Страница 10 из 10
Вспомнились мне в эту минуту земляки. Большинство из них — шахтеры, уголь всю жизнь добывают. Я хотя и не работал в шахте, но в штреки спускался не раз. И вот здесь, на паровозном тендере, решил воспользоваться опытом шахтеров. Слой угля был около двух метров. От заднего края тендера по самому дну стал рыть под углем тоннель в сторону паровоза, а затем сделал разветвление к тем местам, где выступали бугорки. Делал я это по шахтерским правилам — углублюсь немного и крепление поставлю. Уголь, выбранный снизу, высыпал тут же, в тендер. Так прошел под углем до самого паровоза.
И не обманулся. Контрабанда там оказалась малогабаритная, тщательно упрятанная — двадцать одна пара капроновых чулок, триста бритв, сорок одна золотая монета царской чеканки. Вот они три бугорка!
Все, что случилось за годы службы, описать невозможно. Пришлось встречаться с самыми невероятными, неожиданными ухищрениями контрабандистов. Вот, например, самая обыкновенная занавеска на окне вагона. Ну что в ней можно запрятать? Занавеска чуть скручена и, может, чуть туже, чем надо, внизу ремешком к стене прижата. Раскручиваю. В занавеску, во всю её длину, аккуратно вложен сверток шелковой ткани.
Или идут от вагона к вагону шланги и трубки системы экстренного торможения поезда. Опять же дело обычное. Внутри этих трубок должны быть усики для распределения пара. Но заглянешь — усиков нет. Они вырваны. Значит, кому-то помешали. Продергиваешь в трубке раз, другой проволокой, она во что-то упирается. Нет, в трубку мусор не попал. Она плотно золотом забита! Бывает и так, что контрабандисты «усовершенствованием» техники занимаются. В одном вагоне я заметил, что отопительная система несколько сложнее, чем в других. От главной трубы ответвляется еще одна, на мой взгляд, совершенно лишняя трубка, и уходит концом в пол. Что же это, думаю, за «аппендикс» такой? Проверил, с обеих концов трубка закупорена, вода в нее не поступает. И этот «аппендикс» оказался полон золота. Мы его, конечно, удалили.
В одном из туристских поездов на кухне ресторана работали слишком веселые повара. На всю станцию пели они модные песенки, везде у них чисто, опрятно, готовят самые изысканные кушанья. Даже топливные брикеты и те уложили ровненько, один к одному, точно на показ выставили. Но заметил я, что веселые повара уголь для кухни с тендера паровоза таскают. Неудобно, конечно, это и канительно. Заинтересовался я ровными брикетами — и не зря. Под ними лежали свертки с шерстяными и нейлоновыми тканями на тридцать тысяч рублей... Вот тебе и модные песенки приветливых, беспечных поваров!
Все эти и другие факты подтвердили слова Филиппа Ганькова:
— У контролера глаз должен бить точно, как выстрел снайпера!
Загадочные гудки
Офицеры и сержанты нашей части задержали крупного валютчика. Мы догадались, что в городе орудует шайка опасных дельцов, но на след напасть не могли. По крупице накапливали факты, вели наблюдение, чтобы ударить без промаха.
Началось это так. Майору Дудко показались подозрительными гудки паровоза: чередовались они в каком-то странном сочетании — длинные и короткие.
Майор вместе с солдатом Денисовым приметили, где остановился этот паровоз, стали за ним наблюдать. Паровоз пыхтел на месте. Вдруг из клубящегося пара вышел коренастый человек в рабочей одежде — ватнике, стеганых шароварах, резиновых сапогах, кепке. Он протер глаза, осмотрелся и пошел к будке стрелочника.
— Парильщик не заставил ждать себя! — сказал Денисов.
— Хорошо. Вовремя успели, — добавил майор.
Они подождали еще немного и тоже пошли к будке стрелочника. В ней мирно беседовали два человека, Они были удивительно схожи: не различить ни по одежде, ни по росту, ни по фигуре. Один порывисто вскочил с табуретки, обрадованно воскликнул:
— Прошу, Александр Михайлович, гостем будешь!
Майор поблагодарил, сел на табуретку. Хозяин будки представил приятеля:
— Знакомьтесь, мой родственник...
Дудко заметил:
— Так похожи, что не могу разобраться, кто же из вас был на паровозе?
