Шебеко

— В принципе, неплохие, — произнес Коля после недолгого раздумья. — Но, на мой взгляд, стихи несколько простоватые, и пожалуй, банальные. А между тем, они должны быть пружинистыми, как щелчок кнута. И естественно, с большей долей поэзии, возвышенных чувств. А у тебя что?

— Как что? — обиделся парень. — Разве плохие стихи? Ты вот послушай еще раз: «Любовь всегда воспитывала чувства, и вот ее порывам поддался я…» Чувствуешь? «Поддался я…» Это значит, воробей, как и живой человек, по уши влез в любовь. У него трепещет сердце, чувства волною бороздят все тело…

В сей момент в комнате появился рослый и крепкий силуэт Миши. Поняв, в чем дело, он мгновенно включился в разговор.

— Если говорить про любовь, — отчеканили его самодовольные губы, — то лучше о любви парней к ослепительным девчатам… Кстати, Коля, у меня к тебе деловое предложение. Есть возможность познакомиться с моей двоюродной сестрой. Правда, она — не красотка, но и не африканский крокодил. Так что приведи себя в порядок, и в путь. Через часика полтора мы должны быть у нее…

— И где же она живет?

— Общежитие «Уралмаша»…

— Надеюсь, она не Маша с «Уралмаша»? — съехидничал Юра, тепло поглядывая на Колю. — А то парень, можно сказать, уже студент и возиться с барахлом ему не к лицу.

— Тебе-то что? — Миша встал в позу. — Ты пиши стихи о воробьях, и с тебя этого достаточно. А мы как-нибудь разберемся сами…

Юра промолчал. Он отошел в сторону и принял равнодушный вид, а после вдруг ни с того ни с сего шуганул во двор. Может, обиделся?

Коля шустро надел белую сорочку, помятый пиджак, руками поправил волосы.

— Я, собственно, и готов! — отрапортовал хлопец, собираясь прицепить сносные ботинки.

— Да нет, дорогой мой, ты еще далеко не готов, — остудил его пыл Миша. Он поднял со стола кусок разбитого зеркала и указательным пальцем постучал по стеклу. — Посмотри, на кого ты похож…

— А что такое? — не понял его Коля.

— Ты сейчас выглядишь, как деревенский увалень, усек? А между тем, можно сказать, ты уже студент. Стало быть, передовой человек… Тебе треба погладить сорочку, а то она выглядит так, будто ее только что вынули из забитого сундука. Это первое… Во-вторых, хорошенько проутюжь костюм. Да так, чтобы он был похож на натянутую струну. Запомни раз и навсегда: городские девушки предпочитают чистоту и порядок, да еще комфорт. Должен быть уровень, понял?

Коля невольно поплелся в бытовку, исполняя наказ товарища. Нет, барахлиться он не любил, и не в его характере носить фирменную одежду. Но что делать, коль назрели такие времена? «А может, зря я и согласился к девчатам? Но, с другой стороны, не сиднем же сидеть дома, да еще после бурного экзамена… Сниму первую пробу, а там посмотрим, какие они, городские фифы…»

— Как сейчас? — спросил Коля, когда вновь воротился в комнату и занозой встал перед Мишей.

— Уже кое-что… — туманно проронил товарищ, а сам подумал: «Еще забитая деревня! Много утечет воды, пока выйдешь на соответствующий уровень…» Но мысль вслух не высказал: зачем хлопца обижать? И он прибавил — Теперь уже можно появляться возле девчат…

— А ехать долго?

— Часика полтора.

— Ого! — подивился Коля. — Это когда же мы вернемся назад?

— Куда тебе спешить? Сегодня все равно не дотронешься до учебников, верно?

Коля промолчал. Он обулся и шагнул во двор, где все еще торжествовала жара.

Возле общаги хлопцы вдруг столкнулись с Геной.

— Это куда вы навострили лыжи? — удивленно взметнулись ввысь жидкие брови Гены, а шустрые его глаза обшарили ребят с головы до ног. — Надеюсь не в ЗАГС?

— К сестре! — был ответ.

