Да - часть I

– Конечно, здесь есть электричество, – ответил Демон, – Только его часто вырубают. Это наш электрик Васька со светом играет. Брат того Олега, с которым я тебя спутал, кстати.

– Веселый у вас электрик, – сказал Макс. «Так вот каким боком мой алкоголик-дядя сюда примазался…»

Сфорца улыбнулся таким словам. Он взял нож и разрезал торт на три части. Потом взглянул на Макса и разрезал одну из них еще пополам, подвинул к себе две трети торта и сказал:

– Угощайтесь!

Он уселся совсем как человек – лапа на лапу.

– А как вы тут вместе оказались? – сказал Макс.

– О! Анкс спасла мне жизнь! – ответил Сфорца, отпив чая, – Однажды Олегу взбрело в голову познакомить меня со своими ученицами. Он меня вызвал, а мне… Ну… как бы сказать… Мне срочно надо было… Мне срочно надо было! А он еще тараторит так долго, про каждую рассказывает… Не в обиду, Анкс! Ну я ему на ботинок и… Эх… А Олег как рявкнет, как зарычит. Я от него скорее бежать, он за мной! Тут вижу, огрызок валяется, ну, я и побежал к нему, чтоб Олег споткнулся. Так и вышло. Я удираю быстрее, а он поднимается и орет: «Анкс! Снова твои груши!» А потом… Потом был этот…

– Да. Потом появился он! – добавила Анкс.

– Кто?

– Лохматый! – интригующе прошептала она.

***

Анкс и Максим вошли в зал заседаний, но направились не, как обычно – к столу, а вдоль стены к маленькой невзрачной дверце. К той самой, которая непонятно куда вела и непонятно зачем была нужна на плоской стене. Анкс открыла эту дверь. За ней каким-то образом помещался небольшой кабинет. Еще из проема был виден огромный черный шкаф.

– Он там! – значительно сказала Анкс.

– Ну, кто он-то? – в какой уже раз спрашивал Максим, – И почему он в шкафу?!

– Увидишь, – тихо ответила она, медленно раскрывая дверцы шкафа.

И вот, наконец, дверцы распахнулись, и оттуда вывалился Лохматый. Он оказался великолепной веревочной шваброй, испачканной черной краской. У него даже галстук-бабочка был.

По словам Анкс, автором проекта «Лохматый» была уже известная Р. Бенкс – тот самый граффер-псих. Звали ее Рейнлан.

– Я сидела на столе и читала Нойраба. Али давно смоталась, оставив за собой дорожку из крошек хлеба. Эта Макарано вечно с бутербродами… Олег заставил нас мыть полы, но это никому не надо, как всегда. Рейнлан единственная из нас троих взяла швабру в руки. И то, не совсем по ожидаемым причинам. Она засунула канатную швабру в, видимо, заранее подготовленную черную краску и орала: «Теперь это Лохматый!!!» Рейнлан всегда искала какого-то Лохматого… Потом она с этой шваброй еще танго танцевала… Олег как это увидел, чуть ума не лишился – Лохматый вышел похожим на него, – Анкс усмехнулась.

– Чудная какая! – бросил Макс, – Ой! Я в зоне риска! – хихикнул он и сел на диван.

С него слетела записка. Почерком Олега было написано: «Не садись, Анкс!»

– Зря сел, – сказала девушка.

– Почему это?

– Ну, вроде бы, написано: не садись…

– Написано: не садись, АНКС! Значит, Максиму садиться можно… Но на самом деле, Анкс тоже можно, – улыбнулся он.

Она вопросительно на него посмотрела. Он, строя невинного ангела, подобрал записку, пустил в нее слабенькую струю чакры Огня, и она мгновенно превратилась в пепел.

– Разве тут что-то было? – изображая удивление, сказал Макс.

Анкс бухнулась рядом.

– Странный диван… – сказала она.

А надо вам сказать, что Диван Лучихиных был поистине странным, ибо обладал одним замечательным свойством. Он являлся носителем колоссального количества энергии нескольких поколений клана и, если мужчина и женщина оказывались на нем вместе, он немедленно направлял всю свою силу в их органы продолжения рода. Последствия можно было легко предсказать…

Макс вдруг приблизился к ней вплотную и крепко поцеловал. Снял с нее наушники и повалил на диван. Он запустил руку под футболку и стал гладить живот. Влажная цепь поцелуев продолжилась по руке и закончилась только на кончике ее пальца. Оторвавшись, он продвинул руку и сжал грудь. Все его движения были медленными и ласковыми, поцелуи легкими и нежными. Он стягивал штаны и каждый дюйм ее тела, был обласкан, как только освобождался от них. Макс поставил второе колено на диван так, что она оказалась между его ног. Он покрывал поцелуями шею, прикусывал кожу за ухом. Анкс стонала. Сердца бились в безумном ритме, тела горели огнем. Ногами она обвила его бедра. Его тело все напряглось. Последний хриплый стон, вырвавшийся из его горла, и он обессилено упал рядом с Анкс.

