Светлейший лорд Тьмы

В общем, влетела Валари в дом к самому обеду. Волосики на макушке торчат во все стороны, кафтан не на те пуговицы застегнут, пояс болтается. Вроде как вообще не научилась одеваться.

– Подралась с кем? – вопросил с порога домашний дух.

– Видать, гнались враги, так к обеду поспешала, – засмеялся Кроха, выползающий с печки. Он после ночной смены в метро воротился утром и весь день дрых.

– Красивый видок. – оценила сорока. – Не хватает шапки. Потерялась?

– Да не потерялась, – широко улыбнулась орчиха. – Намного лучше…

– Продала за сто золотых? – кхекнул гном, а Лейзирет, который читал листок событий от главного летописца Гороха, приподнял очки, чтобы лучше видеть орчиху, и отхлебнул кофе, который варил исключительно сам.

– Вота, – не снимая обуви, Валари зашагала по ковру под возмущение Маргаритки «куда с грязными ногами?», которая попыталась преградить орчихе дорогу и ударить полотенцем. – Смотрите, что я принесла…

Все ринулись с интересом к столу, на который грузно легла огромная шапка.

– Что там? – Кроха сунул нос внутрь, вскрикнул и отскочил. – Меня за нос цапнули. А-а-а, самое чувствительное место!

Девчонка следом аккуратно раскрыла содержимое и тоже совершенно глупо заулыбалась:

– Это медвежонок? Какой махонький! И такой странный… Глазки у него светлые…

– Какой нафиг медвежонок? Кошак настоящий, у него когти, как иголки, – возмутился гном, теперь тоже изучая малыша. И сорока Белобока тоже испуганно замотала головой. Коты птиц едят. Ох, едят.

– Кошак? – Лейзирет ринулся к шапке, облегченно вздохнул. – У вас где глаза, дорогие мои? Белены объелись совсем. Это же ребенок. Просто чудесный малыш. – он поднял мордочку на Валари. – Поздравляю, мамаша.

– Спасибо, – загудела Валари довольно. – Правда красивый?

– Да, очаровательный медвежонок, – Маргаритка потянула зверушку из шапки, прижала к себе, вызывая ревность в орчихе, едва усмиряющей первобытные инстинкты защиты.

Пушистый комок вытянулся в руках девчонки, показывая толстое пузико, короткие лапки с круглыми подушечками лап. Медвежонком он казался лишь сестре Арка, сорока и гном до сих пор видели лохматого оранжевого котенка, который несмышлено взирал на них круглыми глазками. А крыс не сомневался, что девочка держит сейчас младенца. Малыш махал ручонками, просил кушать и вообще устал. Непонятно только, кого в нем видел примолкший дом.

– Так, хватит… – Валари отняла пушистого у Маргаритки. – У нас молоко есть?

– Да, козье, сейчас принесу, – бросилась за крынкой, откуда-то достала маленький глиняный кувшинчик, на который натянула похожий на сиську кожаный набалдашник. – Чего уставились, дурачьё? Дети кушать сами не умеют, они это – беззащитные. Им еще нужна кроватка. И чистота…

Никто даже и не возражал, что нужно. Просто никто и не ожидал, что появление самого повелителя окажется таким будничным. Каждый рисовал себе картины всяческих катаклизмов, катастроф, а еще придумывал, как поприветствует великого лорда Тьмы. А он махонький, забавный… Ничем не грозящий, и сам требует защиты. Похоже, не волнует это только Ленивого Крыса.

Пока с ребенком носились, молоко грели, кормили, пока придумывали постельку – корзину, в которую положили подушку, пока описавшегося повелителя мыли, хвостатый все это время сидел молча на краю стола, лапками махал.

– Ну, уложили? – поинтересовался он у всей честной компании, которая вдруг вспомнила про ужин. – Молодцы, теперь слушаем меня внимательно, драгоценные, потому что это важно. Никому, слышите, НИКОМУ не говорите о том, что у нас родился ребенок. Зверушку завели… И все! Поняли?

Все, даже Валари, закивали. Маргаритка даже рот ладошками закрыла. А потом и вовсе заявила, что никуда не шляется, как некоторые, а только дома сидит и на всю ораву готовит, стирает и шьет… А если будут ей условия ставить, то вообще уйдет вместе с домом. Тут дом поддакнул молодой хозяйке – все ж она за чистотой следила, и дух данное обстоятельство весьма ценил. А потом и вовсе заявил:

– Вы на когти вашего младенца посмотрите. Сегодня малыш, а завтра – огроменный хищник. Где тут орчьи корни? Или там человечьи? Это ж исчадье какое-то. Глазюки фосфорицируют… Кошмар! – и затих.

