Страница 54 из 62
Перед глазами всё плыло, и Алекс с трудом сфокусировал взгляд на стоящем напротив пустом кресле. Вдруг перед ним заколыхались концентрические круги воздуха и стали проявляться очертания серой фигуры. Ворон, материализовавшись напротив Алекса, уселся в кресло.
‑ Как вижу, ты ещё держишься! Похвально... ‑ отметил глава Обители Тьмы. ‑ Твоя девчонка ‑ тоже крепкий орешек. Да, она у меня, и я уже имел удовольствие немного с ней пообщаться, ‑ с улыбкой сообщил Ворон, наблюдая, какую боль и тревогу вызвали его слова у Алекса.
Ворону было не интересно просто убить своего сына. Ему хотелось помучить его, проверить на прочность его характер и заставить страдать от невыносимой боли. Виктор по своему опыту знал, что боль физическая ‑ ничто по сравнению с болью душевной. Этому его научила Мария. Он хотел сломать Алекса. А сделать это можно было только одним способом ‑ растоптать их с Никой любовь.
‑ Вначале я попытался соблазнить её с помощью своей энергетики. Ты знаешь, как это делается, ‑ улыбнулся Ворон, с наслаждением наблюдая, как побелело от этих слов лицо Алекса. ‑ Она стонала от желания в моих объятиях и таяла от моих поцелуев.
‑ Я не верю тебе, ‑ глухо процедил сквозь зубы Алекс. ‑ Это ложь.
‑ А я тебе покажу! Просто удивительно, сколько тайн скрывается в её хорошенькой головке! Я покажу тебе правду о ней! ‑ усмехнулся Ворон, вставая с кресла. Подойдя к Алексу, он положил свои руки ему на голову. ‑ Смотри!
Видения, одно за другим стали волнами просачиваться в мозг Воина Света. Он увидел Нику, его Нику, в объятиях Ворона. Она тяжело дышала, её грудь вздымалась от страсти, а Ворон покрывал её тело поцелуями, от которых она запрокинула назад свою белокурую голову, прикусив губу от переполняющего её желания.
Следующая картинка ‑ скорчившееся на полу беспомощное тело, которое ногами избивает Велдон. Алекс увидел лицо Ники в тот момент, её глаза, полные боли и отчаяния, её разбитое, окровавленное лицо, и из его груди вырвался глухой стон.
‑ Это лишь цветочки, Алекс! Смотри, что было раньше...
И Алекс увидел... Ника и его лучший друг Дмитрий целуются в спортзале... Ника в постели с Саймоном, и на её лице выражение такого счастья и наслаждения, что сердце Алекса было готово разорваться на части... Обнажённая Ника в объятиях Редфорда, и её тело со страстью отзывается на его ласки...
Лицо Алекса перекосилось от нечеловеческой боли и из его груди вновь вырвался стон, полный отчаяния. Всё самое светлое, самое святое, всё то, ради чего стоило жить и бороться было растоптано в один момент...
‑ Убей меня! ‑ с мольбой прошептал Воин Света, и на лице главы Обители Тьмы появилась довольная улыбка...
***
Очень медленно к Веронике возвращалось сознание. Но вместе с ним возвращалась и боль. Она почувствовала, как волны боли, одна за другой, подобно цунами, накрывают её избитое, истерзанное тело. Голова кружилась и раскалывалась на мелкие кусочки, от побоев на теле девушки не осталось живого места, из раны на виске и разбитой губы всё ещё сочилась кровь, два пальца левой руки (мизинец и безымянный) были сломаны. Но больше всего досталось её почкам, и от нестерпимой, пульсирующей боли в пояснице хотелось лезть на стенку. Что, впрочем, было невозможно, так как оказалось, что её положили на какую‑то кровать в мрачной комнате без окон и связали. Её руки и ноги были разведены в стороны и привязаны к спинкам железной кровати настолько крепко, что она практически не могла пошевелиться.
Ника с огромным трудом удержалась, чтобы не расплакаться от боли и отчаяния. (‑ Всё пропало! Мне уже не спасти Алекса, и самой отсюда живой не выбраться! Какая же я дура! Я сама во всём виновата! Я должна была действовать, что‑то предпринять, когда гоблины Ворона пришли за мной к Редфорду! Он бы меня поддержал! Но теперь всё кончено! Прости меня, Алекс, прости, любовь моя! ‑ думала девушка, с трудом сдерживая слёзы).
Но тут словно какой‑то голос из глубины её сознания произнёс: ‑ Ты не должна сдаваться! Борись! Верь в себя, как верил в тебя Алекс! Ещё не всё потеряно! Ты сможешь! Ты Воин Света! Не смей сдаваться!
