Прикосновение теней

Она стоит на моей аллее и целует ублюдка, который изнасиловал ее и превратил в при-йа.

Нет, давайте уж будем предельно точны: она засовывает язык ему в глотку и, похоже, вот-вот трахнет его.

Мой монстр трясет свою клетку.

Яростно.

9

— Мак! Эй, Мак! Ты меня что, не слышишь? Я спросила: «Какого хрена ты делаешь?»

Я застываю. Я дрейфую в темное место, где ничего не чувствую, поскольку, если бы чувствовала, убила бы себя. Нет правильного и неправильного. Это просто помеха.

— Не обращай на нее внимания! — рычит Дэррок мне в губы.

— Мак, это я, Дэни! Эй, с кем ты там целуешься?

Я чувствую, как она скачет с места на место за моей спиной, создавая сквозняк, который треплет мне волосы, и пытается увидеть, кого я прижимаю к стене.

Дэни видела Дэррока дважды и наверняка узнает его. Меньше всего мне нужно, чтобы она помчалась обратно в аббатство с новостью: «Мак связалась с Гроссмейстером, как и ее сестра! Ро была права! Предательница хренова — это у них, блин, в крови!»

Ровена без промедления воспользуется шансом, отправив всех ши-видящих помешать мне и при возможности убить. Эта узколобая сука охотится за мной с такой самоотдачей, с какой никогда не охотилась за Фейри.

Внезапный порыв ветра дергает мою рубашку. Волосы взлетают вверх.

— Это не Бэрронс! — возмущенно вскрикивает Дэни.

Это имя режет меня словно нож. Нет, не Бэрронс, и, если я не буду достаточно убедительной, Бэрронса не будет больше никогда.

— И не В'лейн! — В голосе Дэни снова слышится злость пополам с замешательством. — Мак, что ты делаешь? Где ты, блин, была? Я везде тебя искала. Прошел целый месяц. Мааак! — тянет она жалобно. — У меня есть новость! Посмотри на меня!

— Мне избавиться от нее? — бормочет Дэррок.

— От нее сложновато избавиться, — бормочу я в ответ. — Дай мне минутку.

Я шагаю назад, улыбаясь ему. Никто не обвинит Фейри в сексуальной несостоятельности. Похоть горит в его не вполне человеческих глазах. И в этом пожаре я вижу удивление, которое он пытается, но не может скрыть. Наверное, моя сестра была более... утонченной.

— Я сейчас вернусь, — обещаю я и медленно поворачиваюсь, чтобы дать себе возможность собраться с силами перед разговором с Дэни. Придется причинить ей боль, чтобы избавиться от нее.

Ее лицо светится от нетерпения. Непослушные рыжие кудряшки спрятаны под черным шлемом, лампочки горят. На Дэни длинный черный кожаный плащ и черные кеды. Где-то под плащом Меч Света, если только Дэррок не почуял и не отобрал его. Если меч там, то интересно, смогу ли я вытащить его достаточно быстро, чтобы Дэни меня не остановила.

У меня есть цели. На них я и сосредоточусь. Нет времени и смысла искать оправдания для больной совести. Когда я закончу с тем, что запланировала, все, что произойдет сегодня на этой аллее, сотрется и, как бы я ни обидела эту Дэни, не важно, она не узнает этого в будущем, которое я создам.

У меня перехватывает дыхание от невероятной свободы. С этого момента никто больше не укусит меня за задницу. Я в зоне полной безнаказанности. С тех пор как решила переделать мир.

На Дэни я смотрю слегка отстраненно, думая о том, сколько в ней нужно изменить. Я могу сделать так, что ее мать не погибнет. Дать этой девочке жизнь, которая не ожесточит ее, оставит открытой и мягкой. Я могу позволить ей веселиться, как веселились мы с Алиной, играть в волейбол на пляже, а не охотиться на улицах и не убивать монстров, в ее-то нежном возрасте... Сколько было Дэни, когда Ровена превратила ее в оружие? Восемь? Десять?

Теперь, добившись моего внимания, Дэни сияет, а когда она сияет, то буквально светится изнутри. Она прыгает с ноги на ногу, словно сжигая излишки энергии.

