Туман войны

Пламя охватило вертолет мгновенно, и он рухнул во двор мечети.

— Сваливаем из машины! — крикнул я и не успел понять, как оказался снаружи.

Механик замешкался. Загрохотала скорострельная пушка мех-босса — снаряды прошили броню, пробили бензобак. Громыхнуло. Горячая ударная волна припечатала меня о стену ближайшего дома.

Из силового отделения машины повалил дым, черной завесой затянул улицу.

Пытаясь встать, сквозь звон в ушах я услышал, как ПБМ тяжелой поступью двинулась в сторону мечети. Там защелкали выстрелы, стрекотнул пулемет… И тут же другой отозвался в соседнем квартале. Звуки выстрелов перекрыл грохот пушек еще одного мех-босса. Жахнул взрыв. За ним еще и еще.

Заслоняя лицо от жара полыхавшей бронемашины, я поспешил к перекрестку. Где противники, где свои? Ни черта не видно! Услышав голоса, остановился. Откуда доносятся? Вроде слева… Нет, стихли. Проверив штурмовую винтовку, я попытался связаться с Бирратом, но в наушнике была тишина: либо рацию повредило во время взрыва, либо противник глушил все наши частоты.

С реки подул ветер, быстро разгоняя дым.

И вдруг я понял, что на перекрестке стоят двое штурмовиков «Ауткома». Я вскинул винтовку, глянул в коллиматорный прицел и выстрелил ближнему в голову. Присев, всадил две пули в грудь второму. Они упали на изломанный асфальт, а я рванул через улицу. Обежав древний ржавый пикап, нырнул в тень под навесом у входа в дом.

ПБМ видно не было, но я хорошо слышал звуки ее пушек. Окинул взглядом развалины, откуда появился мех-босс, — обрывки масксети болтались на стене. Вот почему ПБМ не обнаружили с воздуха и вот почему повезло нашей группе. Машина противника стояла с неразогретым двигателем, прячась от инфракамер беспилотников. Пока оператор запустил движок, отсканировал местность локатором… Нас ждали, готовили прием.

В штабе Оси есть предатель, поставляющий информацию «Ауткому».

Я вышиб дверь ногой, вбежал в дом и выскочил из него во двор. Перебрался через забор в соседний двор, сквозь пролом в стене миновал еще один.

И остановился перед дверью, ведущей в здание на углу улицы — той, что рядом с мечетью.

Судя по грохоту пушек ПБМ и частым ответным выстрелам, Биррат с группой пытались отбиться от мех-босса, и у них пока это получалось. Но боеприпасы у бойцов не вечны. Я приоткрыл дверь, ведущую в дом со двора, заглянул внутрь. И хорошо, что не выстрелил. В угол комнаты забились гражданские: женщина с двумя детьми.

Сделав успокаивающий жест, я махнул на дверь, видневшуюся в глубине комнаты: мол, попаду через нее на улицу? Женщина закивала, глядя на меня испуганными глазами. Из-под ее руки вырвался чернявый паренек и сдернул коврик в центре комнаты, открыв взгляду крышку люка.

— Подвал? — я указал на крышку стволом, взялся за кольцо. — Там подвал или лаз?

Мальчишка залепетал по-арабски, тыча пальцем в пол, и замахал другой рукой в сторону мечети. Я дернул за кольцо, включил фонарик и посветил в открывшийся проем. Ступени вели к узкому лазу под землей. Судя по направлению, лаз проходил под улицей к мечети, где оборонялся сейчас Биррат с группой и спецназовцами.

Кивнув пацану, я спустился под землю. Звуки выстрелов наших штурмовых винтовок и пулеметов стали заметно реже, а вот пушки мех-боссов продолжали надрываться с гулким грохотом кроша стены мечети.

Согнувшись, я двинулся вперед, то и дело чиркая шлемом по потолку. Лаз сужался, пришлось лечь и ползти.

Над головой раздались тяжелые удары, земля дрогнула несколько раз, сверху посыпался песок. ПБМ «Шторм» меняла позицию. Судя по всему, продвигалась к мечети.

Вскоре лаз пошел наклонно вверх и еще больше сузился. Лишь с трудом мне удалось протиснуться в подвал. Здесь все было не как в том доме, откуда я спустился под землю: бетонные плиты фундамента, толстые сваи…

Где же выход на поверхность? И еще — где точно сейчас Биррат с бойцами? Я рисковал выбраться в неподходящий момент, в неподходящем месте и нарваться на противника. И все же лаз, пожалуй, единственный шанс ускользнуть из ловушки.

