Светлейший лорд Тьмы

– Та-а-а-а-а-к! – протянул папка Забавы. – Теперь и спрашивать у старших не спрашивают? И советов не нужно? И вообще… Ох! – он обратно плюхнулся в свое кресло, молчаливо зашевелил губами, гримасничая заумно и подсчитывая убытки на свадьбу. Вот ведь, кто бы подумал, что само придет такое везение. Ведь нельзя лорда не по доброй воле… А тут… САМ! Сам пришел…

Черномор на черную ведьму глянул, загордился – сильнее мамки оказалась! Такого себе жениха сыскала и обуздала, что сердце папеньки заполнилось гордостью. Красавица, умница, будущая мать самого повелителя тьмы… Не зря рОстил! Не зря!

– Аркаша, голубчик! Как я щ-щ-щастлив… – Черномор прям покраснел, когда побежал навстречу женишку. Ловко вспрыгнул, повис у него на шее, болтая ножками в сафьяновых сапожках. – Вот нечаянная радость, вот какая расчудесность! Как я ждал этого дня! Дочку замуж выдаю!

Забава в ответ на действия родителя побледнела. Не повесит? Не казнит? Не посадит в темницу? Что? В байку дурацкую верит? Ах!

4

И все же Забава замуж выходить не хотела, хоть и была любительницей по мужской части. Но тут прям вот как отрезало! Или амулет шутковал, или просто дисгармония случилась, но Арк черной ведьме ну никак не нравился. «Невнятный какой-то, взлохмаченный, отощавший…» – подумала черная ведьма и обеспокоилась о своей судьбинушке. Вот выйдет она замуж. Вот начнется пир горой. Вот отправятся они в опочивальню. Б-р-р-р! Скривилась лимоном зелененьким да и выскочила в приемную, где колдунишки любопытные к двери ушки прикладывали. А Черномор радостный, на дочь внимания не обращая, в срочном порядке объявил перерыв и повелел незамедлительно турецкую баньку готовить для гостя дорогого да стол знатный для помолвки собирать. Пущай соседи знают, какую упустили удачу.

– Ты, Аркашенька, не стесняйся. Будь, как дома, – приговаривал колдун, летя на белом облачке рядом с шагающим женишком. Конечно, при таких коротких ножках, станет Черномор за всякими здоровенными детинами гоняться!

– Спасибо, хозяин дорогой, за гостеприимство, – поблагодарил мальчишка сдержанно. – Мне бы часок на «помыться да отдохнуть», а там – чередком да ладком за дело возьмемся.

– Ох, и шалун, – построжал пальчиком Черномор, – быстрый ты на дело-то! Ужо завтра свадебка, а сегодня помолвка только. Ты события не торопи. Ты осваивайся, а я пока все-все организую.

Черномор, когда дверь в парную за гостем закрылась, так облако на такую скорость запустил, что то на поворотах шипело и ругалось бранными словами. Ворвался к дочке без стука.

– Ах ты ёлки-палки! Что за дела? Почему я один не знаю, что ты задумала? Что за неповиновение законным властям? Как можно? Я отец тебе или нет?

– Чего шумишь-то? – Забава, что у окошка стояла в задумчивости, на колдуна взъерепенившегося покосилась недобро. – Сам говорил, что расширяться нам требуется. Что места мало, разгуляться негде… А тут тебе вроде и подарочек.

– Ты папку не обманывай. Ты когда шуры-муры крутишь, веселая, красная… А тепереча… Лица нет, слов нет, вона – одни глазюки злые остались. Где это видано, чтобы колдуны да ведьмы себе счастье не находили? У нас поведено так – приворожить и отнять. А тут все наоборот. Немилый жених сам пришел. Или я чего-то не понял?

– А чего понимать-то? – черная ведьма в пальчиках тонких амулетик крутит и мерцает тот черными вихрями да бурями неминучими.– Нужно так! – сказала, а сама в слезы.

Бросит Вальдемар, как пить дать, бросит и найдет другую колдунью. Вон, в лесах Муромских Яга молодая – Василика. Бестия рыжая, кудрявая. Она давно на альва заглядывается. На всех балах ему глазки строит и прелести свои демонстрирует.

Вспружинилась Забава. Мысли отбросила ревнивые.

– Неужто, папенька, я двух мужей не потяну! Да вы ли мне указ? Да я вообще – совершеннолетняя. – Ножками затопала. – И за этого замуж выйду и другого не упущу!

