Страница 5 из 7
— Кого «ее»? — напрягся Гриша, потому что в этот момент за окном проплыл киоск, где он журналы приобретал.
— Машину, «Мерседес».
— А! Я вас по очереди любить буду, — довольно хохотнул он.
Они вернулись с работы поздно ночью. Открыли дверь и первое, что увидели — большой зад Мамы Веры. Она швабры не признавала, возила тряпкой, согнувшись пополам.
«Корма у тещи нешуточная, — подумал Гриша. — Примчалась. Как же такое событие пропустить!»
— Ноги вытирайте, — разогнулась Мама Вера. — Три часа убираю, развели грязи.
Маринка скривилась: дома у нее было чисто, просто мама любит строить из себя самую аккуратную и незаменимую.
— Деньги сняли? — спросила теща. — Куда спрятали?
— А ты уже порыскала! — усмехнулся Гриша. — Нашла? То-то же!
Они вместе вошли на кухню. Гриша открыл холодильник.
Пакета не было.
Марина ахнула, присела, стала быстро передвигать миски, плошки, свертки. Пакета не было.
— Где? — прохрипел Гриша. — Где пакет с молоком?
— Оно уже пропало, — спокойно ответила Мама Вера. — Я холодильник размораживала, мыла. Хотите молочка? Свеженького привезла. Налить?
— Мама! — взвизгнула Марина. — Где пакет?
— Да говорю же тебе! Скисло. Коробку потрясла, оно уж тарахтело как песок, такое и на блины не годится. Выкинула.
Марина кинулась к мусорному ведру под мойкой. Пусто. Ведро изнутри покрывает старый пакет. Пусто! Она вынесла мусор!
Гриша не ругался. Безумно выкатил глаза, стоял с открытым ртом, из которого неслось утробное курлыканье.
— Мама! Что ты наделала! — тряслась Марина. — В пакете были деньги, все наши доллары на машину!
— Ой, ё! — рухнула на стул теща.
Но долго Маме Вере сидеть не пришлось. Гриша схватил ее за руку и потащил на выход. Следом бежала и причитала Марина.
Контейнеры для мусора представляли собой большие металлические кузова, как у грузовиков. Всего контейнеров было три, в них бросали отходы жители нескольких домов.
— Куда? — тряханул Гриша тещу. — В какой ты бросила?
— В этот, — показала она. — Или в этот? Может, в тот! Ой, я не помню! Ой, горе какое!
Гриша подпрыгнул, схватился за борт контейнера, подтянулся и перевалился внутрь. Приземлился на мягкую, отвратительно пахнущую массу.
Ночь была темной, хоть глаз выколи. Ни луны, ни звезд. Двор у мусорки не освещался. Гриша пытался при помощи огонька от зажигалки рассмотреть содержимое контейнера.
— Какого цвета был пакет? — донесся его глухой голос.
— Что? — хором спросили жена и теща.
— Спрашиваю: какой пакет с нашим мусором?
— Черный, — ответила теща, — или белый, как из магазина. Ой, не помню!
От страха у нее отшибло память. Но и Марина не могла вспомнить, какой утром был пакет в мусорном ведре.
Гриша вылез из контейнера и побежал к дому. Мама Вера и Марина за ним.
В квартире Гриша принялся лихорадочно рыться в кладовке, сбрасывая на пол вещи с полок.
— Что ты ищешь? — робко спросила Марина.
— Фонарик. Куда он делся?
— Мы его на дачу отвезли, — вспомнила теща.
— Фу, Гриша, — сморщилась жена, — от тебя так пахнет!
— Отвезли? Пахнет?! — развернулся Гриша.
И тут он взорвался. Кричал во весь голос и страшно матерился. И при этом почему-то не тещу проклинал, а свою загубленную судьбу. Пятнадцать лет объедки свиньям на дачу возил, горбатился на грядках, травился первачом, копейки считал, с ребятами пива выпить — ни-ни, в парикмахерской ни разу не был, Маринка стригла, в кино последний раз ходил… когда? Я вас спрашиваю, когда? До свадьбы! У него галстук один единственный. В котором женился. Ради чего? Такая-растакая его нечастная жизнь.
Проснулись и прибежали испуганные дети.
— Мама, что с папой? Бабушка?
Бабушка как ненормальная раскачивалась из стороны в сторону и твердила:
— Лучше бы я умерла! Лучше бы я умерла!
— Она деньги на папин «Мерседес» нечаянно на помойку выбросила, — пояснила мама. — Гриша, не ругайся при детях! Я тебе куплю галстук.
