Страница 115 из 145
В сентябре 1943 года оккупанты в течение нескольких дней кряду подвергали бомбардировке с воздуха наши грудки[3], на которых были расположены партизанские лагери, штабы соединений и госпитали. Фашистские пираты лучшими средствами борьбы с мирным населением в захваченных районах считали зажигательные авиабомбы. У них, видимо, было перепроизводство таких бомб, и потому они бросали их и на наши грудки, окруженные со всех сторон мокрыми, а в большей части даже залитыми водой болотами, хотя и гореть-то у нас было нечему.
Однажды на наш островок у канавы, величиной не более одного гектара, фашистский «юнкере» сбросил восемнадцать пятидесятикилограммовых бомб, в их числе одиннадцать зажигательных и семь фугасных. В мягком болотистом грунте взорвалось только три фугаски и четыре зажигательные бомбы, остальные были нами извлечены, и вся добытая из них взрывчатка и горючая смесь были использованы против гитлеровцев. Нашим конструкторам особенно понравилась легко воспламеняющаяся жидкость, которой были заполнены фашистские зажигательные бомбы. Эта жидкость перекачивалась в специальные баллоны, в сочетании с термитными шариками и капсулями замедленного действия нашей конструкции позволяла изготовлять замечательные снаряды, которыми мы снабжали наших подрывников для выполнения наиболее ответственных заданий.
Такой зажигательный снаряд получил и Велько Янек для железнодорожного депо на станции Иванов. Во второй половине дня 21 сентября 1943 года Велько заявил начальнику станции, что его паровоз требует серьезного ремонта. Паровоз пригнали в депо-мастерские для тщательного осмотра. Осмотр был назначен на следующий день. Велько полученную зажигалку уложил на тендере под бочкой, заполненной нефтью, а рядом поставил небольшой бачок с бензином. Поставленная на боевой взвод, зажигалка сработала около двух часов ночи. Пожар быстро распространился по всему помещению, о гашении его нечего было и думать.
Так на станции было уничтожено депо с двенадцатью паровозами и всем оборудованием. Пожар был настолько силен, что шпалы основных путей, проходивших мимо депо, сгорели, а рельсы скрутились от высокой температуры.
Другой машинист, завербованный с помощью Янека Велько, на станции Барановичи заминировал третью от паровоза цистерну с горючим. Расчет был правильный: пламя возникшего пожара должно было, разгораясь на ходу поезда, уничтожить все остальные цистерны с бензином. Одного не мог предусмотреть машинист: при маневрах на одной из станций поездная бригада произвела перецепку, цистерна с сюрпризом оказалась третьей с конца. Взрыв произошел в тридцати шести километрах восточнее Минска на полном ходу. Цистерна вспыхнула, и пламя мгновенно охватило две следующие в хвосте поезда. Гитлеровцы, сопровождавшие поезд, приказали немедленно отцепить три горящие цистерны, но к ним уже нельзя было подступиться, и хотя машинист работал на совесть и сам помогал отцепить горящее звено, получил сильные ожоги, пламя уничтожило пять цистерн.
Гитлеровцы отправили машиниста в госпиталь и впоследствии премировали за героизм, проявленный при гашении пожара, возникшего по вине неизвестных злоумышленников. Получивший большое доверие, наш исполнитель и рекомендованные им люди впоследствии в Барановичах вывели из строя одиннадцать паровозов, множество вагонов и бензоцистерн и взорвали поворотный круг.
Цистерны с горючим в составах поездов загорались очень часто.
Уничтожение цистерн с горючим, как правило, производилось с помощью магнитных мин-липучек. Иногда состав с горючим, если он останавливался на несколько часов на крупной станции, столько нанизывал на себя таких снарядов, что этот способ уничтожения цистерн становился нам уже невыгодным. Регламентировать работу наших исполнителей было очень трудно. Мы не могли их знакомить друг с другом, не могли кому-либо из них сказать, что поручение выполняет не он один, так как это расхолаживало бы их. Напротив, каждому из связанных с нами людей мы старались внушить, что только ему одному доверялось получение таких замечательных боевых средств для нанесения ударов оккупантам. Поэтому иногда об уничтожении одного и того же состава с горючим, торжествуя, сообщало нам несколько человек одновременно. При этом не только они, но и мы точно не знали, кто являлся фактическим исполнителем этой диверсии.
