Страница 56 из 71
Тем временем Фило с пронзительным криком отбросил в сторону свой котелок:
— А знаете, что сейчас жрут в бараках? Вот в эту самую минуту? Отбивные! Яйца! Жареных цыплят! Все, что душа пожелает! Вот это еда так еда! Как подумаешь — слюнки текут! А мы тут ломаем зубы о всякую дрянь!
— Заткнись! — послышалось напротив.
Пегий взревел и вскочил на ноги. Его глаза налились кровью и теперь дико сверкали в свете костра.
— Ты еще будешь мне указывать? — Он свирепо посмотрел на обидчика и угрожающе подался всем телом вперед, слегка расставив при этом руки. — Если тебе не терпится заткнуть мне рот — иди и сделай это сам!
— Сколько можно болтать о том, чего у нас нет? — запротестовал человек.
— И то верно, — поддержал его другой. — Если тебе чего–то не хватает, пойди и попроси…
Пегий вскинул ногу и со всего размаху угодил человеку ботинком прямо в лицо. Тот со стоном упал, из разбитого рта стекала струйка крови.
С вызывающим видом пегий ходил вокруг костра в образовавшемся пустом пространстве. Его взгляд был наполнен животной яростью.
— Кто еще чем не доволен? Ну! Я слушаю! Ублюдки! — Он презрительно усмехнулся. — Ну и живите как собаки в своем дерьме!
— Хватит, — сказал Дюмарест.
Фило остановился и настороженно посмотрел на него:
— Тебе тоже что–то не нравится?
Арн снова схватил Дюмареста за руку:
— Не надо, Эрл. Скоро произойдет кое–что, что остановит его. Когда все увидят…
Дюмарест успел выбросить вперед руку, как только пегий ринулся на него. Раздался хлопок. Это нацеленный в лицо Дюмареста ботинок столкнулся с неожиданной преградой. Эрл вцепился в ногу нападающего мертвой хваткой и сделал вращательное движение рукой, после чего резко отбросил того в сторону. Фило извивался и вопил от боли и страха, что Дюмарест сломал ему бедро. Однако, как только почувствовал, что его ничего не держит, тотчас оказался на ногах, и пламя костра осветило зловещий силуэт.
— Эрл, прошу тебя, не надо! — умоляла Калин.
Дюмарест ничего ей не ответил. Пегий принял боевую стойку, выставив перед собой руки таким образом, чтобы пальцы одной соприкасались с запястьем другой. Он стал медленно приближаться, тяжело передвигая утопавшие в пыли ноги. Его глаза пристально следили за каждым движением Дюмареста.
— Ты еще пожалеешь, что сделал это, — доверительно сообщил ему Дюмарест.
— То же самое я могу сказать и тебе. Сейчас ты получишь свое. И твоей малышке придется искать более подходящего мужчину, который сможет о ней позаботиться. — Зубы пегого сверкнули в злобном оскале. — Ты вряд ли на что–нибудь сгодишься после этого.
В руках пегого сверкнуло стальное лезвие. Согнув левую руку в локте, пытаясь нанести рубящий удар ладонью в горло, он ринулся на Дюмареста. Правой рукой с зажатым в ней ножом он описал зловещую дугу сначала назад, а затем вперед по направлению к солнечному сплетению противника.
Действовал пегий быстро, но Дюмарест сумел разгадать его намерения и потому был наготове. Он отскочил в сторону, и левая рука нападающего прорезала воздух, не достигнув своей цели. Правой рукой Дюмарест подхватил снизу запястье руки с ножом и, вздернув ее вверх, всадил стальное лезвие тому в горло. Мутант издал какой–то булькающий звук и зашатался. Из раны брызнул фонтан крови. Фило ошарашенно вытаращил глаза, когда наконец понял, что произошло.
— Ты… — только и смог произнести пегий. — Ты…
Дюмарест отступил в сторону, чтобы не испачкаться кровью. Его лицо было спокойным и холодным, не выражающим ни сожаления, ни удовлетворения. Он убил, чтобы спасти свою жизнь.
Арн встал и подошел к Дюмаресту, угрюмо рассматривая мертвое тело.
— В жизни не видел ничего подобного. Все произошло так быстро. Только что ты стоял здесь и нож был у твоего горла… а Фило уже нет.
— Проверь его карманы, — предложил Дюмарест. Когда Арн удивленно присвистнул, он тоже наклонился, чтобы посмотреть: — Есть что–нибудь?