Он запнулся. Не потому, что внял просьбе жены, а потому, что ему пришла в голову страшная мысль: вдруг контейнеры ночью увезут?
Рванул с вешалки куртку и выскочил за дверь.
Он сторожил контейнеры до утра. Марина тоже не спала, выходила к мужу. Вынесла ему табуретку, потом горячего чаю. В пять утра взяла вторую табуретку и присоединилась к мужу. Они не разговаривали, сидели тесно, Марина прижималась к Грише: боялась крыс, в контейнерах что-то возилось и шелестело. Незаметно задремали. Очнулись, когда рассвет забрезжил.
Гриша велел всех привести: тещу, детей. Пусть наденут что похуже и возьмут ножи.
Когда явились заспанные дети, убитая горем Мама Вера, Марина в драном стареньком пальтишке, объяснил задание:
— В первом контейнере работают Светка и Вовка. Во втором — Маринка и теща. Третий — за мной. Вскрывать ножами мешки, искать молочный пакет синего цвета. Или мы его найдем, или…
Что будет, если не найдут, Гриша даже придумать не мог. Заставил тещу стать на табуретку, уцепиться за край контейнера, обхватил ее ноги, поднял и отправил в мусор. Тем же способом перекинул жену.
Вовка сам забрался. А Светка заныла:
— Мне в школу надо.
— Школа отменяется! Полезай, ищи!
— Там плохо пахнет! И перчаток нет. А если меня кто-нибудь из друзей увидит?
Гриша показал кулак и коротко сказал:
— Убью!
Светка полезла в контейнер.
Дочь ныла и потом. То ее тошнит, то мутит, то ей дурно, то в туалет хочется, то нос чешется, а руки грязные. А кому приятно в чужих отбросах ковыряться? Гриша отвечал дочери тем же лаконичным: «Убью!» Но всем было понятно, что первый кандидат на смертный приговор — бабушка, Мама Вера.
Она очень хотела загладить вину, найти доллары, работала быстро и тщательно. Драла пакеты, перебирала мусор и приговаривала под нос:
— Бутылка, газеты, очистки картофельные, макароны, консервные банки, кофту выкинули, почти новую…
Вовка тоже периодически обнаруживал стоящие вещи:
— О, часы! Хорошие. Можно, я возьму?
— Нет, сыночек, — выглядывала из своего контейнера Марина. — Вдруг они заразные.
— Да тут кругом зараза! — кривилась Света. — Сплошные вирусы и бактерии. Я заболею, у меня уже все чешется. Фи, гадость! Тухлая рыба.
— Убью! — привычно рыкал Гриша. — Хватит болтать! Ищите, работайте.
Стали выходить из подъездов первые люди. Брезгливо косились на копошащихся в мусоре. Не узнавали Гришину семью, и на том спасибо. Кто-то с отвращением сказал:
— Развелось бомжей!
Настоящие бомжи тоже появились, но первой, около семи утра, к ним подошла дворничиха. Она сразу поняла, в чем дело:
— Что выкинули?
Ей не ответили. Стыдно в глупости признаваться: пятнадцать тысяч баксов на помойку отправили.
— Никита из шестьдесят первой квартиры, — не дождавшись ответа, продолжила дворничиха, — тоже недавно пульнул. Мешок выбрасывал, а у него в руке ключи от машины были. Так я нашла. За пятьсот рублей.
Намек был прозрачен, но не воспринят. Своими силами обойдемся.
Гриша скрипнул зубами. У Никиты из шестьдесят первой квартиры «Ниссан Максима». А его, Гришин, «мерс» накрылся? Костя уже на подъезде к городу, наверное. Счастье так близко… в этих зловонных грудах.
— Вы аккуратнее! — потребовала разочарованная дворничиха. — Из контейнеров не сыпьте, я за вами убирать необязанная.
Она не ушла, а, опершись на метлу, стояла и ждала, чем закончатся поиски. Вскоре к ней присоединились бомжи — две женщины и мужчина, опухшие, испитые, грязные. Самое обидное, они приняли Гришину семью за себе подобное отрепье.
— Конкуренты! — возмутилась одна из женщин. — Наша территория!
— Они не бутылки собирают, — успокоила дворничиха. — Это жильцы из третьего подъезда. Выкинули нечаянно что-то, теперь ищут.
Низшая каста — бомжи — обрадовались, что дворничиха снизошла до общения, и принялись вспоминать, как находили в мусоре ценные вещи. Однажды серебряные подстаканники отрыли. Люди выбросили, наверно, думали — нержавейка. Но один из бомжей в прошлом ювелиром был. И золото попадалось — коронки зубные в спичечном коробке.