А комочек в корзине почесал задней лапой круглое ушко и после сытного ужина уснул безмятежным сном младенца, не заботясь, кто он, откуда, зачем пришел в этот мир и кто его окружает, потому что чувствовал рядом родной запах и находил его самым приятным из всех запахов мира. Нос его покраснел от удовольствия, урчание вырывалось из маленькой груди, в которой билось красное, как любовь, сердце с ароматом роз.

Валари быстро перекусила и села рядом со своим маленьким чудом, позабыв про недавнюю тоску по войне. Друзья не мешали маленькому уединению огромной орчихи и пушистого комочка. Лишь луна принимала участие в этом начавшемся свидании, открывшем путешествие в жизнь.

Именно с этого дня жизнь бывшей наемницы перевернулась и приобрела новый смысл. Да, Валари продолжала служить привратником при Горохе, не вызывая подозрений. Открывала стену, а потом со всех ног спешила к пушистику, которому так долго вместе со всей компанией выбирала имя. Маргаритка думала назвать его просто Мишкой.

Но Кроха заявил, что так котов не называют, и вовсе он не понимает, почему это девчонка видит здесь медвежонка.

– Васька – самое подходящее имя, – так сказал гном, которого поддержала Белобока.

Крыс же утверждал, что имя несет тайный смысл, что есть нумерологический и звездный расклад, что так нельзя. Придумывал всякие звучные имена, типа Цезарь, Бонапарт, Генералиссимус… Хотя причем тут какой-то генералиссимус, фиг разберешься.

В конце концов, Валари не выдержала и вообще потребовала никак не называть, пока она сама не решит. Но так, как в голове у орчихи было вообще мало имен, думала она слишком долго, а комочек почему-то стал откликаться на призывы игручего дома, который звал маленького просто Бэн. Дурацкое совершенно имя! Но… как-то незаметно получилось.

Вот значит, Бэн рос-рос – очень быстро. Кушал хорошо, и уже недели через три пулей носился по всем дому, и даже по балкам на потолке. Хулиганил нещадно: то занавески у Маргаритки подерет, то у гнома отвертку утащит и пол расковыряет, то на хвосте у Лейзирета повиснет, то Белобоку дразнит. А набегается, спит часа три, ест и опять по кругу носится.

Пока Валари на пороге не появится. Тут уж на руки заберется, зевает, глаза довольные такие становятся, прищуренные… И столько в них любви, что диву даешься.

А еще зачастил в гости к нашей компании князь Горох с царевичем Лексем. Придут вечером, князь для себя потребует чаю ароматного, начнет бараночки и плюшки кушать, жаловаться, что Любава пуще занялась делами дорожными, торопится дорогу достроить, потому как опасается политического конфликта с государствами темными. А ему, Гороху, так одиноко в палатах с Лексеюшкой. Спустит пацана своего на пол, а тот раз – и уже с Бэном в углу возится. Мышами его игрушечными дразнит, бегает, за собой зовет. Пушистик тоже не отстает: то на голову малышу прыгнет, то с балки на него начнет пищать – мол, не достанешь, дурачок.

И так каждый день. Прошла зима долгая. Сильно вырос комочек. То котенком скачет, то ребетёнком оборачивается зеленоглазым: личико круглое, хохолок посерединке рыженький, как у мамки. Выбежит на крыльцо, ножки толстенькие с верхней ступеньки свесит, на солнышко любуется, прищурившись.

– Клужок, – Ленивому Крысу, рядом расположившемуся, говорит. И пальчиком в небо тычет.

– Солнце, – подсказывает Лейзирет. – Ох, и быстро ты растешь, дружочек. Как в сказке.

– Ляксей, – надувает губы мальчонка.

– Придет вечером, не переживай. Мамка возвратиться со службы, тут же с Горохом пожалуют, оглоеды.

– Мама, – Бэн начинает пускать слезы, потом забывается и вновь превращается в котенка, бегает за собственным хвостом. А что ему еще нужно? Поймать самого себя, пока мир не поймал его. «Успеть бы научить, успеть!» – думает Лейзирет и качает головой, глядя на алые небеса за каменной стеной, где притаилась армия темная.