— Где ты была, Мак? Я так соскучилась! Чуви... то есть очень, — быстро поправляется она с хулиганской улыбкой, прежде чем я могу исполнить свою угрозу, которую придумала, кажется, в прошлой жизни: называть ее полным именем, если она хоть раз назовет меня чувихой. — Что тут было, ты не поверишь! Я изобрела Тенебойки, и все аббатство ими пользуется — хотя мне никто не сказал, какая я молодец, так, словно я просто споткнулась о то, до чего эти ши-овцы не додумались бы и через миллион лет, — бормочет она с кислым видом. Но потом ее лицо снова светлеет. — И ты никогда не поверишь — даже я с трудом в это верю, — но я надрала Охотнику задницу и убила его! — Она хмурится. — Ну, Джайн немного помог мне, но убила Охотника я. И, бли-и-ин, ты даже не догадаешься, чув... — Она начинает перескакивать с ноги на ногу так быстро, что ее силуэт расплывается в ночи. — Проклятая «Синсар Дабх» пришла в аббатство и...

Внезапно Дэни прекращает прыгать и замирает, глядя мне за спину. Она открывает рот, но не произносит ни слова.

Она смотрит за меня, на меня, потом снова мне за спину. Сжимает губы и хмурится. Ее рука скрывается под плащом.

По выражению ее лица я понимаю, что меча на месте не оказалось. Но она не пятится, это же Дэни. Она стоит на месте. Если бы во мне осталось хоть что-то человеческое, я бы улыбнулась. Тринадцать лет и львиное сердце.

— Тут происходит что-то, чего я не понимаю, Мак? — напряженно спрашивает Дэни. — Видишь ли, я пытаюсь найти объяснение — если оно вообще существует, — тому, что ты целуешь этого урода, но что-то у меня не получается. — Она глядит на меня. — Думаю, это будет похуже того порно, которое я смотрела. Чувиха.

О да, она расстроена. И только что назвала меня чувихой. Я собираюсь с силами.

— Здесь происходит много такого, чего ты не понимаешь, — холодно говорю я.

Дэни всматривается в мое лицо, пытаясь понять, не веду ли я двойную игру, решив подобраться к противнику под прикрытием. Мне нужно убедить ее, не оставив ни тени сомнения в том, что это не так. Мне нужно, чтобы она ушла и держалась от меня подальше. Я не могу позволить сверхскоростной суперищейке вмешиваться в мои планы.

И я не хочу, чтобы Дэни оставалась рядом со мной так долго, чтобы Дэррок успел понять, какие серьезные проблемы она может при желании устроить. В зоне безнаказанности или вне ее, в любой реальности я не смогла бы убить Дэни или смотреть, как ее убивает кто-то другой. В семье не только рождаются, иногда ее выбирают.

Дэни сказала, что Книга побывала в аббатстве. Мне нужно знать, когда это случилось. Пока я не выясню, как Дэррок планирует слиться с «Синсар Дабх», и не смогу справиться с ней сама, я не собираюсь подпускать ею к Книге. Я буду играть с ним в ту же игру, в которую играла с В'лейном и Бэрронсом, — только теперь по иной причине, — в игру под названием «Уклонись от Темной Книги».

— Например, Мак? — Дэни упирает руки в бока. Она так огорчена, что буквально вибрирует, дрожит так часто, что ее очертания расплываются. — Этот козел разрушил стены, убил миллиарды людей, уничтожил Дублин, устроил тебе групповое изнасилование — я тебя тогда спасла, помнишь? А теперь ты сосешь, — она морщится, и ее передергивает, — долбаный язык пожирателя Невидимых! Какого хрена?

Я игнорирую ее вопросы.

— Когда Книга была в аббатстве?

Я не спрашиваю, пострадали ли люди. Женщине, способной на союз с Дэрроком, все равно. К тому же в моей новой и улучшенной версии будущего я не позволю ничего подобного.

— Я попытаюсь еще раз, Мак. Какого хрена? — вспыхивает Дэни.

— Я попытаюсь еще раз, Дэни, — отвечаю я. — Когда?

Она пронзает меня долгим взглядом, упрямо сжимает челюсти и скрещивает руки на груди. Смотрит на Дэррока, потом на меня.

— Ты опять при-йа или что-то типа того, Мак? Только на этот раз без раздеваний и хотелок? Что он с тобой сделал?

— Ответь на мой вопрос, Дэни.

Она ощетинивается.

— А Бэрронсу известно о том, что происходит? Думаю, ему стоит об этом узнать. Где Бэрронс?

— Он мертв, — сухо говорю я.