Изнанка неба

– Благодарю тебя, – с горечью в голосе сказал Кен, – особенно за то, что ты подбросил неплохую мысль в его крошечные мозги.

– Да он вообще в счет не идет, – попытался убедить его я. – Забудем про него; даже если он будет молчать как рыба, все равно ничего не изменится. Стоит только появиться в любой ювелирной лавке или магазине в любой части света, и всем тут же станет известно, что это краденый товар. Мы с тобой не слишком то похожи на наследников индийского раджи, а значит просто пополнили ряды обыкновенных жуликов. Честным путем тебе это добро не продать, и по тем же причинам ты его не сможешь сбыть и обходными путями.

– А твой парень там в Афинах, взялся же за это дело.

– Кен, Миклоса убили.

От неожиданности Китсон подался немного вперед, но быстро пришел в себя и кивнул.

– О'кей, твоя точка зрения мне понятна. Риск конечно большой, но я его принимаю. По крайней мере, у меня остается шанс получить неплохой куш, а если вернуть ему все в обмен на его чеки, то это гарантированный провал.

– Ты помнишь как полчаса назад я доказал, что никому не дано безнаказанно держать меня на мушке, и считаю свою правоту несомненной. Но теперь мне нужно нечто большее. Там на берегу осталось два трупа. Один из них – дело моих рук. К счастью, у меня есть свидетели, которые могут подтвердить правоту моих действий. Но для того, чтобы иметь возможность доказать это, я должен остаться здесь. Побег автоматически делает меня убийцей. Почти то же самое можно будет сказать о тебе: ты убегаешь и сразу же становишься вне закона. Ни один из нас уже не сможет вернуться в эту страну, а наша профессия требует свободы передвижения. Мы должны уходить и возвращаться.

– А может быть, – тихо произнес он, – я уже сыт по горло этой работой и давно мечтаю поселиться в тихом, приятном местечке вместе с одним из этих ящиков. Риск – благородное дело.

– Затаиться на прекрасном затерянном островке, закопать драгоценности под самолетом и десять лет просидеть в ожидании неизвестно чего?

– Ну, да, – отозвался Кен, может быть придется попробовать и это.

– Поверь мне – это не сработает.

Китсон откинулся на стуле и раздавил сигарету в керамической плошке, заменявшей пепельницу.

– Ты мне хочешь напомнить, что было десять лет назад? Все истории начинаются с этой даты. Правда, именно тогда у нас и был хоть какой-то шанс в виде собственного самолета. В те годы при удачном стечении обстоятельств это было немало, – Кен задумчиво покачал головой. – То время прошло, Джек, прошло навсегда и бесповоротно. Мы попали в грязное дело, а потом стали предметом политического торга и лишились наших лицензий...

– Посмотри правде в лицо, – продолжал он после некоторых размышлений, – этот случай нас доконал. Теперь мы ни за что не сможем повторить нечто подобное. Но сегодняшний случай – совсем другое дело, у нас появился шанс. Совсем не то, что раньше, но все-таки шанс. Риск, конечно, очень велик. А все-таки такой возможности больше никогда не представится. В одной из этих коробок лежит десять лет моей жизни, Джек, и даже больше того. Все эти десять лет мы просто существовали перебивались ничтожной работой. Может быть, – тут Китсон недоуменно пожал плечами, – тебя это устраивает, а меня – нет. Так что не надо меня уговаривать. Я не зову тебя с собой, но и тебе стоит закончить убеждать меня в твоей правоте.

– Неужели ты действительно считаешь, что тогда мы заключили грязную сделку? – возмутился я.

Он немного нахмурился, неторопливо закурил сигарету и медленно выдохнул струйку дыма.

– Мы не заключали никаких грязных сделок, – ответил я за него. – Нам еще повезло выйти из этой передряги живыми, но лишившись самолета и наших лицензий. Вот и вся на ша прибыль. Тот полет был ошибкой. Мы согласились на нег просто по молодости: нам казалось, что по своему могуществу мы просто современные двухмоторные божества. Жизнь доказала нашу ошибку. Не стоило связываться с перевозкой оружия в чужой стране или, по крайней мере, не стоит убиваться из-за последствий этого шага. Неужели ты до сих пор ничего не понял?

