Страница 47 из 48
- Конвой противника в видимости. Командиру - просьба наверх!
Вскоре в ночной темноте начинаю различать караван немецких судов. Состоял он из кораблей охранения и трех транспортов. Разворачиваюсь на носовые аппараты, избирая целью средний по расположению в конвое пароход. Расчет у меня был самый элементарный: если скорость цели окажется меньше принятой мною, торпеда попадет в головной транспорт, больше принятой-в концевой, а если совпадает - в средний.
Дистанция до цели небольшая. Охранение прорвал удачно. Лодка циркулирует, а ночной прицел, как нарочно, "заело". Торпедные аппараты давно приготовлены к выстрелу, и уже дана команда "Товсь".
Прицел удалось исправить и правильно установить только к концу циркуляции. Стрелять окончательно решаю по среднему.
Подаю команду торпедистам: "Аппараты!". А сам приник к прицелу, жду прихода цели на нить визира. Как и каждый из нас в такие минуты, волнуюсь. Мне даже показалось, что толчки от выхода торпед почувствовал. "Нет, - думаю, так не пойдет. Нужно взять себя в руки". Продолжаю следить за прицелом. Давно прошел головной транспорт, вот-вот на подходе средний. Набираю в легкие воздуха, готовлюсь крикнуть:
"Пли!". Вдруг вспыхивает пламя первого, затем второго взрыва. Головной транспорт разламывается и начинает быстро тонуть. Что такое? В чем дело? Недоумеваю. Может, конвой сошел с фарватера и наскочил на мину? Доклад из центрального поста разрешил все мои сомнения:
- На мостике! Из первого доложили - торпеды вышли!
Видимо, у торпедистов нервы были напряжены больше, чем у меня. Команду "Аппараты!" они приняли за "Пли!".
Атака была обречена на провал, и все-таки торпеды нашли свою цель. Вот когда я порадовался, что избрал мишенью средний транспорт. При другом варианте, вероятно, не потопить бы нам в этом походе фашистский пароход. Вот и утверждай сейчас, что случайностей не бывает...
- Почему же не бывает? Говорят, при бомбежке [208 Ленинграда в зоосаде прямое попадание авиабомбой в слона было. Вероятность этого события математически гораздо меньшая, чем вероятность попадания в соседний транспорт конвоя во время ночной торпедной атаки.
- Для меня лично наибольшая вероятность была получить за эту атаку взыскание. Но я его не получил. А вот минеру пришлось сделать серьезное внушение, несмотря на поговорку "Победителей не судят".
Должен сказать к его чести, что больше подобных казусов с ним за войну не было. Хорошим офицером оказался. Думаю попросить командование послать его на учебу. Отличным командиром лодки со временем станет.
- Отличным? - переспросил кто-то.
- Отличным!
- Почему вы так уверены в этом?
- Есть у него для этого все данные.
- А какие данные должен иметь офицер, чтобы стать хорошим командиром? Или давайте так поставим вопрос: какими качествами должен обладать командир подводной лодки?
С этого начался длинный разговор в салоне комбрига. У каждого нашлось, что сказать на эту тему.
В самом деле, почему иногда "отстающая" подводная лодка после смены командира начинала чаще встречать конвои противника и возвращаться из каждого похода с победой? Почему после нескольких неудачных, "пустых" походов команда одной лодки старается под всякими предлогами списаться на более "удачливый" корабль, а с другой после таких же неудач не просятся? Почему офицеры считают для себя за особую честь попасть под командование к одному командиру и не испытывают радости при назначении к другому?
Таких "почему" набралось сегодня много. Чтобы ответить на них, нужно ясно представить, каким должен быть хороший командир лодки. Их немало сейчас сидит за этим столом. И все же далеко не легко ответить на вопрос: что же должно отличать хорошего командира?
Говорилось, что командир должен быть мастером своего дела, храбрым и беспредельно преданным Родине воином. Правильно. Но разве это в равной степени не относится к офицеру вообще, старшине, матросу?
Приводили такой пример. Фисанович был, несомненно, моряком высокого класса. Отличное знание своего корабля и района боевых действий в сочетании с личной храбростью позволили ему пробраться в узкий, хорошо защищенный фиорд. Успешно атаковав там врага, он, несмотря на яростное преследование противолодочных кораблей, сумел благополучно возвратиться.
Личные знания и опыт Фисановича играли, конечно, не последнюю роль. Но чтобы решиться на прорыв в Петсамо, необходима была еще твердая уверенность командира в своем экипаже. Командир должен верить, что на любом боевом посту любое его приказание будет выполнено даже тогда, когда разорвавшаяся рядом бомба или мина прервет связь между отсеками. Он должен быть уверен, что каждый матрос, старшина, офицер в самых трудных условиях поступит так же, как поступил бы он сам.
Ненависть к врагу, готовность к самопожертвованию во имя любимой Родины, настойчивость, высокое понимание чувства долга, заставляющее под разрывами глубинных бомб прорываться к наиболее ценным кораблям противника, а не разряжать торпедные аппараты в ближайший сторожевик, выносливость, умение мгновенно ориентироваться в обстановке - все эти качества должны быть обязательно присущи командиру подводной лодки.
Но и этого еще недостаточно. Командир и команда должны жить одним стремлением. Знаниям и опыту командира должны соответствовать умение и мастерство экипажа. И командир справится со своей задачей лишь при условии, если он сумеет этого добиться.
Один на лодке не воин. Как бы ни был талантлив сам командир, он без экипажа воевать не сможет. Талант командира, его искусство в том и состоят, чтобы правильно обучить, воспитать и сплотить экипаж. Это основное и, по-моему, самое главное качество командира. Он руководитель и воспитатель боевой семьи - команды корабля.
Но неправильно было бы представлять обучение и воспитание экипажа как односторонний процесс. Командир не только дает коллективу, но и многое берет от него, и это помогает ему расти, совершенствоваться. Тот, кто думает: "Я учу, а мне у подчиненных учиться нечему", стоит на ложном пути. Путь этот ведет к зазнайству и в конечном итоге - к провалу. Хорошего командира должно отличать умение не только учить, но и самому учиться у подчиненных. Разве мало правильных мыслей и предложений, высказанных матросами, старшинами и офицерами, успешно применено в бою командирами кораблей? И разве заслуга последних от этого уменьшилась?
Умение внимательно и бережно отнестись к каждому предложению и мнению подчиненных - драгоценное качество советского командира. Именно из таких командиров лодок выросли в войну присутствующие здесь командиры дивизионов Августинович Кучеренко...
Сплотить экипаж лодки в дружный, боеспособный, не боящийся никаких испытаний коллектив - кропотливый и нелегкий труд. Одним кажется, что сплоченности коллектива, его высокой подготовленности можно добиться, в частности, путем списания с корабля нерадивых и нерасторопных, неумелых и недостаточно дисциплинированных членов экипажа. Другие же терпеливо и настойчиво учат и воспитывают каждого. Я придерживаюсь последней точки зрения.
Нелегко с иными бывает, ох как нелегко! Это верно. Но какое моральное удовлетворение получает командир, когда человек, считавшийся неисправимым, становится полноценным членом экипажа!
Особой заботы требуют от командира обучение и воспитание молодых офицеров. Это самая сложная и очень кропотливая работа. Я, как и многие другие, сторонник принципа: побольше самостоятельности офицеру. Уверен, что когда к офицеру приставлена нянька, он невольно превращается в младенца.
Но доверие надо сочетать с внимательным контролем. Формы этого контроля различны. Вообще контроль за работой офицеров должен осуществляться так, чтобы они этого не ощущали, особенно если это касается управления кораблем. Доверие порождает чувство ответственности, развивает инициативу. Ошибки надо подмечать, но вмешательство не должно быть грубым, чтобы не заронить в офицере неуверенность в своих способностях и силах.