Правда, Жебровски с Вулом да Франц по нему не пролезут.

Загнав эту паршивую мысль как можно дальше, я постарался по звукам выстрелов определить, где кто находится. Потом обшарил лучом фонаря подвал, обнаружил железную лестницу на стене и люк в потолке, сдвинул винтовку за спину, достал пистолет и полез вверх.

Когда толкнул крышку люка плечом, та приподнялась лишь на сантиметр и дальше не пошла.

Дьявол! Я спрятал пистолет, вынул нож и просунул в щель, где виднелся продетый в петли штырь, блокирующий люк. Кое-как сдвинул штырь в сторону, вытолкнул из петли и откинул крышку. Выхватил пистолет, сжимая нож в другой руке, крутанулся на пятках.

Зал, устланный коврами, был пуст. Каменные стены, мраморные колонны, лестница на балкон, даже часы с маятником в деревянном корпусе стоят у входа — будто войны здесь и не было. Чисто, красиво. Только битое стекло под окнами и выстрелы грохочут на улице, напоминая о жестокой реальности.

Под лестницей мелькнула тень, я вскинул пистолет. Ко мне вышел седобородый мулла в светлых потрепанных одеждах и чалме. Он держал сомкнутые руки под подбородком и спокойно глядел на меня.

— Много вас здесь прячется? — спросил я, пересекая зал.

Старик кивнул.

— Ничего, отец, сейчас наведем порядок. Только скажи, где солдаты, прилетевшие на вертолете. Я им помогу уничтожить ПБМ, и мы уйдем. Вас больше не потревожат… Надеюсь.

Мулла указал в противоположную от лестницы сторону, то есть на дверь в конце зала, и я побежал туда, стараясь держать старика в поле зрения: всякое может быть, я видел, как даже дети стреляют в спину.

Но старик не обманул. Похоже, население действительно было лояльно настроено к «Ворнету». Это не мы сейчас крушили их обитель, а мех-боссы «Ауткома».

Я осторожно потянул за ручку дверь и увидел ползущего через двор Пака. Кореец толкал перед собой тяжелую сумку с минами, прячась за каменной клумбой, которая окаймляла двор. Над головой у него свистели пули.

С улицы слева доносилась тяжелая поступь мех-босса.

В стену ударили снаряды, и я отпрянул от двери. На голову посыпалась штукатурка. Пака окатило каменным крошевом, он замер, дождался, пока стихнут пушки ПБМ, вскочил, перемахнул через клумбу и скрылся за углом, так и не заметив меня.

Я рванул следом. Как оказалось — вовремя. На улицу выбежал штурмовик со щитом, за ним маячил еще один. Эти ребята обычно работают в паре.

Опустившись на одно колено, я выстрелил им по ногам. Зацепил первого, тот выронил щит, раскрылся, но в ответ начал стрелять другой. Пришлось повторить маневр Пака: укрыться за клумбой. Я открыл огонь поверх нее и только с третьей — уже совсем отчаянной! — попытки завалил штурмовика. Хотя тот успел распороть мне пулей куртку на плече и содрал кожу до локтя. Крови было немного, но все равно неприятная ситуация. Мышца теперь горела огнем, рука плохо слушалась.

Я подбежал к стене мечети. Выглянул из-за угла, за которым скрылся Пак. Кореец, стоя на коленях возле пролома в заборе, возился с сумкой. Быстро разматывал провода и одновременно орудовал кусачками, обжимая капсюли-детонаторы, которые придерживал зубами. Над кромкой забора виднелась верхняя часть ПБМ, идущей по улице к мечети. Немного не дойдя до пролома, мех-босс остановился, повернулся и пробил корпусом забор. Дрогнула земля. Посыпались камни. В облаке пыли и мелкого крошева он шагнул во двор мечети всего в паре метров от Пака.

Тот отпрыгнул за груду камней, сунул детонаторы в сумку. Еще немного — и оператор заметит его, раздавит механической ступней!

Выскочив из-за угла, я дал длинную очередь по кабине ПБМ. Кореец зажег шнуры, забежал мех-боссу за спину. Сунул сумку в щель, где правый манипулятор примыкал к корпусу машины, и рванул обратно за груду камней.

Оператор уже почти навел на меня пушки, когда жахнул взрыв. Манипулятор с блоком вращавшихся стволов оторвало от корпуса, он рухнул на землю, еще секунду стволы бешено крутились, гулко стуча и лязгая, механическая конечность подскакивала на земле, шевелилась, как живая.