Страница 54 из 59
На счет «свежих сил», это Алик, сказал не подумав. Наутро сил едва хватило оторвать голову от подушки. Накануне, за ужином, выпили крепко. Обмыли «начало сезона».
Извлекая из рюкзака литровую пластиковую баклажку спирта «Роял», Алик заявил:
— Обычаи нарушать нельзя. Святое.
Несмотря на этикетку «мэйд ин юэсэй», продукт явно был контрафактный. Не очень помогли и таблетки активированного угля, добавленные, по совету знатоков, в сомнительную жидкость. Головы у обоих приятелей с утра чугунными сделались. Впрочем, дело тут, скорее, в количестве выпитого было, нежели в качестве — чуть не пол-литра чистого спирта выхлестали (считай, по бутылке водки на каждого).
О работе и думать не хотелось. В самое пекло лезть на склон, когда во рту такой сушняк… Не-е, ну его! Лежали в тени. Бочкин вяло ругал американцев: травят нашего брата.
— Это явно китайское производство, — возразил Макс.
— Какая, на хрен, разница. Давай, Макс, налей по капле этой отравы — другого все равно ничего нет, а похмелиться необходимо. Иначе, мне поставят диагноз: труп.
Пьянка грозила затянуться не на один день.
Понимая эту опасность, Бочкин, на следующее утро растолкал Макса ни свет ни заря.
— Пока еще не жарит, пойдем работать.
Потрудились на удивление продуктивно.
Макс, покуда Бочкин ковырялся в расщелине, все сидел, прикидывал направление пласта, верхушку которого они сейчас зацепили. Получалось: слой должен идти… так, так, вот сюда.
Макс обошел скальный валун слева. Вот где должен залегать этот пласт! Ну, по всему так выходит.
Ледорубом Макс расчистил от щебня участочек земли у подошвы валуна. Копнул песчано-глинистый грунт — острие «кайла» провалилось в пустоту. И сразу же дохнуло в лицо знакомым запахом. Есть!
— Макс, ты где?! — услышал он спустя четверть часа недовольный голос Бочкина. — Я там уродуюсь, пашу, как папа Карло, а он…
— Алик, иди сюда! Посмотри.
Макс расчистил уже с метр длиной и глубиной до двух десятков сантиметров полосу у подножья валуна, обнажив плотно слежавшуюся буровато- черную массу.
Бочкин присвистнул.
— Ё моё! Почти чистое мумие! Да здесь его немеряно… Макс, мы с тобой богачи! Как только распродадим все, рванем на Таити, а? Или, нет — в Майами! Йо-хо-хо!
Пиратский клич пролетел над ущельем, отразился эхом от скал на противоположной стороне и увяз, пропал в душном горячем воздухе.
Вновь воцарилась сонная тишина.
Глава 15. Ищите и обрящите-2
Артур почему-то перестал «выходить на связь». Не появлялся, вестей о себе не подавал. Сначала Саша думала: занят, дел по горло, и все такое. Потом беспокоится начала. Сходила к нему на Наличную. Дверь никто не открыл. Саша оставила записку, ждала еще три дня — без толку. Решила наведаться опять, опасаясь уже самого худшего.
На этот раз хозяин оказался дома. Живой и невредимый. Только вусмерть пьяный.
— А привет, коллега! Точнее, компаньон… или компаньонша. Как правильно?.. Никак не правильно? Верно… Ты за деньгами, да? А денег нет. Меня нае… то есть, я хотел сказать, обманули. Объегорили… развели, как лоха. В общем, все едино, как ни назови. Выпьешь?
В квартире царил жуткий срач. (Иного слова не подобрать для характеристики состояния этого жилища). Пустые бутылки и банки из-под пива валялись повсюду. Артур, похоже, решил наверстать упущенное, и выпить все, что «не допил» за время воздержания, будучи «подшитым».
Завывал японский «двухкассетник», выжимая слезу:
«Но я не верю, я не верю, я не верю,
Что в глазах твоих обман, а губы яд».
Хозяин глотал слезы, вместе с водкой «Смирнофф», закусывая из банки копчеными мидиями: гулял на широкую ногу. «Помирать, так с музыкой», — незримо висело в пропитанном винными парами воздухе.
Саша от выпивки отказалась, но уходить не торопилась, присела на стул. Видела: Артуру на самом деле плохо, и сорвался с катушек он не просто от скуки. В любом случае, человек в поддержке нуждается, в элементарном участии.
