Абсолютное зло

– Вот это интересно! – Логутенков встал и принялся описывать круги по кабинету.– А жена Куролестова?

– А тут, Генадьич, вообще полная ерунда. Мамаша Куролестова показывает, что отношения у супругов ой как далеки от идеала.

– Ну да, спросил свекровь про невестку!

– Как раз наоборот! Свекровь с невесткой нормально общаются, хотя невестка уже с полгода с супругом не живет и вот-вот на развод подаст. Мадам Куролестова, кстати, нынче пребывает в Форосе, в санатории. Она там каждый год отдыхает и пару дней назад оттуда свекрови звонила. По межгороду.

– Ага,– сказал Логутенков.– Идеальное алиби. Снимаешь трубку, набираешь восьмерку, затем код. Привет из Фороса! Нет, Паша, ты уж сделай все как следует. И за город хорошо бы тебе еще раз съездить, место осмотреть, где машину нашли.

– Отработаю. В Форос позвоню и справочку оформлю. Исключительно для тебя. А ты, Генадьич, раз такой умный версии выдвигать, тем более Суржин – твой кореш, завтра в качестве практической помощи мне что-нибудь подкинь. Суржин у меня не единственная потеряшка, а за город туда ехать, чтоб ты знал, в один конец сорок минут на электричке.

– Это ты насчет машины намекаешь? – догадался Логутенков.

– Ага. Я вчера на своих двоих за город таскался. А время у меня – не резиновое.

– Машину свою дать не могу,– покачал головой следователь.– Самому нужна. Но… Знаешь что, Паша: у меня тут студент с юрфака стажируется. С колесами. Я его попрошу. Согласится – получишь машину с шофером.

– Премного благодарен, ваша честь!

После ухода опера Логутенков закурил, взял стул и сел у окна. Он любил курить и думать, глядя на зеленую листву или, в холодное время, на голые лапы веток. За окном было непривычно пусто. Старый тополь спилили неделю назад. Глухая стена дома напротив не способствовала размышлениям, но привычка осталась. Если бы он не проявил инициативу, можно поклясться: никто бы палец о палец не ударил. Подумаешь, брошенная машина! Была б заперта – вообще бы до зимы стояла. Не объявляется хозяин – это его проблемы. И не повод считать, что хозяин мертв. А может, он в Эфиопию репатриировался? Как прямой потомок Пушкина… Нет, ты, Логутенков, все сделал как надо.. И очень удачно, что розыск поручили цепкому и хитрому Онищенко. Очень, очень удачно!

Фамилию «Куролестов» Логутенков от Степы слышал, хотя самого Куролестова никогда не видел и круга его интересов не представлял. Впрочем, это не имело значения. Как не имело значения, за что убили Степу. В том, что его убили, Логутенков был почти уверен. Он хорошо знал Суржина. Живой, тот непременно объявился бы. А версию о похищении Логутенков даже не рассматривал. Он точно знал: Степа не играл с большими деньгами, а с небольшими обращался очень осторожно. Куролестов, Куролестов… Или все-таки политика? Господин депутат – чистый политический деляга. Насколько знал Логутенков, у Кренова – свои игры, у Степы – свои. Может быть, Суржин что-то громкое нарыл? Или увидел то, что видеть не положено? Возможно. Но маловероятно. Степа ведь не руками-ногами шарил, а факты анализировал. Анализировал и использовал. А получал факты от других. Например, от него, от Логутенкова. Неплохо бы узнать, от кого еще. Старший следователь догадывался, что некто, посадивший Суржина на его зампредседательское место, тоже может заинтересоваться его пропажей. И этот некто – определенно не Кренов. Депутата, скорее всего, попросили возглавить комиссию, и он не отказал. Но не факт, что вышеупомянутый некто по сей день продолжал контролировать своего ставленника. Кто их разберет, эти политические игры?

Краем уха Логутенков слыхал о какой-то общественной организации, с которой его друг был крепко связан, но, как назло, ее название вылетело из головы. Ничего, вспомнится. Черт! Жаль, если Степку действительно убили!

