Ровно в полночь

– Звонили Мерлену?

– Да.

Исподтишка я оглядел его. Харви казался потускневшим и слегка заторможенным, но пальцы не дрожали.

– Что он сказал?

– Что сегодня Восточным экспрессом попытается добраться до Женевы и, если мы застрянем на границе, поищет способ переправить нас в Швейцарию. Он может помочь.

Харви нахмурился.

– Он может быть для нас опасен, если под колпаком полиции.

Я кивнул.

– Да. Но может и отвлечь их внимание: нам совсем не обязательно вступать с ним в контакт.

Тут же вмешался Мэгенхерд:

– Мсье Мерлен мне нужен в Лихтенштейне.

Я покачал головой. Решать тут буду я. Всегда можно позвонить ему, когда выберемся из Женевы. Из Цюриха в Лихтенштейн он долетит за пару часов.

Мэгенхерд сказал:

– Я готов.

Звучало это как приказ.

Расставание со стариками было коротким. Все годы нашего знакомства я куда-то спешил и незаметно ускользал. Так что без четверти восемь мы уже были в пути. Харви опустил револьвер на лодыжку и углубился в карты.

– До Роны километров семьдесят. Где переправимся?

– Пожалуй, в Ле Пузен.

– Рона – крупная река, – с сомнением протянул он. – Полиция может перекрыть все мосты.

– Я рассчитываю, что ждут нас севернее Пиона. Мерлен обещал послать телеграмму на яхту, так что полиция будет рассчитывать, что мы отправились из Парижа. А Ле Пузен гораздо ниже Лиона по течению.

Он неопределенно хмыкнул и умолк. Мэгенхерд спросил у меня:

– Мистер Кейн, по-вашему, много известно полиции?

– Ну, им известно, что вы во Франции. Что нас четверо. Не сомневаюсь, матросы выложили все наперебой, стоило пригрозить им запретом появляться в портах Франции. Значит в полиции есть описание на вас и мисс Джермен, но вряд ли – сведения о нас. На берегу было слишком темно. Если не считать телеграммы, это, пожалуй, и все.

Мисс Джермен спросила:

– А люди в Туре, человек, которого вы ранили, – разве их не найдут?

– Нет, – возразил Харви. – Напарники, конечно, отвезли его к какому-нибудь шарлатану без диплома. Как они вообще могли объяснить полиции, чем занимались в Туре?

Мэгенхерд вздохнул:

– Надеюсь, вы правы.

– В нашем положении я должен быть прав каждую минуту! Полиции хватит оказаться правой только раз.

Нас ждали за левым поворотом в седловине между холмами. Дорога шла между отрогами холма, по обе стороны над ней нависали скалы. Два зеленых "рено-41" блокировали проезд. Аккуратно поставленные багажниками друг к другу, они образовали наконечник стрелы, направленный в нашу сторону. Что бы я сделал, столкновение было неизбежным.

Я резко нажал на газ – все-таки фактор неожиданности! Перед самым столкновением Харви выхватил револьвер и, прицелившись, дважды выстрелил сквозь переднее стекло.

Раздался лязг, удар, скрежет рвущегося металла. И вдруг все стихло.

Я въехал в руль лицом, но ударился не сильно. Выбив ногой дверцу – повернуть ручку не удалось, – я вывалился на дорогу вместе с "маузером" и запасными магазинами, посыпавшимися из моего саквояжа.

Судя по ругани, Харви выбирался с другой стороны.

Я лежал в каше битого стекла, прикрытый с трех сторон "ситроеном", скалой и одним из "рено", который отлетел в сторону и оказался за нашей машиной. Под "ситроеном" на другой стороне дороги прижался спиной к скале Харви.

Он покосился на меня и крикнул:

– Прикройте меня сверху!

– Ладно! – крикнул я в ответ и огляделся, чтобы понять, о чем он.

Засада была спланирована мастерски – как раз в том месте, о котором я должен был побеспокоиться сам. Скалы по обе стороны пробитой в них дороги не дали нам обогнуть "рено" и остановили "ситроен" после удара. Мы должны были застрять в строго определенном месте, чтобы легче расстреливать нас сверху, со скал.