Китсон внимательно слушал мои доводы, только, пожалуй, его поза была несколько напряженной и говорила о том, что время так и не зарубцевало старые раны.

– Можешь продолжать, – тихо произнес он одними губами.

– А сейчас ты снова собираешься сделать еще один подобный рейс, еще один нелегальный груз. Из этого ничего не выйдет, Кен, никогда. По твоим словам эти десять лет работы в Пакистане просто потеря времени. Ты думаешь мне было легче? Все эти десять лет мы с тобой знакомились не только с изнанкой жизни, но и неба!

По лицу моего приятеля скользнула кривая усмешка.

– И это наставило тебя на истинный путь?

– Да. Я почти точно могу предсказать последствия этого шага, а ты – нет.

– И ты за меня очень переживаешь? – холодно спросил Кен. – А все из-за того, что десять лет назад мы с тобой сидели в одной кабине. Мне кажется, ты появился здесь только для того, чтобы защитить меня от меня самого.

– Кен, а тебе никогда не приходило в голову задаться вопросом: какого черта меня понесло в Мегари выяснять отношения с этими парнями, когда драгоценности были уже у меня в кармане?

Он даже нахмурился от напряжения, но затем посмотрел на меня и осторожно спросил:

– Ну... все это... неужели в тебе просто говорила обида, что поначалу я не пригласил тебя в долю?

– Но ведь так оно и было.

– Ну, а если бы предложил? – улыбнулся Китсон. – Положим в то утро в Афинах я рассказал тебе, что проследил маршрут следования драгоценностей и предложил отправиться за ними вместе. Что тогда?

– Но ты же этого не сделал, Кен, – сказал я тщательно взвешивая каждое свое слово. – Ты только выяснил, кто и как их повезет, а затем постарался пристроиться в моем самолете с пистолетом под курткой.

В комнате стало необычно тихо.

Китсон снова поудобнее устроился на стуле. Мне даже показалось, что он о чем-то озабоченно размышлял, но затем отрицательно замотал головой.

– Ну ты и осел. Как тебе только в голову могло прийти, что я смогу выстрелить в тебя?

– Неужели? Да ведь ты и сам не знал, что тебе предстоит делать. Для начала надо было просто кое-что у меня отобрать. Это должно было случиться в моем же самолете, да еще под угрозой оружия. Со мной этот номер не проходит, так что ты отлично себе представлял, что без стрельбы не обойтись и был готов к этому.

Китсон энергично замотал головой.

– Нет, – тихо сказал он. – Не смог бы я... Хотя, кто его знает... За эти годы многое стерлось из памяти, Джек, – Кен принялся почему-то разглядывать носки своих ботинок, но затем это занятие ему наскучило, и он поднял свой взгляд. – Не в этом дело. Я соглашусь со всеми твоими словами и не хочу ни во что тебя впутывать, а просто возьму один из этих ящиков. У меня есть на это причины.

– Ничего хорошего это не дает.

– Я просто возьму один ящик и лодку. То, что ты не последуешь за мной, только подтвердит твою историю. Можешь даже все свалить на меня, – он встал со стула, – если это то, чего ты добиваешься.

– Мне нужно совсем не то. Сядь, мы еще не закончили.

Он отодвинул от себя стул, размял ноги, потом осторожно устроил на ремне свою левую руку и покачал головой.

– Нет. Пора заканчивать всю эту говорильню, Джек. Да и у меня совсем нет времени, так что оставим все как есть.

Я рывком расстегнул молнию на своей куртке, так чтобы ему легче было заметить торчащую из-за пояса рукоять "Беретты". Кен с каменным лицом не спускал с меня глаз.

Тогда я развалился на стуле, не торопясь выудил из пачки сигарету и закурил.

– Но в этом деле есть еще одна вещь, о которой тебе неизвестно, Кен. Так что ситуацию пока контролирую я.

– Не вздумай! – сдавленно прохрипел он. – Ты мог убедиться, как я стреляю, так что выкинь это из головы!

– Пятнадцать лет, – с упреком сказал я, – пятнадцать лет... и вот до чего дошло.

– И не пытайся!