Прогулка в бездну

Нашего лорда упрашивать долго не пришлось, он немедленно воспользовался предоставленным шансом и, подхватив девушку под руку, отошел вместе с ней обратно по той тропинке, что и привела нас сюда. Мы же решили использовать небольшую передышку для того, чтобы еще раз повторить план действий, которые нам предстояло выполнить. Но, похоже, для остальных эти последние минуты на Лилее тоже были тягостными, и все радовались небольшой отсрочке.

И даже Асия на вопросительный взгляд принца ответила без обычной в таких случаях ироничной улыбки:

– Система выйдет из состояния нулевой активности, как только мы переступим через охранный контур. Сканер определит присутствие даймона и выведет на панели внешней защиты входа блок идентификации. В моем случае опознавание будет продолжаться не менее тридцати секунд: мои данные, скорее всего, хранятся среди условно погибших, поэтому, не найдя моей идентификационной карты в основном составе, система параллельно запустит режим «вторжения». В течение этого времени не должно быть ни малейшего движения, ни единого звука: на любое искажение сработает приказ на уничтожение.

– Нашпигуют стрелами или шарахнут магией? – Валиэль, несмотря на серьезность происходящего, продолжал удивлять всех своей веселостью.

– Нам же было сказано, лучше этого не знать. – Не знаю, кто тянул меня за язык, но удержаться я не смогла, настолько задорно он смотрелся на фоне сосредоточенных Рамона и Ригана.

– Ты пользуешься тем, что твой муж тебя обратно в Тарикон не отправит. – Валиэль сделал вид, что совершенно не замечает брошенного в его сторону резкого взгляда, которым одарил его Олейор, и отвернулся к черной жрице, вопросительно приподняв бровь. – Должен же я знать, каким образом черные воины отваживают любителей совать свой нос в чужие дела.

– Сначала парализующее поле, а если еще через десять секунд не поступит команда на снятие защиты, подзарядятся кристаллы настройки портала. И я очень надеюсь, что в нашем случае этого не произойдет. Как только система меня опознает, откроется внешний контур. Так сделано на тот случай, если пришедшему грозит опасность или он нуждается в помощи: полный переход в рабочее состояние занимает значительно большее времени, а в том помещении, в которое мы попадем, есть все необходимое, чтобы переждать угрозу.

– Как-то все слишком просто. – Выражение лица Ригана было не столь восторженным, как у Валиэля, который ради возможности путешествовать был готов не думать о последствиях, которыми эта прогулка могла обернуться, и не столь бесстрастным, как у мага, похоже замкнувшегося в себе после встречи с даймоном-полукровкой.

– Если не брать во внимание, что как только я буду опознана, сведения об этом уйдут на базу контроля за внешними порталами. А там в любое мгновение может быть принято решение перевести одну конкретную черную жрицу из списка условно погибших в другой, из которого уже никуда не попадешь.

Судя по всеобщему молчанию, о некоторых вещах действительно лучше было умолчать.

– Есть еще что-то, о чем ты забыла рассказать? – Олейор, хоть и понимал остальных, но сам такую позицию не принимал.

– Нет. Но есть уточнение: мои приказы выполнять мгновенно. Я хоть и не заметила явных отличий от того, что помню из той своей жизни, но две тысячи лет – довольно большой срок.

– Хорошо. Гадриэль, – Олейор не повысил голос, не оглянулся, но лорд, к которому обратились наши взоры, тут же замер, потом на мгновение прижал к себе девушку и, больше ни слова ей не сказав, решительно направился к нам. И когда Гадриэль молча встал за спиной Олейора, тот так, словно продолжал ни к чему не обязывающий разговор, добавил: – От Леры – ни на шаг.

Будем считать, что кому-то очень повезло, и выражение лица лорда, на котором крупными рунами было написано, что этот приказ он уже выучил наизусть, а даже если бы и не выучил, то вполне мог и сам догадаться, где ему находиться, не стало причиной их очередной перепалки.

