Некроскоп

Да, именно истощил. Существо внутри его жаждало... да, Драгошани прекрасно знал, чего жаждало. Он чувствовал руку Бату на своем плече и физически ощутил пульсацию крови в его венах. И тут взгляд Драгошани упал на изогнутый остро отточенный хирургический нож, которым он собирался перерезать горло овце. Он лежал возле его руки, и серебро ярко блестело на фоне черной земли. Что ж, так или иначе он все равно собирался сделать это. Все произойдет несколько раньше, только и всего.

— Мне нужны от тебя две вещи. Макс Бату, — сказал Драгошани и поднял взгляд.

Макс громко икнул, и челюсть его отвалилась. Глаза некроманта были такого же красного цвета, как у того демона, которого он только что убил. Монгол увидел их, успел увидеть, как вдруг в ночи что-то сверкнуло серебром, и... больше ничего.

Никогда...

Перерыв второй

— Я должен остановиться, — сказал Кайл, обращаясь к таинственному посетителю. Отложив в сторону карандаш, он стал массировать затекшую кисть. Стол был усеян кружевными стружками пяти карандашей, которые он успел исписать за это время. Это был уже шестой, и рука Кайла онемела от напряженного письма.

Перед ним лежала тонкая стопка бумаги, испрошенная снизу доверху записями и пометками. Когда он начал писать (когда это было? четыре с половиной, пять часов назад?), записи были очень подробными. Но уже через час они превратились в краткие заметки, сделанные неразборчивым почерком. Теперь даже Кайл с трудом мог бы разобрать свой почерк, а на листах бумаги оставались лишь краткие тезисы, даты, заголовки.

Позволив себе краткий отдых, чтобы дать передышку не только пальцам, но и голове, Кайл взглянул еще раз на заметки и покачал головой. Он инстинктивно верил, что все рассказанное ему — правда. Но при этом в рассказе присутствовала одна бросающаяся в глаза странность. Неясность, на которую он не мог не обратить внимание. Кайл нахмурился, посмотрел на маячившего по ту сторону стола призрака и, несколько раз моргнув, как бы желая четче увидеть его, мерцающий силуэт, сказал:

— Во всем этом есть кое-что, что я никак не могу понять. — Потом рассмеялся, смех его был почти что истерическим, и поправился:

— Я хочу сказать, что в действительности не понимаю очень многого, но до сих пор я по крайней мере верил всему, что вы говорили. А вот в это поверить едва ли возможно.

— Да? Во что именно? — отозвался призрак. Кайл кивнул и начал объяснять:

— Сегодня понедельник. Кремация сэра Кинана должна состояться завтра. Полиция до сих пор ничего не обнаружила, но было бы кощунственно оставлять его тело в таком состоянии.

— Конечно, — согласно кивнул призрак.

— Так вот, — продолжал Кайл, — дело в том, что мне известно достаточно многое из того что вы мне рассказали, а это заставляет меня поверить в правдивость всего остального. Вы рассказали мне о вещах, которые были известны только мне и сэру Кинану, но...

— Но?..

— Но ваш рассказ... — Кайл заговорил быстро и взволнованно, — ваш рассказ уже вышел за рамки сегодняшнего дня! Я следил за хронологией событий, и вы только что рассказали мне о том, что должно произойти в ближайшую среду, то есть через два дня. Если верить вашим словам, в настоящий момент Тибор Ференци еще жив и умрет не раньше ночи среды!

Минуту помолчав, призрак ответил:

— Да, я понимаю, вам должно показаться это странным. Но время — понятие относительное, Алек, равно как и пространство. В действительности они тесно связаны между собой. Скажу больше: вообще все относительно. Существует Великий Порядок вещей...

Кайл понял далеко не все. В данный момент он видел лишь то, что хотел видеть.

— Вы предвидите будущее? Так ясно? — Лицо его при этом выражало почтительное благоговение. — А я воображал, что обладаю могущественнейшим талантом! Но это же просто невероятно — уметь видеть будущее с такой ясно...

Он вдруг остановился и едва не задохнулся. В голову ему пришла еще более не правдоподобная, чем прежде (как будто это было возможно!), мысль.

