Страница 11 из 13
Все оказалось довольно просто. Перебирая запыленную стопку фолиантов, абсолютный контролер отсеивал всевозможные «Тактики действий вердугских домов», «Основы современного магического вооружения» и «Управления смешанными частями и соединениями дасской армии», пока не наткнулся на «Истории эпохи Войн Бабочки и Ветров». В книге была закладка. Аверон раскрыл тяжелый том и начал читать:
«… Башни Пронзительности возводились во времена Войны Тени. Их могущественная магия использовалась для защиты поселений, борьбы с темными тварями и создания личного оружия»… – последние три слова подчеркнуты. Абсолютный контролер заулыбался – только Нааргаль мог оставить столь очевидные подсказки, и продолжил чтение: «…гвардии Света. Когда выяснилось, что круги телепатов Братства Восьми Ветров могут брать их под контроль, Император повелел стереть все башни с лица земли. Многие, действительно, были уничтожены. Но нашлись обособленные общины и даже целые города, в которых народное почитание сделало Башни священными. К тому же Братство стремительно набирало силы, одерживая все больше побед.
В это время армия Зегрера осадила Великий Харгрогт, где укрылись мятежные полки Легерона»… – абсолютный контролер пробежал глазами еще пару строк, посвященных осаде какого‑то города, и перешел к другой закладке:
«… Так сеть, связующая Башни по всему Руну, была разрушена и оставшиеся Стражи Пронзительности погибли или погрузились в сон. Лишь Братство было способно возродить уцелевших, но его лидеры решили никогда больше не создавать круги телепатов. Тогда же память всех членов Братства была изменена, чтобы никому неповадно было развязать новую Войну Ветров. Могущество Башен еще долго не давало покоя властителям мелких и крупных держав, образовавшихся после распада Империи, но телепатических кругов и мастеров магического манипулирования в их распоряжении быть не могло, а потому ни одна попытка использовать Башню Пронзительности успехом не увенчалась. И скоро сила двух великих войн была забыта. К счастью», – Аверон захлопнул книгу, кашлянув от поднявшейся в воздух пыли. «Магическое манипулирование», – это сочетание слов навело ищейку памяти на какой‑то след. Причем, след свежий. Абсолютный контролер попытался пройти по нему, но не преуспел. Зато теперь он мог ориентироваться в происходящем. Значит, Нааргаль не прогадал со своим вопросом – сумел найти и подчинить себе Башню Пронзительности. Вероятнее всего, искать ее следует в той самой юго–восточной части Нармротских катакомб. Правда, если без всех этих телепатических кругов сделать с ней ничего нельзя, может, лучше и не искать?
* * *
Останки Ардженди нашли утром, почти через два дня после смерти абсолютного контролера. Ирам Делани собрал патрульных возле той самой административной башни, чтобы начать поиски с последнего достоверно известного места пребывания пропавшего без вести. Кто‑то заметил дерущихся у подножья ворон. Назвать подпахивающее месиво Илимаром Ардженди никто из патрульных не решился, но начальству доложили. Менее чем через час в прибранном на скорую руку парке появились Аверон, Феберток и Даргени. Абсолютные контролеры чуть потоптались над телом, потом Аверон взял у одного из техников саблю и подковырнул что– то увязшее в темной плоти. Знакомый всем присутствующим виал Нааргаля покатился по гравию.
— Думаю, честь хранить этот символ могущества Службы по праву принадлежит тебе, Раждан, – как‑то уж слишком торжественно проговорил абсолютный контролер. Плотный и белоснежно–седой Феберток не без труда наклонился и взял, обернув платком, испачканный кровью кристалл. Аверон не смотрел на вознесшегося к верши нам власти борца за права колесничих мастеров – какая, в общем‑то, разница, думает ли он о том, что эта штуковина могла погубить Ардженди, и на что‑то надеется, или же не подозревает о возможной опасности вовсе.
* * *
Добравшись до своего кабинета в самом скверном расположении духа, Аверон запустил секретаря искать «мастера магического манипулирования». Через четыре часа в его распоряжении были «Рапорт контролера Нжамди о полном раскрытии ограбления «Гномского горно–транспортного банка» и «Прошение подследственного Овера Мегри о предоставлении ему посещения Оракула».