С конца октября вместо дорогостоящих магнитных мин для уничтожения цистерн с горючим мы начали применять самый дешевый способ: наши группы попросту стали их расстреливать из противотанковых ружей бронебойно-зажигательными патронами. Достаточно было произвести два-три выстрела с расстояния трехсот-четырехсот метров из этого мощного оружия, чтобы какая-нибудь из головных цистерн вспыхнула, а через несколько секунд и весь состав окутывался пламенем.
Гитлеровцы, будучи не в силах предохранить от пожара горючее, перевозимое в цистернах, осенью 1943 года пытались перевозить его в бочках, погруженных в крытые товарные вагоны. При этом они для вида время от времени вперемежку пускали составы с горючим в цистернах. И надо сказать, этот «нечестный», как называли его наши хлопцы, путь доставки на восточный фронт горючего некоторое время им удавался. Раскрыли мы его случайно, когда один из таких составов был направлен на Барановический аэродром, где у нас было достаточно своих наблюдателей. Зато вскоре после этого гитлеровцам пришлось туго. В крытые вагоны, заполненные бочками с бензином, легче всего было забрасывать термитные шарики, смонтированные в зажигалки замедленного действия. Горючее стало так же, как и в цистернах, гореть в пути, не доходя до места назначения.
Второй машинист, установивший связь с нашими людьми через Янека Велько, на станции Блудень забросил зажигалку в вагон с горючим так удачно, что, когда на ходу поезда произошел пожар, сгорели все вагоны, входившие в состав этого поезда. Пламя возникшего пожара было столь сильно, что бочки начали взрываться одна за другой, они пробивали при этом крыши вагонов и взлетали на десятки метров кверху, покрывая все вокруг потоками горящей жидкости. Вместе с подвижным составом сгорело восемьдесят метров железнодорожного полотна и несколько столбов линии связи.
Фашистские оккупанты вынуждены были перебрасывать горючее окольными путями, в обход Пинских болот, по дорогам, менее подверженным наскокам партизанских подрывников и «снайперов».
Так работали на нас машинисты, стрелочники, обходчики, железнодорожники самых различных профессий.
Командир одной из моих оперативных групп, лейтенант, бывший пограничник Косовский Иван, в поисках все новых и новых исполнителей, познакомился с одной крестьянской девушкой, о которой ему было известно только то, что она часто бывала среди гитлеровцев и выполняла у них различные поручения.
Поля давно искала способа, как бы покрепче насолить «панам». Девушка она была тихая и трудолюбивая, и гитлеровцы охотно приглашали ее убирать комнаты, стирать белье. Мы предложили ей одну из наших мин-сюрпризов, удобную тем, что места она занимала немного, а неприятности могла причинить фашистам большие. Спрятав взрывчатку и арматуру под платье, Поля зашла под вечерок в блокпост станции Блудень. Знакомый дежурный офицер, попросив ее хорошенько убрать помещение блокпоста, сам вышел в соседнюю комнату. Этого только и нужно было девушке. Взрывчатка была должным образом уложена в печку, комната приведена в образцовый порядок. В шесть часов вечера Поля распрощалась и ушла, а в восемь часов блокпост взлетел на воздух. Взрывом разрушило телефонную станцию и радиоустановку, с помощью которой дублировалась железнодорожная связь, убило также двух офицеров. Взрыв произошел 18 октября, но блокпост не был восстановлен до 20-го. Это увеличило размеры очередной катастрофы, подготовленной нашими подрывниками.
В сентябре, отпросившись у Черного, прибыл ко мне пешком по лесам и болотам Терешков и взялся за свою старую излюбленную специальность. 19 октября пятерка Терешкова готовилась подорвать железнодорожный состав на перегоне Линово — Блудень. С наступлением сумерек минеры подползли к полотну в двух километрах от станции Линово, понаблюдали за движением патрулей и, пропустив их, начали спешно минировать правую колею. Со стороны станции Линово донесся отправной свисток паровоза. Минеры вырыли под рельсом углубление, заложили мину и начали ее маскировать. В это время со стороны станции Блудень показались огни другого поезда. Хотя он был дальше линовского, но шел гораздо быстрее, и подрыв его дал бы неизмеримо больший эффект. Ребята решили быстро переставить мину под левую колею. Протянув шнур под оба рельса восточной колеи, бойцы сунули мину под внутренний рельс западной. Маскировать было некогда, да и незачем. Оба поезда приближались к месту минирования.
3
Грудки — островки на местном наречии.