Посетитель как будто прочел ее на лице Кайла. Так или иначе — он улыбнулся, и улыбка его при этом была столь же прозрачной, как дымок сигареты, она совсем не отражала света, проникавшего сквозь окно, но как бы пропускала его через себя.

— В чем дело, Алек? — спросил он.

— Где... где вы сейчас? — выдохнул Кайл. — Я хочу сказать, где вы сейчас находитесь, где ваше материальное “я”? Откуда вы говорите со мной? Точнее, когда вы говорите со мной?

— Время относительно, — по-прежнему улыбаясь, ответил призрак.

— Вы говорите со мной из будущего, не так ли? — Кайл тяжело дышал. Это был единственно возможный ответ на его вопрос.

— Вы будете мне очень полезны, — медленно кивнул головой гость. — Судя по всему, помимо дара предвидения вы обладаете блестящей интуицией, Алек Кайл. Или, быть может, оба эти дара неразрывны. А теперь продолжим?

Так и не придя в себя от изумления, Кайл прошептал:

— Думаю, вам лучше продолжить свой рассказ. Расскажите мне все, до конца...

Глава 15

Москва. Вечер пятницы. Квартира Драгошани на Пушкинской улице.

Уже темнело, когда Драгошани наконец-то добрался до своей квартиры и первым делом налил себе выпить. Весь обратный путь поезд тащился невероятно медленно, а отсутствие Бату делало путешествие долгим и утомительным. Да, во-первых, отсутствие Бату, а во-вторых, растущее возбуждение, ощущение того, что он вот-вот окажется в центре какого-то крупного конфликта. Время шло, а у Драгошани оставалось множество дел, сделать которые необходимо Несмотря на ужасную усталость, он не мог позволить себе отдыхать. Неясное предчувствие заставляло его двигаться не останавливаясь по избранному пути.

Выпив еще одну порцию, он почувствовал себя немного лучше, позвонил в особняк в Бронницах и убедился, что Боровиц все еще пребывает в трауре на своей даче в Жуковке. Он попросил позвать к телефону Игоря Влади, но ему ответили, что тот уже ушел домой. Тогда Драгошани позвонил на квартиру Влади и попросил разрешения приехать. Тот сразу же согласился встретиться.

Влади жил в отдельной служебной квартире недалеко от Драгошани, но Борис тем не менее поехал к нему на машине и через десять минут уже сидел в его крошечной гостиной, вертя в руках бокал с водкой.

Покончив со всеми обязательными в таких случаях приветствиями и формальностями, Влади наконец поинтересовался:

— Так в чем дело, Борис? Чем я могу быть вам полезным?

Теряясь в догадках, он с удивлением смотрел на темные очки Драгошани, на его мрачное серое лицо.

Как будто мысленно соглашаясь с чем-то, Драгошани кивнул и произнес:

— Мне кажется, вы ожидали моего прихода.

— Да, я предполагал, что мы можем встретиться, — осторожно ответил Влади.

Драгошани не собирался ходить вокруг да около. Если Влади не будет ясно и четко отвечать на вопросы, он его просто убьет. Вполне вероятно, ему в любом случае придется это сделать.

— Ну что ж, и вот я здесь, — сказал он. — Как все пойдет дальше?

Темноволосый, невысокого роста Влади казался вполне искренним и откровенным — во всяком случае, ему удалось создать такое впечатление.

— Что пойдет дальше? — невинно спросил он, удивленно поднял бровь.

— Послушайте, давайте не будем валять дурака, — ответил Драгошани. — Я почти уверен в том, что вам известна причина моего прихода. Вам за это платят — за умение заранее предвидеть события. Итак, я спрашиваю вас еще раз: как все пойдет дальше?

Влади, нахмурившись, откинулся назад.

— Вы имеете в виду Боровица?

— Для начала — да.

Лицо Влади приняло холодное, непроницаемое выражение.

— Он умрет, — бесстрастно ответил он. — Завтра около полудня. Сердечный приступ. Разве что... — Он замолчал и помрачнел.

— Разве что?..

— Сердечный приступ, — пожав плечами, повторил Влади.

Драгошани кивнул и вздохнул с облегчением.

— Да, — сказал он, — именно так все и произойдет. А что будет со мной... и с вами?