Корпорация

— Восхитительно. — Майор сплюнул. — Как говаривала добрейшая старушка Шапокляк, кто людям помогает, тот тратит время зря. Хорошими делами прославиться нельзя.

— Простите, не могли бы вы ещё раз повторить имя автора, чьему перу принадлежат эти строки? Мне незнаком этот литератор. — Растерянно попросил голос.

— Мы поговорим об этом позже. — Спрятал улыбку Тринадцатый. — Ты хотел рассказать о положении дел на текущий момент.

— Да, да, конечно! — Спохватился голос. — Населения убежищ переселили, уникальные технологии со временем скопировали. В конце концов бункера опустели. Их законсервировали и превратили в электронные архивы. Наш бункер стараниями многоуважаемого Арториуса из истории выпал, вся информация о нём либо уничтожена, либо засекречена. Связи нет, имеется только односторонний канал с орбитой для обмена данными. Теперь это — мифическое место заточения в небытие Древнего Зла. Оно осталось только в детских сказках. Даже археологи не верят в наше существование — более того, по теперешним данным в нашем секторе планеты никогда не было ничего, что может представлять археологический интерес. В этот район даже не летают. Собственно говоря, над поверхностью планеты теперь вообще почти не летают. Земля отравлена, заражена и опасна, люди практически покинули планету. Под куполами Ромба живёт лишь малая часть людей, занятая на работах по выращиванию пищевых культур. Кроме плантаций, ферм и оранжерей, там больше ничего нет. Вся жизнь сосредоточилась в космосе, на огромных орбитальных платформах, опоясывающих Землю, Марс и Венеру. Кстати, все орбитальные станции называются в честь Великого Арториуса его именем. Практически всё человечество живёт теперь там и работает на планетах вахтовым методом.

— Весело. — Нахмурился майор. — И что, никто не пытается очистить планету? Неужели это невозможно? Если я правильно понял, заражение Ромба успешно ликвидировали.

— Ну, это не так-то просто, очистить целую планету. — Голос стал серьёзен. — Это совсем не то, что очистка небольшой территории. Но после консервации Бункера у меня стало намного больше свободного времени, и я занимался разработкой и расчётом множества различных гипотез. В частности, меня интересовала возможность вернуться в человеческое тело, и возможность восстановления планеты.

— И как успехи? — Поинтересовался Тринадцатый. — Мир в надёжных руках?

— Вот вы снова смеётесь, — скромно ответил голос, — но позволю себе заметить, что на этот раз это мною не заслужено. К сожалению, я не ещё не имею полной картины процесса переноса электронной копии мозга в человеческое тело, но ещё порядка ста пятидесяти лет назад мною был предложен поистине революционный метод очистки планеты, основанный на принципах цепной реакции.

— Даже так? — Удивился майор. — Ты же сказал, что формально нас не существует. И кому же был предложен этот метод? И почему до сих пор на поверхности не бегают пушистые зайчики?

— На самом деле на поверхности зайчики бегают. Только они не совсем пушистые. Нам ещё предстоит об этом поговорить. Что же касается технологии восстановления планеты, то тут история, судя по всему, совсем скверная. Несмотря на то, что формально нашего убежища не существует, приблизительно раз в сто лет сюда прилетают некие люди. Они осуществляют замену источника питания. Ведь наш бункер тоже является архивом. Причём особенным. У нас хранятся сугубо конфиденциальные данные.

— Военные разработки? — Спокойно осведомился майор.

— Вы, как обычно, проницательны! — Восхитился голос.

— Угу. Особенно с нашим другом Арти. — Угрюмо отрезал Тринадцатый.

— Не думаю, что на вашем месте многие бы поняли, что к чему, выйдя из анабиоза под сирену боевой тревоги. — Теперь голос приобрёл успокаивающие нотки. — Как бы то ни было, мне удалось в ответ на их стандартный запрос о тесте нового источника питания вывести через Серебрякова разработанную мной технологию восстановления планеты. Её заметили, скопировали и увезли.

— И что произошло далее?

— Как вы уже поняли, ничего. Абсолютно ничего, словно никакой технологии и не было.

— Очень интересно. — Майор пожал плечами. — Выходит, кому-то выгодно существующее положение дел?