Ника с трудом повернула голову и огляделась по сторонам. Итак, ‑ из окна не выпрыгнуть, так как его просто нет. Кроме кровати в углу комнаты, к которой она привязана, другой мебели или каких‑либо вещей в
комнате не было. С потолка свисала тусклая лампочка в пыльном красном пластмассовом абажуре, придавая месту заточения Ники мрачновато‑багровый оттенок, который усиливался грязно‑коричневыми обоями на стене. (‑ Убить бы их декоратора! ‑ подумала она с иронией, озираясь по сторонам).
Несмотря на боль, к ней стало возвращаться чувство юмора, что было уже неплохо. (‑ Если голова болит, значит она есть, ‑ подумала девушка и философски добавила про себя: ‑ Жизнь ‑ это вообще вредная штука: от нее умирают... Впрочем, свою смерть я всё же попытаюсь отсрочить!).
Она постаралась сосредоточиться и понять, сколько времени она была без сознания. Но несмотря на все попытки, ей это не удалось. (‑ Хорошо, тогда попробуем восстановить в памяти последние события... ‑ подумала девушка, пытаясь вспомнить всё до мельчайших деталей, что произошло с ней после того, как её похитили у Редфорда).
Ника закрыла глаза и мысленно восстановила картинку последних событий. Она увидела, как её вытаскивают из постели Редфорда четверо гоблинов в чёрных очках, наставив на них оружие, как накидывают на её голову мешок, садят в машину, куда‑то везут... Затем мысленным взором она увидела Чёрного Ворона, со снисходительностью доброго дядюшки смотрящего на неё, пока её избивают по его же приказу... Ника увидела довольное бульдожье лицо верзилы Велдона ‑ своего мучителя и палача, избивающего её руками и ногами, и ей казалось, что эта пытка длится целую вечность... Последнее, что она смогла вспомнить, ‑ то, как Велдон с силой сжимает её грудь огромными волосатыми лапами, причиняя сильную боль. На его лице в это время была жуткая похотливая ухмылка.
При этом воспоминании Ника почувствовала, как к её горлу подступает тошнота. Но она всё же справилась с собой, взяв под контроль эмоции. Сконцентрировавшись, она вспомнила слова Велдона в тот момент: ‑ Прости детка, если я был немного груб с тобой! Но у нас впереди ещё куча времени, и сегодня вечером я обещаю тебе загладить свою вину! Я доставлю тебе такое удовольствие, что ты окажешься на небесах! ‑ и с лошадиным ржанием, отдалённо напоминающим человеческий смех, он так сильно ударил её по лицу, что девушка потеряла сознание.
(‑ Итак, ‑ мысленно подвела итоги Ника, ‑ этот ублюдок обещал доставить мне "удовольствие" вечером. Его пока нет, значит, ‑ ещё не вечер. Но что‑то мне подсказывает, что времени у меня мало).
Девушка вновь закрыла глаза, сосредоточилась и постаралась вспомнить всё, чему её успели научить в Ордене. Перед её мысленным взором всплыло лицо Саймона. (‑ Действуй не руками, а мыслью! ‑ вспомнила она его слова). Ника сконцентрировалась и попыталась вызвать в себе ощущение энергетического луча, с помощью которого она передвигала шахматные фигурки в комнате Саймона.
Поймав наконец ощущение этого лучика, она представила себе, что этим лучом, словно рукой, она развязывает верёвку на правом запястье. И когда ей это всё же удалось (со второй попытки), ‑ девушка почувствовала ликование. (‑ Но всё равно рано пока радоваться! ‑ тут же одёрнула она себя).
В руку тут же, как по волшебству, словно воткнулись тысячи мелких иголочек, и к её прежней боли присоединилась ещё и эта. (‑ Так, не раскисать! ‑ приказала она себе. ‑ Потерпи немного!). Девушка попыталась освобождённой рукой, к которой постепенно возвращалась чувствительность, отвязать левую руку. Но эти попытки были безуспешными, ей не удалось дотянуться до узла на верёвке. Поэтому она вновь откинулась назад на спину и, сконцентрировавшись, снова представила себе, что развязывает узелок на верёвке энергетическим лучом.
Ей удалось это с огромным трудом, но всё же удалось! (‑ Саймон был бы сейчас мною доволен, ‑ подумала девушка). Два пальца на её левой руке были сломаны ботинком Велдона, и когда тысячи мелких иголочек впились и в эту руку, возвращая ей чувствительность, ‑ Ника чуть не заорала от боли.