— Кругом одно жулье, — продолжал плакаться Артур. — Никому верить нельзя… Ты меня, понимаешь, Саша?
Он наполнил рюмку, пододвинул гостье. Она опять вежливо, но твердо отказалась.
— Никто меня не понимает, — сглотнул очередную слезу хозяин. — А ведь я тебя… Ну, это не важно. Я знаю, у тебя остался кто-то там, в этом твоем, как его… в Азии этой. Но он там, а я здесь. Мы с тобой могли бы… Я опять подошьюсь, ты не бойся.
Саше стало жаль парня: похоже, у него к ней действительно что-то есть. Только… не пристало мужику так раскисать и размазывать пьяные сопли: будет совестно, когда протрезвеет.
Артур, видимо, и сам понял, что лишнее сболтнул.
— Не слушай меня, Саша… Это я так… И не жалей меня. «Нас не надо жалеть, ведь и мы никого б не жалели…». К черту все! Выпьем. Гуляй рвань, от рубля и выше!
Пьяный надрыв у него сменился деланной веселостью. Магнитофон, словно чувствуя настроение хозяина, закончил «слезодавилово», перешел к блатному шансону:
«Этот случай был у нас, в городе Одессе…».
Артур нетрезво хихикал, слушая «озорные куплеты», обильно пересыпанные ненормативной лексикой.
Саша слова песни пропускала мимо ушей. Мысленно она была далеко.
«Надо узнать, сколько сейчас билет на самолет до Душанбе стоит…».
Нева катила воды в Финский залив. Золотые шпили ослепительно сверкали на солнце. Петербург готовился отойти ко сну в душном мареве белой ночи.
Шведовым и Бочкиным овладела старательская лихорадка… Богатство, как им казалось, само шло в руки. За три дня сырья, содержащего до семидесяти процентов мумие, наковыряли не один мешок.
— Это еще что, — говорил Бочкин. — Вот на Памире, в семидесятых, делали так. Найдут хорошую расщелину, заложат аммонит, рванут — и гребут лопатами. Многие тогда наварились. Сами ленились перерабатывать сырье — перекупщикам отдавали; и все равно, бабки шли немереные.
Макс с Аликом не собирались пользоваться услугами перекупщиков. По крайней мере, на данном этапе. Тащить же такое количество сырья домой резона не было. Да и невозможно, собственно говоря. Требовалось получить готовый продукт.
Бочкин продумал все заранее. Чтобы не везти с собой огромные емкости, он запасся дюжиной полиэтиленовых мешков, на два ведра воды каждый.
Технология очистки мумие не отличается сложностью: взял сырье, растворил, выбросил все, что всплыло на поверхность, и все, что выпало в осадок. После этого останется только выпарить мумие из раствора на водяной бане. Любой дурень справится.
Любой, да не каждый. Какое-никакое старание все же нужно приложить. И времени требуется немало.
Зато душа радуется каждой новой килограммовой порции, упакованной в полиэтилен.
Пласт выбрали подчистую. Копать дальше, судя по всему, было бесполезно и, к тому же — опасно. Теперь все силы бросили на процесс переработки сырья.
Одно только не радовало: очень уж скудным и однообразным было питание. Консервы надоели — глядеть было тошно. Еще скорее осточертели «пачковые» супы. Картошку приходилось экономить, ее клали в суп, чтобы тот не был совсем уж «бумажным».
— Когда мы с тобой разбогатеем, Макс, — говорил Бочкин, с отвращением хлебая супчик, — то пойдем в японский ресторан. Я знаю один в Москве. Ты что предпочитаешь: трепанг в соевом соусе, жареный тофу, или морской сибас, маринованный в саке?
Макс глянул на приятеля, словно желая укусить.
— Я борщ предпочитаю. Со свининой.
— Ты не гурман! Понимаешь, можно заказать морской гребешок…
— Пошел ты! Засунь этот гребешок себе, знаешь куда! — ругнулся Макс. — Слушай, охотник хренов, у тебя ружье без дела валяется, а мы сидим без мяса.
— Верно! Завтра с утра иду за зайцами.
Не соврал Бочкин. Чуть свет ушел, прихватив ружьишко. К полдню вернулся, принес двух подстреленных зайчишек.
— Свежее мясо, как заказывали, сэр. На ужин жаркое сварганим. С картошечкой, с лучком, да под спиртик, а?