Сердце ночи

Она наклонилась и заглянула в окошко. Потом схватила Ганса за руку и потащила его прочь, громко смеясь.

– Эй, девушка! – возмущенно закричала им вслед высунувшаяся продавщица, весьма пожилая и растрепанная женщина. – А товар? Куда ж вы? Только шляетесь, отдыхать не даете!

Она с треском захлопнула окно и выключила свет. Я в недоумении двинулась за ними.

– У меня жажда, – смеясь, говорил Ганс, держа Ренату за руку, – а ты от добычи отказалась! Пожалела бабушку?

– Зачем тебе ее старая, гнилая кровь? – усмехнулась она. – Тс-с! – прошептала Рената и потащила Ганса за толстое дерево. – К нам идет кое-что получше.

Я увидела, как из-за угла дома вывернули два парня. Они были крупные, оба с бритыми головами, в кожаных куртках, и выглядели агрессивно. На их высоких армейских на вид ботинках ярко выделялась в полумраке белая шнуровка.

– То, что надо! – удовлетворенно констатировала Рената.

– Тебе их не жаль? – спросил Ганс. – Такие отборные самцы.

– Мне жаль лишь тебя, – тихо ответила она. – К тому же это скины[5]. А я хорошо помню, что творилось во время Великой Отечественной. Какое было сытное для вампиров время! Смерть всласть нагулялась по земле. Тогда наше племя сильно увеличилось, но именно тогда мы с Грегом решили отказаться от убийств. Мы просто перепили крови. Но фашизм – это абсолютное зло, одно из воплощений нашего повелителя. Не все скины такие уж радикальные, но эти двое точно. Вижу их насквозь! Их кровь наполнена злом, именно то, что нам нужно. Так бодрит!

Рената выскочила из-за дерева. Я заорала и побежала к парням. Но чем я могла помочь, не существуя в этой реальности? Рената одним прыжком настигла ребят, схватила одного и вцепилась ему в горло. Тот и пикнуть не успел. Я проскочила сквозь них, словно они были из воздуха. Повернувшись, увидела, что Рената все еще пьет кровь, а спутник жертвы, даже не делая попыток убежать, оседает на асфальт с безумными от ужаса глазами и посеревшим лицом. Тут к нему приблизился Ганс. Рената оторвалась, по ее губам и подбородку стекала кровь, глаза горели.

– Угощайся! – предложила она и хрипло засмеялась, бросив труп на асфальт. – Пока теплый.

– Да ты мне, наверное, ничего не оставила! – ответил Ганс и припал ко второму парню.

Тот хрипло вскрикнул, задергался в цепких руках вампира и тут же затих. Я села прямо на асфальт, закрыла лицо руками и разревелась…

– Ну не надо, – услышала я испуганный голос Грега и почувствовала, как он гладит мои волосы. – Прости! Но ты сама хотела!

Я подняла мокрое от слез лицо от его плеча и встала. Умылась, выпила стакан ледяной воды и спросила:

– Когда это произошло?

– Два дня назад. Не знаю, что делать и как этому помешать, – глухо ответил он.

– И где это произошло?

– В Дмитрове, ближнее Подмосковье. Хорошо, что они удаляются все дальше и не охотятся на одном месте, – со вздохом сказал Грег и встал.

Я отступила назад и, упершись спиной в стену, остановилась. Прежний страх, от которого я уже избавилась, охолодил душу. Я снова вспомнила, что передо мной прежде всего хищник, а уж потом кто-то другой. Возможно, так повлияла на меня только что увиденная охота. Все никак не могла забыть лицо Ренаты – искаженные черты лица, потеки крови на подбородке, горящие как у зверя глаза, раздутые ноздри.

Грег шагнул ко мне и замер, вглядываясь в лицо. Я опустила глаза. Мне стало нехорошо.

– Ты ведь сама захотела все узнать, – мягко произнес он. – Мы должны делить все: и горе и радость, помнишь? Ты решила, что я отдалился от тебя. Теперь понимаешь, каково мне? Я пытаюсь найти решение. Но, по правде говоря, с трудом представляю, что предпринять. Зачем тебе вникать во все это?

– Наверное, ты прав, – ответила я. – Но как я могу оставаться в стороне? Рената – мне как родная, да и Ганса я знаю лучше, чем ты.

– Они сейчас опасны, – тихо сказал Грег.

– Но не для меня же! – Я с вызовом посмотрела ему в глаза.

Их выражение мне не понравилось, Грег промолчал.