Из докладной записки первого заместителя председателя Специальной комиссии С. В. Суржина, представленной Федеральному Комитету по обеспечению конституционных прав (ФККП):

«…В последнее время на территории Санкт-Петербурга и Ленинградской области активизировал свою деятельность ряд псевдорелигиозных организаций сатанинской направленности. Первичный анализ имеющихся материалов дает основание рассматривать некоторые из этих организаций как крайне опасное социальное явление. Идеологической базой сатанизма являются лозунги „Смерть всему живому!“, „Война христианству!“, „Бог христиан мертв!“, „Слава Сатане!“ и тому подобное. Есть основания полагать, что поклонение Сатане включает ритуальные убийства и человеческие жертвоприношения. А также растление малолетних, осквернение могил, издевательства над животными, употребление и распространение наркотиков, сексуальные оргии, извращения, осквернение храмов. Не исключена возможность создания на базе сатанинских групп вооруженных формирований и проведение террористических актов…»

Глава восьмая

– Дашка, Дашка – круглая мордашка! – пропел Юра.

Даша запустила в него стаканом для карандашей.

– Дарья! – раздался строгий голос из-за дверей.– Что у тебя там происходит?

– Это не я, это Юрка безобразничает! – крикнула Даша.– Альбина Сергеевна, можно я уйду?

– Резюме где? – Альбина Сергеевна Растоцкая появилась в дверях.– Здравствуй, Юра!

– Здравствуйте!

Даша подала Растоцкой распечатку.

– Тут и записка вашего брокера.– Даша скривила губки.– По-моему, он дурак.

– Если дурак, будем менять…

Зазвонил телефон, Даша потянулась к трубке.

– Иди уж! – сказала Альбина Сергеевна.– Растоцкая у телефона…

Даша подхватила сумочку и выскользнула в приемную.

– Пока, Майка! – махнула она секретарше.

– Пока! До свиданья, Юра! Приходите еще!

– Обязательно! – Юра улыбнулся бывшей «Мисс Петергофский Карнавал» и получил от Дарьи кулачком в бок. Довольно основательно.

В узком коридорчике, занимая половину его ширины, восседал охранник Филя. Белая рубашка, галстук – и не вписывающийся в деловой имидж пятнистый бронежилет с нашлепкой на груди «Ассоциация безопасности „Шлем“».

– Ах, Дашенька, когда же мы с вами в «Шанхай» пойдем? – осведомился он, демонстративно игнорируя Юру.

– Филя, я же сказала, что не люблю китайскую кухню.– Даша фамильярно похлопала по пятнистой спине.– Дверь открой.

На Невском было жарко. И многолюдно, несмотря на жару.

Даша надела темные очки, одернула платье:

– Как я выгляжу?

Тонкая талия обвита плетеным поясом. На ногах такие же, в тон, плетеные туфельки, золотистая коса оттягивает затылок.

– Ошеломляюще! – Юра улыбнулся.

– Как Альбина?

– Круче!

– Это ты врешь! – засмеялась Даша.– С моей плебейской мордочкой!

– А глаза у тебя синие, как сон! – патетически произнес Юра.– Правда, за очками не видно.

– А что видно?

– Ноги,– сказал Юра.– У твоей Альбины, заметь, юбки значительно длиннее. Куда пойдем?

– Туда! – Даша махнула рукой в сторону Фонтанки.– Ты есть хочешь? Нет? Тогда купи мне мороженое!

– Блин! – хрипло сказала Светка.– Какая я стала тощая! Дай попить!

Слава протянул ей початую бутылку пива. Теплая жидкость вызвала у Светы приступ тошноты, но она справилась, влила в себя все до конца. Чуток полегчало.

– Ну как прошло? Нормально? – спросила она и только сейчас заметила, что ее Слава вроде бы слишком угрюм. Обычно после Черной службы ее дружок пребывал в умиротворенно-расслабленном состоянии.

– Ты что, ни хрена не помнишь? – мрачно спросил Слава.

– Не-а.– Светка почесала между ног, подошла к окну: какие-то гаражи, бурьян.– Это мы где? – спросила она.– И где остальные?

– В п…! – буркнул Слава. Он сидел, скрестив ноги, на самодельном топчане, застеленном грязным одеялом.– Ты точно ничего не помнишь?

– Да что ты пристал! – обиделась Светка.– Сказала – не помню! Николай где? Как трахать, так впереди паровоза, а как ломак снять – хрен! Где Николай, спрашиваю? Мне колеса нужны!

– Потерпишь.

– Да пошел ты! Всё! Я домой иду!