Страница 45 из 61
— Скажи мне, что это не так, радость моя. После сегодняшнего я не уверен, что ты не совершила бы ничего подобного, если бы имела достаточно оснований. Он дурно с тобой обошелся, а я знаю, как ты поступаешь с мужчинами, обидевшими тебя.
Он действительно думает, что она способна на такое кровавое насилие, идиот! Ну, и чёрт с ним! Обиженная и всё ещё взбешённая его недавним поведением, Джулиана подхватила юбки и, не говоря ни слова, бросилась прочь. Он догнал её, поймал за рукав и резко потянул.
— Проклятие! — Она попыталась вырвать рукав из его рук.
— Ответь мне, Джулиана, и я поверю тебе.
— О, спасибо, милостивый господин! O, великий и всеведущий судья душ! Спасибо за то, что обещаешь поверить мне, если я расскажу правду.
— Сейчас же, Джулиана…
— Матерь Божья, ты — самонадеянный тупица. — Задыхаясь от негодования, Джулиана слышала, как звенит от ярости её голос. — Любой в этом замке скажет, что я ненавидела Эдмунда Стрэйнджа больше всех. Он был коварным ублюдком, его вероломное непостоянство дорого мне обошлось. Я желала, чтоб его кишки сгнили! Я хотела, чтоб его мужской орган отсох! Если бы он тонул, я бы накинула мельничный жёрнов ему на шею. Делай из этого какие угодно выводы, сэр Судья, и будь ты проклят!
Снова подбирая юбки, Джулиана с удовлетворением отметила ужас, отразившийся на лице Грэя. Злорадствуя, она бросилась за угол и вверх по лестнице в крепость. Элис ждала ее в зале.
— Госпожа, с вами все в порядке? Что случилось?
Раздражённо топая ногами, Джулиана промаршировала по залу к лестнице Девичьей башни. — Слуга дьявола! Гнусный клеветник! Безумный тролль!
— Что случилось? — вскричала Элис.
— Он подозревает меня, меня, в убийстве Эдмунда Стрэйнджа!
Элис, в ужасе прикрыв рот, поспешила за Джулианой. — О, нет!
Страх в голосе служанки остановил Джулиану у самых дверей её покоев.
— Что случилось?
— Именно поэтому он…. о, нет. — Элис прикрыла рот ладонью.
— Прекрати это, — сказала Джулиана. — Божьим попущением, у меня нет сил терпеть твое красноречие.
— Пока вы смотрели на…на…
— Труп, Элис. Это называется "труп".
— Да, госпожа. Пока вы смотрели на это, он спросил меня, были ли вы в своих покоях вчера вечером. Я ответила, что вы были в травяной кладовой. Тогда он спросил, была ли я там с вами, и я сказала, что нет.
— Подлый засранец!
Джулиана пнула дверь с таким ожесточением, что та с грохотом ударилась о стену. Зайдя внутрь, она замолчала на полуслове, обнаружив в комнате сестёр и Иоланду. Они обернулись и молча уставились на неё. Джулиана ответила им таким же пристальным взглядом. Темные брови почти сошлись на переносице, при этом она нетерпеливо постукивала ногой. Встретившись глазами с Бертрад и наградив её взглядом, который заставил бы сбежать и дикого зверя, она разозлилась ещё сильнее, когда её сестра опустилась на колени перед маленьким алтарем около кровати и начала шептать молитвы.
— Что нужно вашей троице?
Лодин и Иоланда переглянулись. Иоланда подтолкнула старшую девушку, которая вздохнула и заговорила.
— Ты хворала?
Джулиана зашагала по комнате, уперев кулаки в бедра. — Вы прекрасно знаете, что я не была больна. Вы хотите, чтобы я рассказала вам, чем занималась на самом деле?
— Нет, нет!
Снова Лодин взглянула на Иоланду. Иоланда стиснула руки, прижав костяшки пальцев к губам. Молитвы Бертрад перешли во взволнованное бормотание. Джулиана поглядела сперва на одну, затем на другую, и всплеснула руками.
— Господи, Боже мой! Такая неразговорчивость тебе не свойственна, Лодин.
Скрестив руки на своей солидной груди, Лодин приподняла бровь. — Хорошо. Мы пришли спросить тебя, что если…
— Гром небесный! Если что?
Очередной взгляд на Иоланду.
— Если… если ты неожиданно поссорилась с Эдмундом Стрэйнджем и… и… случайно потеряла самообладание и….
— И воткнула нож ему в глотку? — зарычала Джулиана. — Святая Троица, как вы смеете говорить мне такие вещи?
Бертрад захныкала и стала бормотать молитвы еще громче. Иоланда метнулась за спину Лодин, лицо которой покраснело.