Короче говоря, Диван справился с поставленной задачей…

Они смотрели друг на друга глупыми глазами. Он встал, широко улыбаясь, нашел отброшенные за стол джинсы, футболку. Взглянув на диван, он понял, что Анкс засыпает. Здесь нельзя было оставаться.

– Анкс!

– А?

Он протянул ей одежду.

– Ты потрясающая, – сказал он после некоторого молчания.

Даже не видя ее лица, можно было понять, как она рада этим словам. Она одела футболку. Встретившись с ним глазами, она застыла и с восхищением смотрела. Постепенно руки опустились, и она медленно натянула футболку, не отрываясь от него.

– Пошли?

Она сразу встала, и они покинули кабинет. Выйдя на улицу, Макс взял ее на руки. Он почувствовал руками шрамы на ее спине. Он хотел спросить об этом, но девушка очень быстро заснула. Макс осторожно прикоснулся губами к ее виску, не нарушая сон.

***

Он прилетел к Анкс домой, она тихо спала у него на руках. Сфорцы дома уже не было. Макс положил ее на кровать на крыше и лег рядом. Анкс во сне нервно задышала, но почти сразу успокоилась. Он тоже расслабился. Он засыпал. Впервые за несколько лет с улыбкой на лице…

Но на этот раз заснуть снова не удалось. Она звала. Она требовала. Она вопила… Мешер... Макс широко распахнул глаза. Бесшумно сел на кровати. Посмотрел на стол, на котором лежала его черно-белая маска... Его маска! «Сама Сила! Я так нужен Тебе! Какое счастье, что я нужен Тебе! И Ты нужна мне! Я обожаю Тебя! Дай мне еще этой чудесной Силы! Дай! Я сделаю все, как Ты пожелаешь! Прикажи – я перед Тобой, я готов! Я Твой!»

Схватить Мешер, одним движением надеть ее на лицо и слететь с крыши. «Вперед! Куда Ты скажешь! Душа? Тебе нужна душа? Их тут полно!» Схватить какую-то душу, даже не успевшую удивиться, и порвать пополам. Мицура[15] потекла из разодранной, уже мертвой души. Макс припал к густой жидкости, и из самой маски вылез черный длинный склизкий язык. Маска начала лакать мицуру, засасывать ее, слизывать. Вскоре от души уже ничего не осталось.

Макс поднялся и взлетел высоко над вмиг опустевшей адской равниной. Души успели уже далеко разбежаться, но двух-трех взмахов было достаточно, чтобы нагнать одну из них. Ее постигла та же судьба, что и первую душу. И он снова склонился над черной жидкостью, и снова длинный гадкий язык показался из маски. «Мешер! Дай! Дай мне тоже попробовать душу!» Макс попытался вмешаться между маской и мицурой, чтобы лизнуть ее самому. Сильнейший выброс чакры Тьмы в сердце. Одуревшее от этой мощи сердце, которое едва не остановилось. Макс отдернулся от души, будучи в состоянии шока, но Мешер тянула обратно. Болью сжимались остальные органы.

И он дал ей напиться мицуры. А взамен она дала силы.

Постепенно погружаясь в ее темную энергию, он терял свое собственное начало. Он уже ощущал только Тьму. Одуряющую Тьму и Ее. Мешер. Он не мог держать всю эту силу в себе, и чакра стала выходить за пределы его тела, расходиться вдаль огромными черными волнами. Вдруг произошел выброс такой силы, что за чакрой несколько секунд невозможно было различить самого Макса. Волна энергии дошла даже до дома Анкс. Она сотрясла стены дома и оставила на них неширокую трещину. От этого она и проснулась.

Девушка вскочила с кровати. Оглядела появившуюся на крыше трещину. Подошла к краю и обнаружила, что трещина проходила по всей стене от земли, добиралась по крыше до другой стены, шла вниз и снова проникала в землю. С крыши ее дома можно было разглядеть уже угасающий источник этой силы. Постепенно черное мерцание чакры совсем прекратилось. Ад показался Анкс как никогда мрачным и угнетающим. Потом она заметила приближающегося к ее дому Хвоста. Его лица еще нельзя было разобрать в поднявшейся пепельной пыли, но она сразу поняла, что это он, Макс.