— Ну, и что, мастер Шмерток, этот специалист по манипулированию магией все еще дожидается своего предсказания? – легкое довольство проникло в голос Аверона, хоть какое‑то из совпадений оказалась приятным.
— Никак нет, – тщедушный и морщинистый старший техник стоял перед абсолютным контролером по стойке смирно: – Прошение было удовлетворено два дня назад.
— И кто же так резво разобрался с этим необычным прошением?
— Вы, абсолютный контролер, – Шмерток даже на шаг отступил при виде, гримасы исказившей благородный лик основателя Службы. Тут только Аверон заметил еще один конверт. Сминаемый нервными пальцами прятался он за спиной секретаря.
— А, ну, что там у тебя?! – наполненный холодной угрозой голос абсолютного контролера, разбудил запертого в ящике стола гихра. Демон задергался, гулко ударяясь в дерево стенок.
Шмерток попятился, но руку из‑за спины достал, и сероватый служебный пакет задрожал атах в шести от абсолютного контролера.
— На стол! – заорал Аверон. Перепуганный в конец техник осторожно приблизился. Конверт скользнул на столешницу. «Рапорт контролера Нжамди о происшествии в особняке Оракула», – прочел Аверон.
* * *
— Хороший, хороший, – гергем погладил забравшегося к нему на колени гихра. Подхватил под брюхо и поднял до уровня глаз. Броверуки зашевелили пальчиками: – Отличные узы – чувствуется рука мастера, но, как ты мог убедиться, в этом мире нет ничего абсолютно надежного.
Треклятый демон развалился в обтянутом кожей кресле, и даже ногу на ногу закинул. Аверон опустил разрушитель.
— Правильно, мальчику огонь бы совсем не понравился, и… — слушать философствования демона у абсолютного контролера настроения не было:
— Зачем ты устроил все это?
— Ты спрашиваешь? – гергем опустил гихра на ковер.
— А цену уплатить готов? – продолжил он, приняв невнятный рык в качестве утвердительного ответа.
— Какого дранного шрада?! – высокое блестящее чело Аверона побагровело: – Говори, или через полчаса здесь будет вся Служба!
— Да, ну, – гергем перестал улыбаться и теперь глядел прямо на абсолютного контролера большими глубокими красными глазами: – И что твои справедливые мальчики сделают? Попортят мебель и обгадят ковры? Наш договор: один вопрос – одно обещание. Я ответил тебе – ты пообещал привести мне на цепи Красного Дракона. А дела мои тебя не касаются. Хочешь узнать что‑то – плати цену, а нет, так проваливай – у меня сегодня настроения нянчится нет.
Гихр прошелестел по ковру, смертоносная плеть хвоста заплясала перед самым носом Аверона. Потом демон опомнился и шмыгнул к ногам хозяина. Гергем отвернулся, устремив взгляд в темное пламя камина. Абсолютный контролер вышел из гостиной, хлопнув дверью. Теперь он припоминал, как поставил свою печать на прошение Овера Мегри. Или это только показалось? Что‑то бормотал секретарь, и навязчивые мысли о новой системе образования вертелись в голове – строки пролетели перед глазами, и прошлепали по поверхности сознания, как плоский камень по водной глади. Вот и подписал не задумываясь. Или эти блеклые воспоминания всего лишь наведенное гергемом наваждение?
Глава 6. (День третий)
Те немногие, кто встречался с ними, называли их искаженными. Сами же искаженные именовали себя познавшими Истинную Природу или Кругом. Мрабетмгни, чье прежнее имя было профессор Берток, хорошо помнил, как создавался Круг. Другие предпочли это забыть.
Кервир Берток взялся за поиски легендарной Башни Пронзительности еще в 3010 году. Полтора года архивных работ дали однозначный ответ – Башня должна быть где‑то в Нармроте, в самом крайнем случае, в его ближайших окрестностях. Точного местонахождения обнаружить не удалось, зато некоторые источники указывали на связь жителей катакомбных поселений нижнего течения Ильд с Рассветными Странниками и Великим Воинством Света. В 3012 году профессор начал раскопки в нармротских подземельях. Университетская канцелярия отнеслась к экзотическому исследованию с прохладцей – денег выделила не много и, в основном, письменными обязательствами, которые ходили только в стенах самой обители магической науки. Так что в экспедицию вошел сам Берток, аспирант Бреклеви и два работника, нанятых на личные средства профессора.