— Не ори на меня, Джулиана Уэллс! Мы спрашиваем так, потому что попросту хотим тебе помочь.
— О, тогда я должна благодарить Бога, что моя семья проявляет такую заботу! — Джулиана тоже скрестила руки на груди и встала перед Лодин. — Однако то обстоятельство, что я бываю немного раздражённой, если меня упорно донимают, еще не означает, что я способна на убийство. И у меня на сердце тяжесть оттого, что мои собственные сёстры и моя дорогая подруга могли подумать обо мне столь дурно.
Лодин вздохнула и облегченно улыбнулась Иоланде. — Значит, ты этого не делала.
Качнув головой, Джулиана ответила:
— Я этого не говорила.
— Стыдись, — сказала Иоланда. — Ты упрямишься, потому что мы обидели тебя подозрением, но мы хорошо помним, что было, когда Эдмунд тебя отверг. Ты обещала напичкать его слабительным и тайными травами, делающими мужчину бессильным, а затем ты поклялась….
— Я помню, что говорила. — Джулиана отвернулась.
Иоланда выпрямилась во весь рост, правда, совсем небольшой, подошла к Джулиане и коснулась её руки. — Нам запретили покидать крепость с тех пор, как нашли тело, но мы слышали, что случилось. Его вид, должно быть, вызвал у тебя отвращение. Всё было залито кровью… — Иоланда продолжала шёпотом, так что только Джулиана могла слышать её. — Кровь на песке, всё его лицо и тело в песке… — Иоланда прошептала еще несколько слов, затем замолчала и, дрожа, прижалась к Лодин.
— Остановись, — прошипела Джулиана. — Боже, прошу, дай мне терпения, потому что ты делаешь все возможное, чтобы меня стошнило.
Бертрад поднялась от алтаря и присоединилась к ним. — Я молилась, чтобы Господь послал тебе сдержанность и милосердие. Мы лишь пытаемся помочь. Исповедь — единственный путь, Джулиана.
Джулиана медленно обернулась, склонив голову к плечу, как делает ястреб, бросая взгляд на добычу. Влажные волосы, упали ей на лицо. Сквозь завесу волос она, не мигая, уставилась на трех девиц раскалённым добела взглядом.
— Черт побери!
Троица аж подскочила от такой свирепости. Восклицание эхом отразилось от стен комнаты. Рассыпаясь в проклятиях, Джулиана метнулась в их сторону, и они бросились врассыпную. Джулиана схватила чашу с водой и запустила в них. Чаша ударилась в стену у двери в ту самую секунду, когда девушки выбегали из комнаты.
— Назойливые бестолковые курицы, — кричала Джулиана им вслед. — Закрой дверь, Элис!
Приступ ярости хозяйки Элис пережидала в углу. Сейчас же она подчинилась приказу и поднялась, заломив руки.
— Госпожа, простые люди не думают, что вы совершили убийство, так ведь?
— Я понятия не имею, о чем думают вилланы, помимо пахоты. Сперва этот похотливый серебряноволосый варвар обвинил меня, а теперь, как ты слышала, и мои собственные сёстры…. Милостивый Боже!
Поморщившись, Джулиана потерла виски пальцами и простонала. — О, от всего этого у меня теперь разболелась голова. Элис! Нагрей немного вина с пряностями и добавь буквицы. Наверное, её ещё немного осталось в моей сумке со снадобьями. А потом упакуй вещи. Я не собираюсь оставаться в этом замке и терпеть подозрительные взгляды и мерзкие расспросы. Не моя вина, если все вокруг такие слепцы и не видят, что смерть Эдмунда выгоднее всего его брату. Меня это не волнует. Вайн-Хилл оставался слишком долго без моего внимания, и я нуждаюсь в уединении, чтобы подумать о… о…
— О милорде де Валенсе?
Джулиана сердито посмотрела на служанку. — Об этом ужасном убийстве.
— И о вашем обручении.
— Нет никаких причин думать о нём. Я не выйду замуж за мужчину, который думает, что я способна на убийство. Теперь приготовь вино, как я сказала, и больше не упоминай имени этого похотливого грубияна.
Джулиана сидела на кровати, обхватив руками всё еще пульсирующую голову. Она произносила громкие слова, но от них не было толку. Она ничего не могла сделать, пока Грэй угрожал разоблачить Эдмера, Бого, Уорена и Ламберта. Должен быть способ вырваться из его хватки. Ей надо поразмыслить, а она не может думать, пока он шатается в окрестностях замка. Он непременно разыщет её и будет усердно обольщать нежными, как голубиное крыло, прикосновениями, искушая, соблазняя её уступить — Господи, о чем она только думает!