Некроскоп

— Несмотря на то что мы с вами никогда не встречались и были врагами, — сказал Гарри, — я все-таки благодарю вас. Вы, конечно же, понимаете, что я, как и Драгошани, намерен уничтожить вашу организацию?

— Что ты, что он — какая разница? — резко ответил Боровиц. — В любом случае мне пора идти. Если получится, я хочу выяснить еще кое-что...

И голос его замер, как и звучавшие до того.

Гарри оглядел лежавшую вокруг неровную местность и заметил, что солнце опустилось довольно низко. Вдоль горного хребта носились пылевые вихри. В воздухе парили орлы. День клонился к вечеру. Тени становились все длиннее, но, погруженный в мысли, Гарри еще долго сидел на песке, подперев руками голову.

Наконец он сказал:

— Все они хотят помочь мне.

— Потому что ты даришь им надежду, — ответила Аэндорская волшебница. — Веками с незапамятных времен мертвые тихо лежали в своих могилах. Но теперь они воспряли, они ищут друг друга, разговаривают между собой, потому что ты научил их этому. Они обрели своего кумира. Тебе стоит их только попросить, Гарри Киф, и они станут повиноваться тебе...

Гарри встал, оглянулся вокруг и почувствовал, как его охватывает вечерняя прохлада.

— Я не вижу больше причин оставаться здесь, — сказал он. — А что касается вас, леди, то я просто не знаю, как мне отблагодарить вас.

— Свою благодарность я уже получила, — ответила она, — сонмы мертвых говорят мне спасибо. Он кивнул.

— Я хотел бы прежде поговорить с некоторыми из них.

— Тогда иди, — сказала волшебница. — Как и всех других людей, тебя ждет будущее.

Ничего не ответив, Гарри вызвал в сознании двери Мёбиуса и шагнул в одну из них.

Поначалу он отправился к матери, без труда найдя к ней дорогу. Потом посетил в Хардене “сержанта” Грэхема Лейна и покоившегося не "более чем в пятидесяти ярдах от него Джеймса Гордона Ханнанта, затем отправился в Кенсингтон, туда, где был рассеян прах сэра Кинана Гормли, но где по-прежнему пребывал сам сэр Кинан, и, наконец, на дачу в Жуковке — к Григорию Боровицу. В каждом из этих мест он провел не более десяти — пятнадцати минут, за исключением последнего. Одно дело — разговаривать с мертвыми, лежащими в своих могилах, и совсем другое — с тем, кто сидит перед тобой, глядя на тебя остекленевшими, гноящимися глазами.

Так или иначе, когда с этим было покончено, Гарри остался вполне доволен тем, что теперь хорошо знает свое дело и научился прекрасно ориентироваться в сложных лабиринтах пространства Мёбиуса. Ему оставалось посетить еще одно место. Но для начала он снял со стены двуствольный дробовик и набил карманы взятыми из ящика патронами.

Было ровно 18 часов 30 минут по восточноевропейскому времени, когда он вновь вернулся на ленту Мёбиуса и направился по ней, из Жуковки в особняк в Бронницах. По пути он вдруг заметил, что по ленте рядом с ним движется кто-то еще, что он не один в бесконечности.

— Кто там? — мысленно крикнул он в непроглядную тьму.

— Всего лишь еще один мертвец, — донесся до него чей-то невеселый голос. — При жизни я умел предвидеть будущее, но мне нужно было умереть, чтобы до конца осознать величину своего таланта. Как ни странно, но в вашем “настоящем” я все еще жив, однако вскоре я должен буду погибнуть.

— Я не понимаю вас, — ответил Гарри.

— А я и не ожидал, что вы сразу все поймете. Я здесь именно для того, чтобы объяснить. Меня зовут Игорь Влади. Я работал на Боровица. Я совершил ошибку, заглянув в собственное будущее и прочитав там о своей смерти. Она произойдет через два дня, если вести отсчет от вашего “настоящего”, я буду убит по приказу Драгошани. Но и после смерти я буду использовать свои возможности. То, что я делал при жизни, я с большим успехом буду, делать после смерти. При желании я смогу заглянуть в прошлое, в начало времен, или в будущее — до самого конца веков. Если время вообще может иметь конец и начало. Безусловно, не может — все в мире является частью бесконечности Мёбиуса, не имеющей ни начала, ни конца изогнутой петли, заключающей в себе пространство и время. Позвольте мне показать вам кое что...