— Здорово! — гаркнул парень, и тут же на его рыжеватом, загорелом лице расплылась улыбка. — Коля, надо полагать, уже жених, так? Между прочим, — язвительно заметил Гена, — твоя сестра, Миша, упадет, узрев степного орла… Шутка ли, сам Николай Дмитриевич соизволил посетить ее в собственной берлоге…

— Перестань, «Саратов», — миролюбиво проворковал Миша и дернул Колю за рукав. — Да ну его! Пускай хлопец учит химию, а у нас сегодня несколько другие задачи…

После длительных трясок в автобусах и трамвае ребята наконец вышли на потребную улицу. Вот и двухэтажное здание показалось вдали, вот и высокая стройная блондинка улыбчиво их встречает у входа. Комната общежития оказалась просторной.

— Садитесь! В ногах правды нет, — говорит им крепконогая дивчина и находит два довольно изношенных стула. — Как ваши дела? Экзамены, наверное, уже гудят во всю мощь?

— Впереди еще два…

— А чего не готовитесь?

— Сегодня вот один скинули с плеч… Можно сказать, справились с самым тяжелым, матерым предметом. Химию и сочинение, думаю, сдадим без особых проблем, поскольку преподаватели уже нажимать не будут — как ни говори, но конкурс уже нормализуется. — Миша глянул на обстановку в комнате: хотя и сверкала она чистотой, но модерновый уют, свойственный девчатам, здесь все же отсутствовал. — Кстати, — сказал юнец, сверкая глазами, — познакомься с моим другом. Звать его Коля. Между прочим, из великой Чувашии… Толковый парень! Явно метит в студенты…

— Ну что ж, очень приятно! — И Нина излучает обворожительную улыбку.

«Только жаль, что будущий студент слишком мал ростом. Пожалуй, я выше его на полголовы. В против ном случае могли бы и в кино зачастить…» И в бездонных очах молоденькой сестрички блеснула грусть. Вечно ей не везет в любви: то попадаются хитрые, себе на уме хлопцы, которые только и привыкли лапать девчат, то занозой пристают заводские гуляки, от которых пользы как от козла молока… Хрупкое сердце блондинки с тревогой бьется в ожидании чуда. И мыслится ей, что еще чуть-чуть, еще денек, и встретит она собственную судьбу, от которой не уйти и не спрятаться нигде.

Нина поправила новенькое темно-синее платье, и ее вишневые полные губы заговорили вновь.

— Ты же знаешь нашу Катю, — девушка кинула взгляд на Мишу.

— Ну и что?

— Влюбилась по уши… В заводского парня. Работает в механическом цехе… Каждый день встречаются, и каждый раз она домой приползает вместе с петухами. И где только она здоровье берет? Если б я поспала меньше семи часов в день, то на утро, наверное, и на работу-то вышла с грехом пополам…

— Это только кажется… — насмешливо произнес Миша. — С приходом любви пропадает и сон…

— А ты откуда знаешь? Может, на себе испытал подобные кренделя, а? — Лукавые глаза блондинки вперились в брата.

Миша лишь рассыпал смешок:

— Дурное дело — не хитрое. Что-что, а это уже знаешь с пятого класса. Это тебе не в институт поступать…

Возникла пауза. Через миг Нина, подобно соловью, снова оживилась:

— А что же наш гость молчит да молчит? Может быть, он разрисовал бы райскую жизнь в Чувашии?

Коля встрепенулся. «Какая там райская жизнь? — пронеслось в мозгу. — Сейчас завершается уборка, и с колхозных полей люди плетутся лишь к заходу солнца».

— Ничего особенного в том краю, — просто ответил хлопец. — Идет уборочная страда, и этим сказано все!

— Что все? — не поняла блондинка.

— Н-ну… — с заминкой проронил Коля. — Люди заняты делом. Веселятся только зимой, когда ядреный колос превращается в добротную муку…

— Выгоняют самогон?

— Бывает и так, — вяло, с явной неохотой буркнул Коля, а в голове зароились мысли: «Нет еще, я далеко не дорос до городских девчат. И что я болтаю про хлеб да муку? Нет, чтобы рассказать что-либо интересное и поэтичное про Чувашию, где в эту пору от спелого и породистого хмеля кружится голова. Видно, по этой части мозгов у меня еще нема…»

— Говорят, в Чувашии самогон хлещут аж флягами. Правда это или же люди как всегда привирают?

— Трепотня все это. Злые языки наводят тень на плетень… Ежели разобраться, люди там — как и везде. Есть и пьяницы, есть и трудяги. Но в основном люд трудолюбивый, привыкший вкалывать от зари до зари.

— Значит, если попадутся непьющие экземплярчики, — игриво бросила Нина, — с ними можно иметь дела…