— Пропуск в комиссариат, — задумчиво произнес охотник. Он похлопал пластиковой карточкой о ладонь. — Теперь понятно, почему Фило всегда выглядел таким сытым. Как я и подозревал, он работал на компанию. За каждого, кого удавалось завербовать, он получал бесплатно продукты, а может быть, и деньги. Не думаю, что после сегодняшнего вечера он смог бы продолжать свои дела с таким же успехом.
— Это ты о лечении?
— Да.
Откуда–то из темноты послышался пронзительный свист. Арн напрягся. Со стороны поселка что–то вспыхнуло ярким светом, прорезая мрачный покров ночи.
— Вот о чем я, — сказал Арн. — Пошли.
Глава 8
Они вышли на ярко освещенную площадь, в центре которой на возвышении стоял человек, ожидая наказания. Его лицо поражало своей неестественной бледностью, а глаза напоминали две темные вмятины на снежной поверхности. На нем был ошейник, какой носили все рабы. Внутри ошейника находилось особое устройство. Стоило только нажать кнопку на пульте дистанционного управления, как мозг и все тело раба погружались в бездну невыносимой боли. Воздействие было скрытым от глаз, но временами прорывалось наружу, заставляя протестующую плоть содрогаться и изворачиваться в конвульсиях без всякой видимой причины. Это выглядело весьма забавно, однако мало кто смеялся, наблюдая подобное.
Площадку для наказания окружала толпа зрителей. Большей частью это были стройные шеренги рабов, с которых не сводили глаз стоявшие позади надсмотрщики. Для рабов это являлось наглядным примером того, что может произойти в случае неповиновения. Свободные граждане, крестьяне, бродяги или просто зеваки предпочитали держаться в стороне. Среди них были и такие, кто получал садистское наслаждение от подобного зрелища.
Все явно скучали в ожидании начала. Как ни странно, повсюду царило ощущение праздника.
Калин не могла оторвать глаз от человека в центре.
— Кто он, Эрл? Что с ним собираются сделать?
— Его казнят, — ответил он кратко. — Уже сейчас он страдает. Не физически. Он испытывает душевные муки, понимая, что ему предстоит перенести. — Дюмарест сжал ее руку и попросил: — Постарайся не смотреть туда.
— Хорошо, я постараюсь. — Но все же Калин подтянулась на носках и вытянула шею, не в силах справиться с искушением увидеть все самой. — Зачем мы пришли сюда, Эрл?
— Арн решил показать, как поступают с теми, кто надевает на себя ошейник, — объяснил Дюмарест. — Своего рода контрпропаганда того, что так нахваливал Фило.
— Понятно, — кивнула Калин. — А тот человек? За что его так? Что он сделал?
Стоявший рядом сгорбленный поселковый мусорщик повернулся, пристально посмотрел на девушку и горько сказал:
— Он оказался слишком умным. Хотел помочь другу бежать и нашел способ, как снять ошейник и не взорваться. Но этот же друг его и предал, так как ему пообещали за это свободу и билет на первый же корабль с временным ускорением. — Старик презрительно сплюнул: — Друг называется…
Калин нахмурилась:
— Чтобы не взорваться?
— Ошейник снимается при помощи специального ключа, который открывает замок, — пояснил Дюмарест. Он едва справился с желанием ощупать горло. — Металлический обруч, полый изнутри, напичкан взрывчаткой. При попытке снять ошейник без ключа происходит взрыв, в результате которого рабу сносит голову и отрывает руки того, кто прикасался к ошейнику в этот момент.
— Откуда тебе все это известно?
— Знаю, и все.
— С такими подробностями? Ты что, носил когда–то ошейник?
— Носил, — нехотя выдавил Эрл. — Это было на Игрушке. А почему ты спрашиваешь?
— Так просто. У нас на Солисе на крепостных тоже надевают ошейники, но они не взрываются и служат лишь для того, чтобы можно было определить хозяина.
— Солис — звучит красиво, — вздохнул Дюмарест. — Несколько примитивно, но все равно красиво. Наверное, и жизнь там такая же. Кто не носил ошейник сам, не должен принуждать других таскать бомбу вокруг шеи.
Он поднял голову и посмотрел на беднягу на эшафоте. Глашатаи, перекрикивая друг друга, зачитывали давно выученный текст, где упоминались все преступления обвиняемого, за которые его приговорили к смертной казни. Тот, кто составил текст обвинения, очевидно, неплохо разбирался в психологическом воздействии слова. Ему удалось представить одинокую фигуру на постаменте чем–то грязным, злобным и недостойным находиться среди добропорядочных людей. У Калин перехватило дыхание.