Страница 72 из 79
Выскочив на улицу в переднюю дверь, Питт увидел, что Кларабелла Мейпс улепетывает от него в направлении какого-то переулка — не переулка даже, а узкой щели между серыми стенами соседних домов, — все дальше углубляясь в лабиринт трущоб. Если он не поймает ее сейчас, то потеряет навсегда — мерзавка найдет убежище в каком-нибудь только ей известном месте. Ему же крупно повезет, если он вообще сумеет выбраться отсюда, не говоря уже о том, чтобы ее схватить.
В конце проулка оказалась лестница, ведущая в просторное, плохо освещенное помещение, в котором женщины что-то шили при свете масляных ламп. Кларабелла не смотрела, куда бежит, сбивая всё и всех на своем пути. Впрочем, то же самое можно было сказать и про Питта. В его ушах звенели возмущенные женские крики.
В дальнем конце инспектор с разбега грудью налетел на дверь и на мгновенье застыл на месте, жадно глотая воздух. Но он слишком увлекся преследованием, чтобы обращать внимание на боль. В его сознании пульсировала одна-единственная мысль: он не должен дать ей уйти, должен ее схватить, должен убедиться, что она в его власти. Тогда он закует ее в наручники и заставит идти перед собой, а она будет шагать — и каждой клеточкой своего тела осознавать, что это начало ее пути к виселице. Ибо другого просто не должно быть.
В соседней комнате три старухи распивали бутылку джина, а рядом какой-то ребенок играл с парой камешков.
— Помогите! — крикнула Кларабелла Мейпс. — Остановите его! Он за мной гонится!
Но старухи уже успели как следует принять спиртного, так что ноги их почти не слушались. Они даже не пискнули, когда Питт пролетел мимо них, лишь посмотрели на него мутными глазами. Он же постепенно догонял Кларабеллу. Еще несколько ярдов, и он схватит ее. Все-таки ноги у него длиннее, да и в юбках он тоже не путается.
Но теперь она была среди своих и знала, куда бежать. Следующая дверь захлопнулась у инспектора перед носом, и сколько он ее ни дергал и ни толкал, наотрез отказывалась открываться. Тогда Томас был вынужден навалиться на нее всем своим весом, больно ушибив при этом плечо. Лишь когда к нему подоспел сержант, они сумели совместными усилиями выбить злополучную дверь.
По ту сторону оказалась тускло освещенная комната, до отказа набитая людьми. Тут были и стар, и млад: мужчины, женщины, дети. Помещение провоняло потом, прокисшими объедками, клопами и крысами.
Перепрыгивая через тела на полу, Питт с сержантом бросились дальше и наконец через дверь в дальнем конце помещения выбежали в переулок, такой узкий, что верхние этажи домов почти соприкасались. Канава, что протянулась посреди переулка, была почти до краев забита отбросами. Вдоль переулка виднелся ряд дверей, и Кларабелла Мейпс могла нырнуть в любую из них. Увы, все они оказались заперты. Более того, в дверных проемах уже устроились на ночь бездомные; многие предварительно хлебнули на ночь высокоградусного снотворного. Никто из них даже не повернул головы, за исключением одного старика, который, сообразив, что кто-то за кем-то гонится, крикнул Питту, приняв его за воришку — мол, давай, парень, уноси ноги. В сержанта же полетела пустая бутылка. Впрочем, на его счастье, она пролетела мимо и, ударившись о стену, разбилась вдребезги. Осколки разлетелись во все стороны на добрые десять ярдов.
— Куда она побежала? — крикнул ему разъяренный Питт. — Любой, кто поможет мне ее поймать, получит шестипенсовик.
Двое или трое шевельнулись, но никто не сказал ни слова.
От злости и бессилия Томас был готов крушить все подряд. Боже, с каким удовольствием он надавал бы всем этим подонкам коленом под зад, если бы это хотя бы чем-то ему помогло. Впрочем, затем ему в голову пришла другая, более веселая мысль. Он уже почти догнал Кларабеллу Мейпс, когда та нырнула в какую-то ночлежку. Хотя он потратил пару секунд на то, чтобы выбить дверь, вбежав внутрь, он должен был бы увидеть, как захлопнулась входная дверь на другом конце, а выбежав на улицу, заметить, как где-то впереди мелькнули малиновые юбки.