Хозяин усмехнулся.
— Я, конечно, — спокойно сказал он. — Иностранец такие пары развел, а вместе с парами и золу выдувает. Чистоту с меня спрашивают, сами знаете. Вот и влез на паровоз, поцапался. Что, не положено, не дипломатично?
— Дипломатичности, разумеется, маловато, если поцапались...
— Учту на будущее, Александр Михайлович.
Майор Дудко хорошо знал этого человека. Недавно он работал в одном из лучших ателье закройщиком. Работал, видимо, добросовестно — его портрет красовался на Доске почета.
— Если модницы узнают, что вы в этой будке отсиживаетесь, — пошутил Дудко, — достанется же вам на орехи...
— И деньги и славу променял на чистый воздух. Легкие теперь как кузнечные мехи, — стрелочник молодцевато выпятил грудь. — Возьмете, Александр Михайлович, к себе на службу?
— По внешнему виду подходите, — сдержанно согласился Дудко и спросил, — все-таки, кто же из вас был на паровозе?
— Почему такое сомнение? — стрелочник снял с плитки чайник. — Вот и чаек готов!
— И кто все-таки был на паровозе? — медленно повторил Дудко.
— Да я, я, черт возьми! — стрелочник дернул руку, из чайника выплеснулся кипяток на пальцы. Резким движением поставил чайник на столик, распахнул ватник, крикнул. — Глядите, осматривайте!
Потом успокоился, укоризненно проговорил:
— Ну что вы в самом деле, пограничники! Давайте лучше чай пить. Бери велосипед, — кивнул он приятелю, — и марш в буфет за пряниками!
Тот, до этого молча и угрюмо сидевший в углу, поднялся, подошел к велосипеду, прислоненному к стенке.
— Пряники придется отложить, — строго сказал Дудко, — пока не узнаю, кто был на паровозе...
Солдат Денисов стоял у двери. Державший велосипед на миг оцепенел. Потом глаза его отчаянно сверкнули, он со всей силы бросил велосипед на солдата, рванулся к окну. Денисов вцепился в его ватник.
Парни оказались крепкими. Один из них даже ремень порвал, которым связали ему руки. Сопротивлялись отчаянно — поняли, что провалились.
В карманах стрелочника были американские деньги — двести двенадцать долларов. Сказал, что нашел под шпалой.
— Почему сопротивлялись? — спросил Дудко.
— Боялся. Хотел доллары себе оставить.
— А золото где?
— Золота нет...
Дудко поднял кинутый в угол велосипед и почувствовал — тяжеловат. Сняли седло, стали проверять раму, а в ней сто сорок две золотые монеты.
Вот что означали загадочные гудки.
С этого началась упорная и острая борьба с валютчиками. От будки стрелочника потянулись извилистые, тайные тропы.
На окраине...
Поиски валютчиков привели нас в дом на окраине города. Хозяина нет, встретила его жена. Узнав, чем интересуемся, решительно заявила:
— Осматривать дом не позволю. Разрешение прокурора на то имеете? Если имеете, покажите. Честным людям на такую бумагу глядеть не приходилось! — паясничала толстая женщина. — Ах, понимаю, вас долляры интересуют. Так покажите мне эти самые долляры — спасибо скажу!
Пришел муж. Жена крикнула:
— Разберись-ка сам, что нужно этим любопытным!
Мы поздоровались с хозяином. Он не ответил. Приказал жене:
— Что стоишь? Давай обедать!
Сидит, обедает. Каменное, непроницаемое лицо. Затем пришел младший сын — его любимец. Парень заорал на мать:
— Зачем ты их пустила?
Вскоре в гости пришел к хозяину кум — столяр, который этот дом отделывал. Решили Новый год по старому стилю встретить. Стали пить водку, закусывают дешевой хамсой. Хозяйка поставила на стол чугунок неочищенной картошки...
Так началось наше знакомство с валютчиком.
В первый день ничего не нашли. Хозяева торжествуют. Толстая женщина исступленно, во все горло, чтобы соседи слышали, орет:
— Мы вам метлу привяжем, чтоб следы замела!
— Ладно. Если ничего не найдем, — со сдержанной иронией, спокойно соглашается Дудко, — тогда привязывайте...
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.