– У нас есть еще возможность отказаться от этой миссии. И если у кого-то есть сомнения…

– Не знаю, как ты, дружище, но, ввязавшись в такую авантюру, отказаться от нее теперь, когда нам осталось лишь активировать портал, чтобы надрать кое-кому черные задницы, просто кощунственно, – высказался Гадриэль.

Первой, как ни странно, фыркнула Асия. Оборотни сделали вид, что в упор не замечают барышень, в присутствии которых некие подданные темноэльфийского правителя позволили себе замечание, не очень лестно демонстрирующее их придворное воспитание. И даже в глазах Рамона мелькнул уже почти забытый шальной блеск.

Что ж, я уже давно сумела понять, что стало той ниточкой, которая привязала всех нас друг к другу. И если, глядя на них, я этому не очень-то и удивлялась, то, копаясь в своей душе, в своем прошлом, мне трудно найти истоки той тяги к приключениям, которая под влиянием моих друзей проявилась настолько ярко, что привела меня в эти горы и к этому странному сооружению, которое должно было открыть мне дорогу в другой мир.

– Если все с ним согласны, то не стоит больше задерживаться. – И вдруг, резко обернувшись, Олейор склонился в глубоком поклоне перед прислонившейся к дереву девушке. – Мы скоро увидимся, моя воспитанница.

Не знаю, произнесла она это, или я, увидев, как дернулись ее губы, ощутила то, что слетело с них.

И это было одно-единственное очень короткое, но такое нужно для нас слово: «Удачи».

Олейор Д’Тар

Все было именно так, как и рассказала нам Асия: стоило нам выйти за границу деревьев, как всю площадку перед выступающим из горного склона сооружением окутало слабо мерцающим серо-голубым сиянием. Жрица приподняла руку, похоже, одновременно и требуя от нас прекратить движение, и привлекая к себе внимание той системы, что отслеживала происходящее вокруг базы.

Трудно было сказать: показалось мне или мы все действительно затаили дыхание в ожидании того, что должно было произойти дальше, но все, что я видел вокруг себя, – замершие фигуры в становившейся все более плотной дымке. И хотя, по словам черной жрицы, пока шло опознание, мы находились в относительной безопасности, осознание того, что от тебя уже ничего не зависит, и все, что тебе остается, – лишь ждать, заставляло сердце сжиматься.

Впрочем, для меня весь этот поход был сплошным ожиданием сюрпризов, которые вряд ли окажутся радостными, так что это состояние стало для меня столь привычным, что уже воспринималось вполне обыденно.

Мне не удалось додумать эту мысль до конца, потому что поперек темной вертикальной полосы, которая четко выделялась на сером фоне, проявилась еще одна. Яркий зеленый луч, развернувшийся в воздухе веером, вырвался из узкой щели и окутал подругу Леры искрящимся туманом и, словно отразившись от нее, ринулся в нашу сторону.

Это было одновременно удивительно, красиво, чарующе и тревожно. Но, кроме всего прочего, это вызывало странные, словно стертые в памяти ассоциации, от которых сердце вдруг дрогнуло, ударив кровью в виски.

А в моей голове словно кусочки мозаики сложились в единую картину, и я понял, насколько безрассудной была сама идея наведаться в гости к даймонам, подброшенная нам столь умело, что до самого этого мгновения мне казалось, что все идет как надо. Вспомнились рассуждения Асии о кодексе чести, приверженцами которого были черные воины, о причине, послужившей поводом проделать этот путь, которая, по ее же словам, должна была заставить чернокожих жителей Дарианы если и не выказать нам должного уважения, так хотя бы не отправить к праотцам сразу, как только мы вступим в портал.

И пусть само понимание того, что клятву вернуть меч Ярангира на родину дала не Лера, а черная жрица, вложившая эту идею в ее сознание, я с присущей мне настойчивостью отбрасывал уже не раз возникавшую у меня мысль о том, что это может быть ловушкой: уж больно «своей» казалась она в нашем мире. Да и ее отношение к своим бывшим сородичам мрачной тенью сопровождало ее редкие воспоминания, вызывая если и не доверие к ней, так ощущение того, что в ее прошлой жизни было нечто, что пропастью легло между нею и теми, кто так же, как и она, носили набиру.