Черномор слова супротив ни одного не сказал, только отступил маленечко, чтобы ему от вихря, что по комнате начал носиться, не досталось.

– А кто тебе отказал? Ну, кто? Нету никого, только я… А я, красавица моя, всегда на твоей стороне. Но не нравится мне этот мальчишка! Ой, как не нравится! Он человечиной пахнет, свободомыслием! От него только неприятностей жди!

– Папенька, – Забава к колдуну склонилась, по бороденке сизой его гладит. – Я его для одного только использую… А вот забеременею, так и разберемся. А вы, папенька, одно лишь должны сделать, как появится здесь король альвов, задержите его в гостях – и чтобы забылся он.

– Сбрендила что ли? Виданное ли дело темных эльфов удерживать? Каким таким образом?

– Если счастья мне желаете, сделаете! Точка… – поджала губы капризно, вот-вот скандалить начнет.

– Ладно, – вздохнул Черномор. – Твоя взяла.

– То-то же! – Забава колдуна в щеку поцеловала, к обручению готовиться принялась.

То есть перед зеркалом волшебным уселась и давай его третировать – покажи мне, мол, Вальдемара. А Вальдемар на совете в это время сидел за круглым столом – одежы на нем белые-пребелые, волосы светлые в хвост убраны. Кожа такая чистая да прозрачная, в глазах ледяных – огни подземных пещер. Вокруг возлюбленного альва все темные рыцари.

– Как собралися силушки грозные замышлять дело злое, – начало вещать заунывно зеркало, – как засобиралися они покорять копи гномичьи.

– Заткнися чё ли, – Забава глубоко вздохнула, и ткань на лифе ее призывно натянулась. – Видал ли кто такого красавца? Господя! Да это ж картинка какая-то… Точно, вот женю на себе, портрет закажу семейный у самого дорогого художника. А еще рамку – из дерева заговоренного, чтобы мы никогда не разлучались.

Размечталась черная ведьма, представляя, как окажется Вальдемар в ее личном пользовании во всем своем двухметровом великолепии. Уж не станет он по войнушкам скакать – негоже царям самим черную работу делать. А будет рядышком сидеть, губки Забавы сахарные целовать, да обнимать ее крепко-прекрепко.

Так увлеклась, что не заметила, как к зеркалу приблизилась да и чмокнула его страстно. Зеркало смутилось и зарделось. Нет, конечно, оно считало себя неотразимым, с самым правильным отражением во всей вселенной, но … вот так откровенно выражать приязнь!

– Ах, лешие бесовские! Ведь мне еще к обручению готовиться! А ну-ка шкаф тысячедверный, бездельник, наколдуй мне красоту, чтобы этого простофилю поразить. – черная ведьма змеюкою зашипела, символы волшебные в воздухе нарисовала, вызывая шкаф из черной пропасти, где правят одни лишь демоны. Шкаф появился в покоях красотки незамедлительно, растопырился четырьмя витыми ножками, заскрипел резными дверьми.

– Чего, хозяюшка, потребовалось? – спросил он глухим басом.

– Платье мне нужно колдовское, не чета обычным. Чтобы могло оно другое колдовство подавлять и себе подчинять. – Забава руки в боки поставила, ножку отставила. – Ну, есть у тебя такое?

– Ты же знаешь, ш-ш-то есть, – протянул шкаф, – простым товаром не приторговываем. У нас в шкафу одеваются по первому классу. Сама Королева Снежа в свое время закупила ледяное платье, что целый континент заморозило.

– Хорош рекламироваться, ты дело говори…

– А еще у нас Люцифер плащ брал, что уныние вызывает. Он хоть и молодой божок, но тоже не промах. – преспокойно продолжал пиариться шкаф. – Наша одежда – это знак качества.

– Есть или нет? – Забава ножками затопала, по столу кулачками застучала. – Долой рекламный ролик! Даешь немедленно точный размер.

– А то! – хмыкнул нахальный предмет мебели в ответ. – Только по цене ли тебе такое удовольствие, красавица?

– А что ты хочешь за него? Быстрее. У меня еще помолвка впереди и… – хотела про Вальдемара сказать, да решила, нечего болтливому шкафу знать много.

– Последние сведения по магической ауре вашего королевства говорят, что есть у Черномора подушка волшебная. Он ее пуще жизни бережет. Подушка эта сны такие навевает, что через них можно по своему усмотрению реальность менять и все в свою сторону оборачивать. Вот приснилось, например, Черномору, что его дочка за лорда Арка выйдет, и глядь, а дочка выходит…