Страница 12 из 17
— Забери его, — скомандовал азиат одному из своих.
Вождь запротестовал. Мол, они еще не сговорились насчет цены. Включился толмач. Открыл лопатник, вытащил пачку разноцветных банкнот. Отсчитал дюжины две. Вождь ощерился: мало. Толмач добавил. Но по мнению вождя — недостаточно. Завязалась дискуссия.
И без того асимметричное лицо азиата перекосилось. Он рявкнул на диспутантов. Толмач сразу заткнулся, а вождь — нет. И зря. Потому что азиат перестал кривиться, вытащил пистолет и хладнокровно выстрелил вождю в лоб.
Среди аборигенов вспыхнуло волнение… И угасло под дулами нацеленных автоматов.
У горцев тоже было оружие, но мало у кого — с собой.
— Где твоя одежда? — спросил азиат.
— Там. — Геннадий кивнул в сторону хижины толмача.
Он не испытывал к убитому вождю теплых чувств, но подобное решение споров Черепанову очень не понравилось. Впрочем, свое неодобрение он демонстрировать не стал.
— Возьми его вещи, — велел азиат Сэму по-английски. — И отправляйтесь в вертолет. Живо!
Тесак полоснул по веревкам, и руки Геннадия снова стали свободны.
— Давай, — пихнул его Сэм. — Шевели задницей, летун!
Естественно, имущество Черепанова рассосалось. Все, вплоть до нижнего белья.
— Дерьмо, — констатировал мулат. Он не удивился. Пошарил в своем мешке, выудил шорты, черную майку и пластиковые шлепанцы. — Надевай. Хорош тут шарами трясти.
Черепанов оделся. Шорты оказались длинноваты, а майка налезла с трудом.
— Сойдет, — резюмировал Сэм. — Двинулись.
В селении шла разборка. Кто-то кричал, кто-то плакал. Головорезы в «камуфле» сгоняли народ в одну кучу.
Мимо Черепанова стрелой пронесся индеец. Парень хотел нырнуть в чащу за хижинами, но не успел. Дудукнул автомат, и беднягу швырнуло в траву.
— Шагай, — мулат подтолкнул его в спину, — без тебя разберутся. Или по крабам соскучился?
— Нет уж! — Черепанов подумал, что с этого дня он крабьего мяса в рот не возьмет.
Парень в черных очках скинул им трап. Чрево вертолета было огромно. Мощная двухвинтовая машина. В такой можно весь здешний поселок увезти. Вместе с хижинами.
Поближе к кабине был выгорожен пассажирский отсек. Туда Сэм и отвел Черепанова.
— Сиди и не дергайся, летун, — посоветовал он. — Захочешь отлить — вон лючок. Остальное — не твое дело.
— Остальное — это что? — спросил Черепанов.
— Это то, что тебя не касается! — отрезал мулат. — Я тебе добра желаю, понял? Вы, русские, вечно на жопу приключений ищете. Один из ваших тут в военных советниках числился…
— Да? — обрадовался Черепанов. — И где он теперь?
— Был — и нет, — отрезал мулат и скривился. — Твое дело — не рыпаться и язык за зубами держать. Особенно с Ляном. Лян болтунов не любит.
— Я заметил, — сдержанно произнес Геннадий, а про себя подумал: попадись ему этот Лян без своего пистолета, один на один… Уж они бы поговорили.
Глава тринадцатая
Секретная база
Снаружи бухнул выстрел. И тут же трещотками, взахлеб залаяли автоматы. На полминуты грохот стрельбы заглушил все прочие звуки. Потом пальба смолкла, и стали слышны плач и жалобные крики.
— Сидеть! — скомандовал мулат, хотя Черепанов даже и не пытался подняться.
Снаружи заговорили по-испански. Кто-то повелительно гаркнул. Черепанов поднялся, выглянул в окошко.
— Сидеть! — приказал мулат.
— Да пошел ты в жопу, — пробормотал Геннадий.
К вертолету двигалась цепочка местных: детей, женщин, мужчин. У некоторых руки были связаны. Молодчики Ляна — по обе стороны…
Мулат схватил Черепанова за руку, потянул книзу. Геннадий перехватил его руку, сжал… Физиономия мулата перекосилась.
Когда Геннадий еще не был летчиком, а всего лишь подающим большие надежды спортсменом, в силовую часть их подготовки входили упражнения с брезентом. То есть вдоль стены зала вешался брезент, и будущие чемпионы, хватаясь руками за ткань, лазали по нему, как мухи по стенке. Очень полезное упражнение. Одно из многих полезных упражнений. И с тех пор если уж Геннадий брал кого-то за руку или еще за что-нибудь по-настоящему, то это производило нужное впечатление.
