К тому, что я уже показывал, я больше ничего существенного добавить не могу. Мной прочитано, с моих слов написано правильно.

28 мая 1937 г.

Г. Бокий.

ДОПРОСИЛИ:

ЗАМ. НАРКОМА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ СССР КОМИССАР.ГОСБЕЗОПАСНОСТИ 2 РАНГА / БЕЛЬСКИЙ /.

СТ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ: /АЛИ/

верно: (подпись)

28 января 1921 года при ВЧК был образован Специальный отдел для координации и контроля ведомственных шифровальных служб и централизованной организации секретного делопроизводства в государственных учреждениях. Отдел возглавил Г.И. Бокий, с 12 июля 1921 года вошедший по должндсти в Коллегию ВЧК. 5 мая 1921 года правительство приняло постановление об обязательном исполнении государственными учреждениями распоряжений и циркуляров Спецотдела по вопросам шифровального дела.

К декабрю 1922 года Спецотдел ГПУ состоял из трех отделений, начальниками которых были Николай Яковлевич Клименков, Григорий Карлович Крамфус и Владимир Дмитриевич Цибизов. К декабрю 1929 года помощниками Бокия были Гусев (он же начальник 4-дешифровального отделения) и Эйхманс (он же начальник 3-го шифровального отделения); 1-е (соблюдение режима секретности), 2-е (перехват шифров) и 5-е отделения возглавляли соответственно В.М. Колосов, Ф.Г. Тихомиров, В.Д. Цибизов, лабораторией заведовал Е.Е. Гоппиус, техническим отделением — А. Чурган, фотографией — П.А. Алексеев.

В более поздний период, по данным историка А.А. Андреева, «Леонов возглавлял 1-ое отделение Спецотдела, занимавшееся охраной гос. тайны и исполнением режима секретности; Филиппов руководил управлением северных исправительных лагерей; А.Г. Гусев заведовал 4-ым отделением Спецотдела, занимавшимся дешифровальной работой; В. Цыбизов работал во 2-ом отделении и одновременно возглавлял 8-е криптографическое отделение штаба РККА». Некоторые сотрудники Спецотдела также работали одновременно в наркомате обороны, занимаясь работой, сходной по тематике (П. Харкевич, А. Каган-Катунал и др.).

В Спецотделе под руководством Бокия работали к 1934 году 100 человек, среди них Сергей Григорьевич Андреев, Александр Алексеевич Бакланов, Цыден Болданович Болдано (из крестьян-батраков, окончил Коммунистический университет трудящихся Востока им. Сталина, член партии с 1925 года, в ОГПУ с 1925-го), Иван Михайлович Боченков, Владимир Петрович Будников, Вилис Кришевич Вайвер, Яков Матвеевич Валицкий, Александр Станиславович Войтыга, Евгений Евгеньевич Гоппиус, Александр Георгиевич Гусев, Хасан Мамедович Джавад, Абуль Касим Зарре, Харитон Иванович Иванов, Александр Соломонович Иоселевич (соратник Бокия по Петроградской ЧК в 1918 году, расстрелян в 1937), Александр Вениаминович Каган-Катунал, Илья Шршевич Калтград (умер в 1937 году, похоронен на Новодевичьем кладбище), Георгий Сергеевич Кильдешов, Николай Яковлевич Клименков, Григорий Карлович Крамфус, Сергей Алексеевич Куликов, Василий Михайлович Малых, Василий Михайлович Михеев, Павел Адамович Мянник, Алексей Дмитриевич Пак (кореец, из крестьян, член партии с 1924 года, служил в царской армии, в 1918–1919 годах по мобилизации в колчаковской армии, с 1920 года в РККА, незаконченное высшее военное образование, в ОГПУ с 1926-го), Анна Максимовна Петрова, Леонид Александрович Сизов, Иван Петрович Скоробогач, Федор Григорьевич Тихомиров, Павел Хрисанфович Харкевич, Риза Алимович Хильми, Владимир Дмитриевич Цибизов, Антон Дмитриевич Чурган, Владимир Сергеевич Шинкевич, Лидия Николаевна Шишелова, Федор Иванович Эйхманс, Берта Юрьевна Янсон.

О некоторых их них расскажем более подробно.

Заведующий лабораторией Спецотдела старший лейтенант госбезопасности Евгений Евгеньевич Гоппиус родился в Москве в 1897 году в дворянской семье. Отец, Евгений Александрович Гоппиус, инженер, специалист по минному делу и большевик, ушел из семьи (в 1918 году в Воронежской губ. в боях с войсками белого генерала Дутова он руководил строительством оборонительных укреплений, тем же занимался на Восточном фронте, умер от тифа в феврале 1919-го), и мальчика воспитывала мать-учительница, член РСДРП(б) с 1904 года, после революции 1905 года жившая в Арзамасе под надзором полиции. Евгений окончил там же реальное училище, одновременно занимался репетиторством. В 1916 году поступил на химический факультет Санкт-Петербургского университета. В апреле 1917 года в Арзамасе вступил в РСДРП(б), вскоре был избран секретарем уездного комитета партии. После Октября был секретарем уездного Совета, уездным комиссаром труда. В 1919 году в Нижнем Новгороде преподавал в партийной школе, был председателем школьно-лекторской комиссии губкома партии. С 1920 года в Самаре занимался аналогичной работой (зав. учебной частью), затем вновь в Нижнем Новгороде заведовал пропагандистским отделом губполитпросвета. С 1921 года работал в Москве в Спецотделе ВЧК-ГПУ заведующим лабораторией экспертизы. Параллельно окончил в 1926 году два курса физико-математического факультета МГУ.