И тогда инспектор резко развернулся и вновь влетел в ночлежку. Здесь он схватил за шиворот первого попавшегося оборванца и, рывком подняв на ноги, злобно процедил сквозь зубы:
— Куда она побежала? Если она по-прежнему здесь, я пришью тебе соучастие в убийстве. Слышишь?
— Ее тут нет! — взвизгнул бродяга. — Отпусти меня, вонючий легавый. Она убежала, помоги ей Господь! Обвела вокруг пальца тебя, полицейскую свинью!
Питт отпустил его, а сам, спотыкаясь, направился к выломанной двери. Сержант — следом за ним. Вдвоем они вышли в переулок, но Кларабеллы Мейпс и след простыл. При мысли о том, что эта мерзавка перехитрила его, Питт был готов лопнуть от злости и бессилия. Теперь ему было понятно, почему плачут дети, когда у них что-то не получается. Он должен заставить себя мыслить спокойно и четко. Злость только мешает ему. По местным меркам, у Кларабеллы Мейпс процветающее предприятие, на котором она делает хорошие деньги. Что бы он стал делать, будь он на ее месте? Конечно, напал бы на того единственного, кому известно о совершенном ею преступлении, чтобы избавиться от него раз и навсегда. Интересно, приходила ли ей в голову такая мысль? Или же сейчас для нее самое главное — унести от полиции ноги? Что же в конечном итоге возобладает — паника или хитрость?
Питту тотчас вспомнились его сверкающие яростью глаза. Паника? Нет, вряд ли. Стоит ему дать слабину, самому превратиться в наживку, как она вернется, чтобы прикончить его. Ведь, похоже, ее единственным инстинктом было желание убивать.
— Стой! — крикнул он сержанту.
— Но ведь ее здесь нет, — процедил тот в ответ. — Она не могла убежать далеко. Провалиться мне на этом месте, если мы ее упустим. Вот ведь какая мразь!
— Полностью с вами согласен, сержант.
Питт обвел глазами убогую ночлежку. Взгляд его упал на грязные окна почти под самым потолком. На улице уже порядком стемнело; еще минут десять-пятнадцать, и на город опустятся сумерки. Внезапно он заметил за окном какое-то движение, как будто там мелькнуло и вновь исчезло чье-то лицо.
— Подожди меня здесь! — бросил он сержанту. — Вдруг я ошибся.
С этими словами Питт повернулся и, не обращая внимания на обитателей ночлежки, выскочил в ближайшую дверь, взбежал вверх по шаткой лестнице и оказался в тускло освещенном проходе. До его уха донеслось шуршание тафты: это Кларабелла Мейпс пыталась протиснуть куда-то свои пышные телеса. Питт точно знал, что это она; он как будто чуял ее запах. Эта дрянь затаилась всего в нескольких ярдах где-то впереди. Интересно, что у нее в руках? Пруденс Уилсон она заколола ножом, после чего, словно мясник, разделала ее на части…
Питт старался ступать как можно осторожнее и тише, но гнилые доски все равно предательски скрипели, выдавая его присутствие. Он услышал впереди какое-то шевеление. Она или не она? Вдруг Кларабелла притаилась за какой-то незаметной дверью и ждет, когда он приблизится к ней, чтобы затем одним ударом вонзить ему в сердце нож?
Не отдавая себе отчета в том, что делает, инспектор застыл как вкопанный. По спине пробежал холодок, в горле застрял ком, во рту пересохло. Нет, ему нельзя останавливаться. Питт стряхнул с себя оцепенение. Было слышно, как впереди кто-то поднимается вверх по лестнице.
Превозмогая себя, он крадучись двинулся дальше. Вытянув одну руку вперед, сыщик на ощупь прокладывал себе путь и вскоре добрался еще до одного лестничного пролета, который был даже уже, чем первый. Теперь Томас точно знал, что беглянка где-то выше. Он едва ли не кожей ощущал ее присутствие. В какой-то момент ему показалось, что он даже слышит в темноте ее надрывное дыхание.
В следующий момент раздался глухой удар, затем раздраженный вскрик и топот ног по приставной лестнице. Питт бросился вверх и на какое-то мгновение увидел в квадрате желтого света ее тушу, там, где, по всей видимости, располагался выход на чердак. Она была наполовину скрыта от него тенью, но инспектор с прежней четкостью видел перед собой ее горящие черные глаза, ее похожие на диванные пружины локоны, капли пота на лбу. Он загнал ее в западню. И он был начеку, почти уверенный в том, что в руке у нее нож.