— Не нервничай, — спокойно произнес Черепанов, ослабив хватку. — Я просто посмотрел.
— Я тебе добра желаю, — обиженно проворчал мулат, растирая запястье.
— Спасибо, Сэм. — Черепанов не собирался ссориться с этим парнем. В конце концов, тот его выручил. Кабы не он, Геннадия уже доедали бы крабы.
В соседнем отсеке шла погрузка. Туземцев загоняли наверх. Из-за переборки доносился детский плач, перемежаемый бодрыми командами «погонщиков».
Спустя некоторое время в пассажирский отсек ввалилось полдюжины бандюков-«коммандос». Очень довольных. Старший из них, бычара с крохотными черными усиками и следом ожога на полщеки, что-то сказал по-испански. Сэм ответил. Потом покосился на Черепанова и продемонстрировал запястье, на котором остался след от хватки Геннадия.
«Обожженный» кивнул, а остальные «амигос» одобрительно защелкали.
— Говорит, ты такой здоровый, — пояснил Сэм. — Панчо говорит: сразу видно — русский.
Черепанов ухмыльнулся. Он знал, что в маечке смотрится достаточно весомо. В отличие от многих бывших спортсменов, Геннадий тщательно следил за тем, чтобы поддерживать себя в форме. Профессия летуна требовала идеального здоровья. Тем более он уже тогда целил на самый верх, за пределы воздушной стихии. А там требования еще выше…
Вертолет рвануло, дернуло, мотнуло в сторону. В грузовом завизжали. Практически пустая машина пошла вверх так, словно поднималась с предельной загрузкой.
«Любитель», — пренебрежительно подумал Черепанов о пилоте. Вспомнилось, как взлетают настоящие боевые вертолетчики. Резко, низко, под острым углом к горизонту, чтоб затаившийся вражина не влепил подарочек на взлете…
И тут Геннадия пробила тоска. Остро захотелось неба. Не так, как сейчас: грузом в неуклюжей машине, а чтобы ходил в руках теплый чуткий штурвал, чтобы заворачивалось вокруг пространство…
Молодчики гомонили по-испански, перекрикивая рев двигателей. Оружие они держали между колен, беспечно. Черепанов мог бы легко дотянуться до ближайшего автомата…
И что дальше? Даже если он сумеет положить всех в отсеке?
Летели недолго. Может, с полчаса. Потом вертолет ухнул вниз так, что уши заложило, завис, опять нырнул — и сел. Вернее, плюхнулся.
«Коммандос» полезли в грузовой отсек. Меченый Панчо мимоходом звонко хлопнул Черепанова по плечу, изрек что-то одобрительное.
Минут через пять поднялся и Сэм:
— Пошли!
Это была узкая долина, к удивлению Черепанова, «оборудованная» самой настоящей взлетной полосой. В дальнем конце ее имелся прикрытый камуфляжными сетками ангар. За ангаром, под деревьями, — одноэтажные бараки.
Индейцы из поселка сбились в кучу, жались друг к другу. В основном — молодежь и подростки. Несколько взрослых мужчин со связанными руками и окровавленными физиономиями.
Из кабины вертолета спустился Лян. Вернее, спрыгнул. С четырехметровой высоты. Отлично спрыгнул, мягко. Черепанов оценил. Сам бы он так не смог, хотя прыжковый опыт и навыки имел изрядные. Оценил и отметил: опасный мужик. Очень опасный.
Азиат подошел к кучке аборигенов, что-то сказал своим, и индейцев погнали к баракам. Геннадий профессионально отметил, что с воздуха поселок прикрыт идеально. Да и полоса тоже неплохо замаскирована. Во всю длину ее выложена полоса мелких и крупных камней, между которыми проложили тусклую металлизированную ткань. Но это снизу видно, что тряпка, а сверху наверняка покажется, что ручеек. И на солнышке блестит. Да уж, такое не лох придумал. Но возникает вопрос: зачем?
Лян жестом поманил их к себе:
— Как тебя зовут, русский летчик? Кто ты и как сюда попал?
— Геннадий Черепанов. Летчик-испытатель, — лаконично ответил Геннадий. — Демонстрировал модель на столичной ярмарке. Были неполадки с системой. Катапультировался. Попал к местным… — подумал, не пошутить ли по этому поводу? Нет, не стоит. Физиономия китайца не располагала к шуткам. — Теперь у вас. Это все.