Нажав на газ перед ударом, я передвинул место действия на несколько метров. Теперь им надо было перебираться для стрельбы на новое место.

Но все-таки мы оказались в ловушке, а они – в выгодной позиции на скалах.

Над головой прогремел выстрел, пуля ударила в крышу "ситроена". Харви выстрелил в ответ. Из-за нависших скал стрелки с моей стороны дороги не могли целиться в меня, а те, кто был на противоположной стороне, – в Харви. Нам предстояло стрелять через головы друг друга.

Тут кто-то выставил голову над скалой, под которой засел Харви, и дважды выстрелил в мою сторону. На меня посыпались осколки стекла. Я пригнулся, схватил "маузер", прикрепил к нему кобуру и перевел переключатель на стрельбу очередями.

Еще один выстрел прогремел откуда-то сзади, пуля угодила в "рено". Затем еще один – будто сигнал, а может и вправду сигнал, и тот же тип выскочил из-за скалы и принялся поливать пулями мое укрытие. Обхватив левой рукой приклад, я прижал "маузер" к плечу и дал короткую очередь. Оружие едва не вырвалось из рук, но человека наверху как будто ветром сдуло, он взмахнул руками, дернулся и провалился вниз.

Сквозь звон в ушах донесся голос Харви:

– Сколько можно говорить, что война кончилась! Стреляйте одиночными!

– Но я его достал!

Я пытался прикинуть, сколько патронов израсходовал, но не смог: "маузер" слишком скорострелен. Пожалуй, половину магазина.

Харви сказал:

– Пока я видел троих.

– Почти как на войне.

– Идите к черту!

Он выстрелил, целясь над моей головой. Пожалуй, дистанция была великовата для его короткоствольного револьвера, но целился он так же тщательно, как из длинного спортивного пистолета.

Возникла пауза. Груда машин образовала хорошее прикрытие. Если бы у людей наверху были при себе гранаты, они бы выкурили нас из убежища, не выставляя носа, но о гранатах не подумали, и теперь им приходилось подставлять себя под пули.

Теперь выстрел прогремел за спиной, я бросился на землю и вывернул шею, чтобы взглянуть на дорогу. И только тут до меня дошло, что я не слышал свиста пули.

На дороге стоял человек, держа пистолет дулом кверху. Он крикнул:

– Харви!

Из-под машины высунулась рука Харви, и маленький револьвер трижды дрогнул. Снова взглянув на дорогу, я увидел, что человек упал ничком.

Еще два выстрела раздались со скалы над моей головой, одна пуля угодила в крышу "ситроена". Харви выстрелил в ответ поверх машины и крикнул:

– Бросьте мне свою пушку!

Я перекинул "маузер" через "ситроен", он поймал его и дал две короткие очереди по скале.

Затем он встал в стороне от машин, не отводя взгляда от скалы надо мной. Я тоже медленно поднялся, с опаской глядя на противоположную скалу. Но никто не появлялся.

– Третий удрал, – Харви вернул мне "маузер".

– Рад, что и вы признали его пользу.

Он не ответил и зашагал по дороге, на ходу заряжая свой "смит-вессон". Я нашел запасной магазин, вставил его в "маузер" и пошел следом.

Харви стоял, разглядывая убитого. Потом тихо сказал:

– Дурак, чего он добивался, стоя на виду? Дурак чертов!

Он поднял ногу, и я подумал, что хочет пнуть лежащего в лицо, но он просто выбил у него пистолет из руки. Потом взглянул на меня.

– Узнаете?

Я кивнул. Бернар – один из лучших во Франции профессиональных наемников. Которого я предпочитал Харви.

– Мы были с ним знакомы, – сказал Харви. – Наверно, он узнал меня, раз окликнул. Какого черта?

Я пожал плечами.

– Может, хотел предложить сделку? Ведь не обязаны цепные псы друг другу горло перервать. Мы ему – Мэгенхерда, он нам – возможность спасти шкуры.

Харви удивленно поднял брови.

– Думаете?

– Есть версия получше?

Он опять уставился на Бернара и продолжал уже мягче:

– Разве он не понимал, что это всерьез? – Казалось, Харви озадачен. – Думал, я не буду стрелять?

Я уже хотел сказать, что Бернар явно на это не рассчитывал, но передумал и заметил: