Щёлоков

Каким же в действительности был Николай Анисимович Щёлоков? Заглянем в его дневник.

В нем видишь одно «дно», другого нет.

Дневник — не совсем точно. Здесь почти нет описания событий, что произошло «сегодня», «вчера» и т. д. Это — датированные размышления о том, что его волновало в данный момент. Охватывают период с 1969 по 1980 год. Практически все более поздние записи пропали.

Размышлениям своим министр предается на даче, в санатории, за границей. В иной день он может уделить им несколько часов (судя по результату — четыре-пять машинописных страниц). В целом — ощущение подлинности, разговора с самим собой без свидетелей.

Три сброшюрованные папки в толстом переплете, каждая примерно с общую тетрадь большого формата.

Автор дневника много читает, в основном документальную литературу (Светлана Владимировна часто ворчит, что их дача в выходные превращается в избу-читальню). И выписывает интересное — на память. Посмотрим, что его заинтересовало. С некоторыми фрагментами мы уже знакомы.

Щёлокова часто спрашивают, когда покончим с преступностью. В связи с этим он вспоминает анекдот про маршала Жукова, пересказанный К. Симоновым.

«Когда Жуков командовал Первым Украинским фронтом, его водителя всё подбивали другие:

„Спроси да спроси у Жукова, когда война закончится“.

Жукова не больно-то спросишь, но однажды водитель как-то ехал с ним вдвоем и всё же решился. И только открыл было рот, а Жуков потянулся, вздохнул и говорит: „Эх, и когда только эта война кончится“» (август, Югославия, 1975).

Но и неспроста же выписывает министр притчу:

«В некотором царстве было много кляузников. Какие меры к ним только не принимали: и рубили головы, обрезали языки, бросали в кипящий котел со смолой, но ничто не помогало. Тогда собрался совет мудрецов. Их спросили, что же делать? Один мудрец сказал: „О, государь, вели резать уши у тех, кто слушает эти кляузы“. С тех пор не стало в том царстве кляузников» (1975).

Тема пьянства в СССР Николая Анисимовича волнует очень сильно. Многие записи об этом сделаны за границей. (Игорь Щёлоков поясняет: «Мне понятно, почему так происходило. Приезжая во Францию или Испанию, отец видел: пьяных на улицах нет. И сразу принимался размышлять, а почему у нас они есть?»)

«Если бы не пьянство, если бы не водка, мы были бы сегодня государством, практически ликвидировавшим преступность. 90 процентов хулиганств совершается в пьяном виде, 70 процентов тяжких преступлений и аварий на дорогах совершается в пьяном виде. Мы должны думать о здоровом поколении нации» (15.07.72. Карловы Вары).

А следующая запись — неужели о советском кино?!

«Произведения, прославляющие пошлость, порнографию, способствуют насилию, уже сами по себе представляют уголовные деяния. К сожалению, давно уже стало обыденным на экранах в кино смакование убийства. Полное отсутствие грусти по убитому человеку».

Сам Николай Анисимович уверен:

«Подлинное искусство начинается там, где возвышается человек» (14.01.71. Барвиха).

Возможно, читатель оценит вкус автора дневника, который выписал фразы: «О том, что птица летает, видно и тогда, когда она ходит по земле (В. Немирович-Данченко)». Или: «Жизнь — не те дни, что прошли, а те, что запомнились (П. Павленко)». Он и сам способен сделать глубокое замечание: «Важно объяснить происхождение не только зла, но и добра». Впрочем, последнее относится к теме, в которой он является крупным специалистом. К теме воспитания.

По главному своему призванию Николай Анисимович был, несомненно, педагогом. Это с очевидностью вытекает из его дневниковых записей, из которых подавляющее большинство посвящено теме воспитания. Система профилактики преступлений появилась в МВД не случайно. Мы уже говорили, что это, пожалуй, самое сложное и тонкое направление преобразований, осуществлявшихся в органах внутренних дел в 1970-е годы, поскольку требовало, прежде всего от министра, ежедневной кропотливой работы, а эту работу невозможно выполнять, если она не по душе.

Всё, что касается воспитания — молодежи, сотрудников милиции, осужденных, — Щёлокову по душе.

Николай Анисимович несколько раз цитирует А. Макаренко: «Человека надо не лепить, а ковать». Но это дань «стальному» времени. Так хорошо сказать с партийной трибуны — поймут. Сам-то он за то, чтобы человека лепить! Он считает, что «в школе надо выделить хотя бы час в неделю для разговора о том, как вести себя в семье, школе, троллейбусе, с друзьями, и будет эффект». Вновь цитата из Макаренко: «Воспитывать человека надо до 6 лет, после этого приходится перевоспитывать».

Или разве ниже не предложение лепить?

«Замечательный советский педагог Василий Александрович Сухомлинский одним из главных итогов своей педагогической деятельности считал, что село, где он работал, не нуждалось в участковом милиционере». Также из Сухомлинского: «Если вы хотите, чтобы человек боялся даже мысли о наказании, воспитывайте детей без наказаний». Ковать — без наказаний?! Как это?

В его дневнике немало цитат из В. И. Ленина. Но их выбор характерен. Можно подумать, что Владимир Ильич был больше всего озабочен тем, как бы не засадить в тюрьму невинного человека…

«Не следует торопиться человека отправлять в тюрьму, помнить слова В. И. Ленина, что тюрьма не лучшее место для воспитания».

А вот это уже точно не ленинская фраза. Щёлоков:

«Когда видишь, как из зала суда уводят под стражей еще только начинающих жить молодых людей, и представляешь, что у каждого из них впереди годы лишений, горькие мысли приходят в голову».

Более того:

«Чувствуешь себя как бы невольным пособником какого-то греха, когда видишь, как совсем молодого юнца отправляют в тюрьму».

Какой бы еще в XX веке министр (нарком) внутренних дел так написал? Может быть, в XIX… в самом его начале, когда в МВД входили «человеколюбивые заведения».

Любопытно, что Николай Анисимович считает важным воспитывать в молодых людях уважение к чужой собственности: «Важно всемерно расширять и вводить уроки правового воспитания в школах, разъяснять не только законодательные положения, но и раскрывать нравственную сторону закона, утверждать убежденность, что любое посягательство на чужую собственность, какими бы мотивами оно ни диктовалось, является безнравственным, преступным, недопустимым».

Но ведь он же министр внутренних дел, коммунист, борец с нарушителями социалистической законности. Да, и поэтому часто пишет и произносит с трибуны: «Нет пощады преступникам…» Однако потом следует обязательное для Щёлокова «но». Но если человек совершил преступление впервые… но если он искренне раскаялся… Тогда пощада ему есть. Во всех трех томах его дневника едва ли найдется хоть одна «беспощадная» запись без этого «но». И многократно в разных вариациях: уберечь человека от неверного шага, помочь ему найти место в семье, обществе — «задача более сложная, чем отдать его под суд или отправить в колонию». Его убеждение: «Ни одна мать не родила преступника». Даже участь беглых преступников он пытается смягчить. Вот его набросок к соответствующему указу:

«…Осужденных, учинивших побег с мест… заключения и не совершивших при этом, а равно во время нахождения в бегах иного преступления, в том случае, если в течение года со дня опубликования Указа добровольно возвратятся из бегов или явятся с повинной в милицию, наказанию за побег не подвергать, возвратив их в то положение, в котором они находились до побега… и с применением льгот согласно пункту… статьи…»

Он был добрым человеком.

Это ответ на многие обвинения в его адрес.

Впрочем, то, о чем мы только что говорили, вовсе не является открытием для людей, близко знавших Николая Анисимовича.

Читателю известно: выдающихся музыкантов Галину Вишневскую и Мстислава Ростроповича с супругами Щёлоковыми связывало знакомство, переросшее в дружбу. На просьбу автора книги вспомнить историю их взаимоотношений и кое-что пояснить Галина Павловна ответила: «Мой долг рассказать об этом человеке». Пусть ее воспоминанием завершится биографическая часть этой книги (наш разговор состоялся в январе 2010 года):