И он продемонстрировал Гарри двери в будущее и прошлое. Стоя на порогах, Гарри мог видеть то, что уже произошло, и то, что только должно случиться. Однако он не в состоянии был понять все, что открылось его глазам. За дверью в будущее он увидел хаос — переплетение множества миллионов голубых линий, одна из которых, беря начало прямо от него самого, простиралась далеко в будущее — в его будущее. Точно так же, стоя в дверях прошлого, он видел ту же голубую линию, вместе с миллионами и миллионами других, уходящую от него в минувшее — в его прошлое. Исходящее от линий голубое сияние было таким сильным и ярким, что почти ослепило Гарри.

— Но почему от вас не исходит никакого света? — спросил он Игоря Влади.

— Потому что мой свет погас. Теперь я подобен Мёбиусу — я всего лишь разум. И как для него не существует тайн в пространстве, мне открыты тайны времени.

Немного подумав, Гарри попросил:

— Я хочу еще раз увидеть линию свой жизни. И снова он оказался перед открытой дверью в будущее. Он заглянул в сияющее ярко-голубым светом горнило грядущего и увидел мерцание уходящей вдаль неоновой ленты — линии своей жизни. Тут же он увидел конец этой ленты, и ему вдруг показалось, что она не исходит от него, а, наоборот, входит в него. По мере того как он неумолимо приближается к концу жизни, тело его поглощает голубую линию. Теперь он ясно мог видеть, как конец ее несется к нему из будущего со скоростью лайнера.

Охваченный страхом перед Неведомым, он отступил от двери обратно в темноту.

— Мне суждено скоро умереть? — спросил он. — Именно об этом вы говорите, именно это стремитесь мне показать?

— И да, и нет, — ответил существующий вне времени, путешествующий голос Игоря Влади. И снова Гарри ничего не понял.

— Я собираюсь с помощью ленты Мёбиуса проникнуть в особняк в Бронницах, — сказал он. — Если мне суждено там погибнуть, я должен об этом знать. Аэндорская волшебница сказала, что мне предстоит утратить какую-то часть себя. А теперь я увидел конец свой жизни.

Он нервно пожал плечами в воображении.

— Похоже, я приближаюсь к конечной черте... Гарри почувствовал, что собеседник согласно кивнул.

— Но если бы вам пришлось воспользоваться дверью в будущее, вы смогли бы пойти дальше того места, где заканчивается линия вашей жизни, туда, где она начинается снова, — сказал Влади.

— Начинается снова? — Гарри был совершенно сбит с толку. — Вы хотите сказать, что для меня начнется новая жизнь?

— Там есть вторая линия, которая также принадлежит вам, Гарри. Она уже существует. Для вас мои слова лишены смысла?

И Влади постарался объяснить свою мысль как можно понятнее: он рассказал Гарри о том, что ждет его в будущем, так же как сделал это в свое время для Драгошани. Разница была лишь в том, что в отличие от Драгошани, для которого существовало лишь прошлое, у Гарри было будущее. Вот теперь, наконец, Гарри получил ответы на мучившие его вопросы.

— Я очень вам обязан, — сказал он.

— Нет, вы мне ничем не обязаны, — ответил Влади.

— Но вы появились возле меня как раз вовремя, — настаивал Гарри, едва ли понимая истинное значение своих слов.

— Время — понятие относительное, — пожал плечами Влади и усмехнулся:

— Все, что должно случиться, уже произошло.

— И все же спасибо вам, — ответил Гарри и, пройдя через дверь, оказался в особняке в Бронницах.

Ровно в 18 часов 31 минуту на столе у Драгошани зазвонил телефон, заставив того вздрогнуть.

За окном было уже темно, а сильный снегопад еще больше усиливал это впечатление.

Как всегда с наступлением темноты, все пространство между главным зданием и внешней стеной освещалось сильными прожекторами, но сейчас свет их едва проникал сквозь мглу и толку от них не было никакого.

Плохая видимость действовала Драгошани на нервы, но охрана особняка не сводилась к обычному наблюдению. Снаружи тянулись сверхчувствительные провода, имелись также электронные устройства последнего поколения и даже противопехотные мины, кольцом установленные за внешними укреплениями.