— Видимо, да. Точнее судить пока сложно, но теперь, когда вы активировали мою часть Пирогова, я имею гораздо больше возможностей. И при ближайшем обмене данными с орбитой постараюсь что-нибудь разузнать.

— Андрей Андреевич, а почему ты разморозил меня одного? И почему только сейчас?

Голос снова сделался виноватым:

— Видите ли, Тринадцатый, в не активированном состоянии я не имел возможности управлять анабиозными камерами. Стараниями соратников Арториуса они были выполнены практически автономными. Пирогов мог лишь осуществлять их мониторинг. Единственная возможность повлиять на анабиоз предусматривалась только в случае возникновения критической ситуации.

— Как романтично! — Тринадцатый иронично улыбнулся. — Стало быть, у нас, как всегда, критическая ситуация?

— Вообще-то да. — Голос опечалился. — И даже две. Дело в том, что наш источник питания практически истощён, и мне не хватит энергии ни на пробуждение кого-то ещё, ни на ваше погружение. И почему-то никто не летит его менять. Вторая проблема ещё серьёзнее: в анабиозных камерах начинает разлагаться криостан — специальное вещество, необходимое для поддержания анабиоза.

— Я знаю, что это такое. — Прервал учёного майор. — Он же почти вечный, разве не так?

— Не совсем. Он действительно очень долговечен, но вы провели в анабиозе почти тысячу триста лет! — Терпеливо объяснял голос. — Теперь необходима замена.

— Дай-ка я догадаюсь, — улыбнулся Тринадцатый, — криостана у нас нет?

— Ну да. То есть, нет. В смысле, криостана нет. — Смутился голос. — Но мы можем его синтезировать. Но есть одна проблема. — Голос замялся. — Для синтеза необходима органика. А у нас её нет. Она есть только...

— На поверхности. — Закончил за учёного фразу майор.

— Ну да. — Обречённо согласился голос. — Вы всегда понимаете раньше, чем я успеваю объяснить. Так нечестно. Кто из нас учёный? — Голос звучал обиженно.

— Предположим, далеко не всегда. — Успокоил его Тринадцатый. — И объяснений ещё требуется предостаточно. Как ты себе представляешь процесс выхода на поверхность в больничных шортах? И чем я должен убить зверя, матом?

— Вот это как раз решаемый вопрос. Вам надо лишь подключить к системе питания автоматические лаборатории, сейчас объясню как. В отличие от операций с анабиозом, это не требует такого количества энергии, и я смогу наконец-то вас порадовать. Всё-таки я не потратил впустую эти столетия. — Гордо заявил голос.

— Ты бы очень меня порадовал, если бы покормил. — Засмеялся Тринадцатый. — Я не ел уже пару тысяч лет.

— К сожалению, для приготовления пищи... — начал голос.

— ...тоже нужна органика. — Снова закончил за него майор.

— Верно. — Виновато согласился голос. — Вы всё понимаете без лишних слов. Вот поэтому я и решился разбудить вас, а не отца. Боюсь, он был бы не столь адекватен... — Серебряков-младший замолчал.

— Его можно понять, ведь тебя уже давно похоронили. — Мягко сказал майор и сменил тему: — Андрей, прежде, чем я пойду играть в электрика с твоими лабораториями, скажи, сколько же всего прошло времени с тех давних пор? У меня в голове всё это никак не укладывается, я ведь ещё два дня назад разговаривал с тобой в своей больничной палате, а ты пытался прятаться там под кроватью.

— Понимаю. — С грустью ответил Серебряков-младший. — Для вас время шло по-другому. Сейчас четыре тысячи сто девятнадцатый год от Рождества Христова. Но день ядерного апокалипсиса положил начало не только новой эпохе в существовании человечества, но и новой системе летоисчисления. Теперь годы отсчитываются от дня Великой Катастрофы. Иными словами, сейчас две тысячи восьмой год.

— Нет! Я ни за что не отдам микрочип, грязные чудовища! Вам никогда не получить его! — Древние кровожадные воины с огромными покрытыми кровью доисторическими топорами уже заполнили входной шлюз. Принцесса отступала по узким коридорам старой космической станции, прикрываясь стремительно ослабевающим защитным полем, остатки энергоресурса которого таяли на глазах. Древние, натыкаясь на энергощит, отшатывались назад и злобно ревели, и вновь тянули огромные зелёные ручищи к хрупкой фигуре девушки.