Вторжение

Обрести, чтобы вновь потерять.

И, возможно, именно это состояние, когда после бури в моей душе наступил миг то ли затишья, то ли смирения, я вдруг ощутила то, что до этого не могло пробиться к моему сознанию.

– Рамон?!

Мне было не до удивленных взглядов, которыми меня одарили все. Кроме Таши.

– Где?

С ее ладони тут же соскользнул поисковик, испуганной птицей заметавшись между стен. Но еще до того, как он растворился в защитном плетении одной из дальних камер, мы с дочерью повелителя, опередив всех остальных, уже бежали к ней.

– Рамон – это муж Асии?

Вилдор отодвинул меня от двери, которую я собиралась выбить силой, и быстро набрал код.

– Да. И мы считали, что он погиб при нападении на приграничную крепость. – Закираль заскочил в камеру первым, держа оружие обнаженным.

Но тут же отошел, пропуская меня и свою жену. И потому, как он опустил голову, постаравшись не встретиться с ней взглядом, я поняла все прежде, чем увидела тело того, кто когда-то был моим женихом.

И как бы я ни хотела, вздохнув с облегчением, произнести одно-единственное слово: «успели», с моих губ готово было сорваться совершенно другое. Вряд ли кто-то из присутствующих здесь мог сделать невозможное – вернуть душу, которая замерла на грани небытия.

И все, что копилось во мне, кипело, остывало, удерживалось за щитами, искало оправданий и объяснений, вдруг вырвалось такой невыносимой тоской, что я, упав на холодный пол камеры рядом с Рамоном, завыла. Слезами и криком выплескивая собой то, что не давало дышать, верить, жить.

Я не видела, кто поднял меня. Бережно, но не утешая. И лишь ощущение звенящего холода, от которого меня охватывало умиротворяющее оцепенение, дало мне понять, кто именно пытался облегчить мою боль.

Но как я себя ни уговаривала, что в этой смерти лично он не виноват, эти слова не находили своего места в моей душе. И вместо того, чтобы откликнуться, принимая его поддержку, я только сильнее сжималась, словно ища облегчения в той боли, что испытывала.

И он это понял. И отступил, передал меня Сэнару и взглядом потребовал от того меня увести.

Сил сопротивляться у меня больше не было. Впрочем, у меня больше вообще сил не было. По крайней мере я именно так и думала, пока, уже переступая порог камеры, не услышала голос Вилдора.

– Для него еще можно провести обряд разделения души. В человеческое тело вернуть его уже невозможно, а вот в тело даймона…

И это был тот самый последний аккорд, без которого мелодия не казалась законченной. И что бы я ни испытывала мгновение назад, сейчас это была благодарность.

За то, что он нашел способ попросить у меня прощение.

И это была последняя мысль перед тем, как Таши открыла портал, в туман которого Сэнар внес меня на руках.

И это было последнее мгновение, когда в коридоре нижнего яруса стационарной базы царила относительная тишина. Потому что наш уход совпал с новой мелодией. И ею было бряцанье оружия и громкий топот воинов в черных набиру.

Глава 22

Олейор Д’Тар

Все, во что нам так хотелось верить, рушилось на наших глазах.

Арх’Онт выглядел неприступным, как скала. И таким же грозным. Особенно когда его взгляд касался тех, кого можно было посчитать ответственным за исчезновение Закираля.

Впрочем, довольно близко познакомившись с даймоном, я, как и сам Аарон, понимал, что удержать чернокожего воина, если тот что-либо решил, вряд ли смогла бы и его Единственная.

Если только Сашка…

Да, появись мой советник во дворце главного демона чуть раньше, будущему ялтару Дарианы пришлось бы долго объясняться с равновесником, куда и зачем ему понадобилось исчезнуть. А если учесть, что в последнее время тот чаще всего был не в духе… скорее всего новоявленный родственник демона вынужден был либо сдаться, либо взять мага с собой.

– Я чего-то не знаю?

Я подошел к повелителю поближе, воспользовавшись тем, что даже Рае не рисковала приближаться к мужу, предпочитая наблюдать за ним, забравшись с ногами в стоящее у камина кресло.