На следующий день я проснулась довольно поздно. Открыв глаза, увидела огромный букет моих любимых белых тюльпанов и улыбнулась. Грег сидел на краю кровати и смотрел на меня.

– Привет, – прошептала я, потягиваясь. – Ты такой милый…

– Подумал, тебе хочется цветов, – ласково сказал он.

– Хочется, – подтвердила я и переместилась к нему, прижавшись и положив голову на плечо.

Грег подхватил меня, усадил на колени и начал покачивать словно ребенка.

– Любимый, – шептала я, – милый… хороший…

Я ощутила, как его губы касаются моей макушки, и запрокинула лицо. Мне так хотелось не вспоминать обо всех наших сложностях, а просто любить и полностью отдаться этому чувству.

Его глаза снова были безмятежны. Длинные полуопущенные ресницы бросали тени на бледные щеки, уголки губ приподнимались в улыбке. Я потянулась к ним. Грег еле слышно вздохнул, закрыл глаза и начал целовать меня. Поцелуи были настолько легки, что казалось, это не его губы касаются моих, а кончики лепестков белых тюльпанов. Я обняла его за шею и ответила. Его поцелуи стали более глубокими, но я так боялась, что нежность сменится страстью, и Грега, как обычно, охватит жажда крови, что отстранилась и встала. Он не возражал, лишь стал на миг печальным.

После завтрака я начала выяснять его планы на день.

– Пока не знаю, – уклончиво ответил Грег.

– Я хотела встретиться с Лизой, – сообщила я. – Меня и правда раздражает этот коричневый цвет волос, хочу вернуть русый.

Грег улыбнулся и взлохматил мою отросшую челку.

– Ах ты! – вскрикнула я, пытаясь дотянуться до него. Он выскочил из-за стола и помчался в гостиную. Я вбежала за ним, но Грег исчез.

– Ты где? – осторожно позвала я, озираясь.

В доме было тихо. Я заглянула в его кабинет – пусто. Тогда я медленно пошла к лестнице, ведущей на второй этаж, и тут Грег будто материализовался из воздуха. Он неожиданно возник на ступеньке лестницы, держа в руках букет крупных белых полевых ромашек.

– Какая красота! – обрадовалась я, взяла букет и уткнула в него лицо, вдыхая горьковатый запах. – Ты меня сегодня завалил цветами!

– Хотел порадовать, – прошептал он и расхохотался. – А у тебя нос желтый!

Я слегка смутилась и начала вытирать пыльцу, но тоже засмеялась, глядя на его беззаботное лицо.

– Поставлю в вазу, – сказала я и отправилась на кухню.

Грег двинулся за мной. Когда я набрала воду в большую керамическую вазу молочного цвета, он взял нож и надрезал запястье. Кровь Грега обладает специфическими свойствами: цветы, напитавшись ею, стоят месяцами и остаются свежими, как будто их только что срезали. Вначале мне это нравилось, но потом я попросила Грега больше этого не делать, моя психика отвергала такую неестественно долгую жизнь срезанных цветов.

– Ой! – вскрикнула я, когда он надрезал кожу. – Не надо!

Грег бросил на меня взгляд, сказав, что хочет накапать кровь не в воду для ромашек, а в мой кулон. Я насторожилась. В новогоднюю ночь Грег сделал мне необычный подарок – округлую колбочку, выточенную из целого довольно крупного алмаза. Грег наполнил ее своей кровью, отчего алмаз стал рубиновым. Колбочка плотно закрывалась крышечкой, а так как она была в виде кулона, то я могла носить ее на цепочке на шее. Несколько раз этот подарок выручал меня в трудные минуты. Кровь вампира чрезвычайно ядовита и служит мне своего рода защитой не только от людей, но и от детей ночи. Однажды Атанас, выведенный из себя нашей непокорностью, решил силой инициировать меня. Я намазала лицо и шею кровью Грега, и напавший на меня вампир мгновенно был сбит с толку. Пока он пытался понять, кто я или что я, мне удалось сбежать. Правда, потом я три дня болела, так как кожа оказалась сожженной, но Грег мне помог и все прошло без последствий. Я никогда не расставалась с его подарком. Но сейчас, когда мы постоянно жили вместе, мне казалось, что надобность в нем отпала. Грег всегда рядом, я расслабилась, чувствуя себя защищенной лишь одним его присутствием.

5

Скины (разг.) – скинхеды – молодежное движение. В России многие группировки пропагандируют неофашизм.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.