Мне же хотелось кое-что прояснить, пока в его кабинете не появились властитель Тахар и мой отец. Тогда уж точно не удастся поговорить без свидетелей.

– Если ты о том, что Таши удалось последовать за ним, то тогда мы оба чего-то не знаем. Последнее, что стало мне известно, – он практически полностью заблокировал свою связь с ней.

– Значит, нашелся кто-то, кому удалось это сделать. А таких можно по пальцам посчитать. – Я обвел взглядом всех, кто присутствовал в кабинете. На мгновение остановившись на Александре, что-то доказывающем Гадриэлю. Тот, словно почувствовав мое внимание, неожиданно обернулся. Вопросительно приподнял бровь, уточняя, нужно ли мне что от него, и, когда я чуть заметно качнул головой, вновь вернулся к разговору. Оставив во мне какое-то странное томление, похожее то ли на предчувствие, то ли на ожидание. – Это мог сделать сам Закираль, осознав, что без ее помощи ему не справиться, Вилдор и…

Я замолчал, так и не произнеся имени своей жены. Потому что если в первых двух случаях можно было делать хоть какие-то предположения, то в последнем…

И хотя это было больно, я надеялся, что из нас двоих только мне придется испытать это чувство. Для нее же я хотел лишь одного – чтобы она могла радоваться каждому из тех дней, которые ей предстояло прожить.

– Если способности Леры развивались так же, как и Сашкины, то она вполне могла справиться с такой задачей. – Повелитель словно не заметил моей заминки. – И остается понять, зачем ей это понадобилось?

В ответ я пожал плечами. В моем варианте этот вопрос звучал по-другому: «Зачем ему это понадобилось?»

– Меня больше интересует, как это повлияет на наши договоренности с Вилдором?

Кисточка его хвоста звучно щелкнула по сапогам, оставив после себя тягучую тишину. Мне даже показалось, что все, кроме нас с демоном, постарались в это мгновение не дышать, опасаясь ненароком навлечь на себя его гнев.

Да только гнева я не видел. Напряженное ожидание – да. Тревогу – тоже. Но не гнев. Из чего следовало, что строить версии мне придется самому. Уж больно не похож был Аарон на того, кто стремился поделиться своими выводами.

– Ты ждешь каких-то событий? – Я позволил своим губам чуть дернуться, намечая улыбку и давая ему понять, что оценил не только каждое сказанное им слово, но и тот смысл, который он предпочел скрыть.

Если он и собирался мне что-то ответить, сделать это ему не дал вошедший в кабинет отец. Точнее сказать, влетевший. Мне трудно припомнить, когда я видел его столь нетерпеливым.

– Дарианцы остановили наступление. Я приказал в бой не вступать.

Я опустил ресницы, чтобы скрыть лихорадочный блеск глаз. После слов Элильяра я уже больше не сомневался в том, что Арх’Онту известно что-то.

Мое поведение не укрылось от взгляда отца. И он, словно налетев на стену, резко остановился, не дойдя до нас нескольких шагов. И я буквально чувствовал, как скользят в его голове мысли, сводя воедино все, что он видел, знал и предполагал. Но в отличие от меня у него был опыт, который мог позволить ему разобраться во всем значительно быстрее, чем это удалось бы мне.

Хотя… одно преимущество имел и я. И этим преимуществом была наша встреча с нынешним ялтаром Дарианы.

– Вот и ответ на оба твоих вопроса. – Аарон скользнул взглядом к жене. Чуть нахмурился, словно его удручал тот страх, который явно читался на ее лице, но тут же переключил внимание на меня, игнорируя Элильяра. – Не думаю, что Закираль не понимал, что он делает и какому риску подвергает не только свое будущее, но и будущее Лилеи. Давай попробуем ему еще раз поверить. Раз уж я счел возможным доверить ему свою дочь.

– Ты не находишь, что мы оба испытываем некоторую слабость к этому семейству. Ты счел возможным доверять сыну, а я – поверить отцу? – Возможно, в моем голосе и слышался сарказм, но уж больно он был похож на сдерживаемую ярость.