Страница 3 из 12
— Ну да, извечный треп про то, что мы не используем даже десяти процентов серого вещества, — Головачев со смешком кивнул на своих плечистых низколобых охранников. — У моих горилл и одного-то нет.
— Как и у тебя, — одернул Смирнов. — Перед журналистами ай-кью блещи.
— Проценты… — Рубинчик натянуто улыбнулся и отвернулся от Головачева, потеряв к нему интерес. — Это вам не домашний компьютер с веб-камерой и пасьянсом. Это новая интеллектуальная система, и дело не в объеме памяти, а в новом принципе работы.
Коржин достал из кармана пальто маленький калькулятор.
— Не утруждайтесь подсчетами, — ученый положил ладонь на лобную долю андроида. — Это революция, господа!
— Как всегда, не наша. Впрочем, неудивительно.
— Я не понимаю, тебе что-то не нравится, Юра? — вскинулся Смирнов.
— Но ведь это же неслыханно! Где отчеты об испытаниях? Реальный план действий? Дай мне цифры, а не сомнительные гипотезы, — Головачев подался вперед. — Я хочу знать, ради чего сую свою голову в петлю, иначе игре конец!
— На берегу надо было договариваться, — сухо отрезал Смирнов.
— Он нас дурачит! — взвизгнул Головачев и повернулся к банкиру, ища поддержки. — Тони Старк хренов! Содрал нереальные суммы, а теперь пытается откупиться какой-то куклой! Да ей в «ЛенЭкспо» детей пугать! Все, я хочу свою долю назад!
В руке Смирнова возник пистолет, и охранники вице-губернатора тут же среагировали, дружно доставая оружие. Позади главы «Прогресса» полукольцом выстроились солдаты, наведя на головачевских вышибал дула короткоствольных автоматов. Охрана Коржина вопросительно посмотрела на начальника, но тот лишь раздраженно покачал головой.
— Скажи своим опустить хлопушки, Юра. Ведете себя как рыночная шпана. Это тебе не девяностые. — Смирнов с презрением оглядел свиту толстяка, хотя при упоминании этого отрезка времени его внутренне передернуло. Он вдруг вспомнил, как однажды ранним январски м утром он, тогда еще едва оперившийся бизнесмен, увидел свой новенький и с таким трудом выписанный из-за границы «форд» без колес, стоящий на пузатых томиках Хемингуэя и Рекса Стаута. Книги, которые в то время удавалось заполучить, отстояв молчаливую очередь в ближайший пункт сдачи вторсырья и обменяв зачитанную до дыр макулатуру на произведения иностранных писателей.
Ирония. Колеса от иномарки в одной из самых читающих стран в мире ценились дороже книг.
Помнил Смирнов и поражающий своей жестокостью и цинизмом августовский путч в девяносто первом, сопровождаемый саундтреком «Лебединого озера». И испуганные глаза своей беременной жены, когда они, сидя в такси, прорывались к Ленинградскому вокзалу через гудящую от волнений столицу.
И если Тольятти до сих пор оставался городом контрастов, то Россия навеки закрепила за собой звание страны-парадокса, в которой он, Смирнов, все-таки выстоял и со временем из просто Виталика превратился в Виталия Анатольевича, создавшего собственную империю. Человека, которого уважали, с которым считались и которого боялись. Одного из немногих, кого подернутая гнильцой от многочисленных бессмысленных реформ российская интеллигенция когда-то окрестила «малиновыми пиджаками».
Страшное, переломное для страны время. Хотя когда было иначе? Или ты, или тебя. На пути к победе друзей нет.
— Угрожаешь? Мне? — ехидно хрюкнул Головачев. — Подоили и хватит, да? А как вы собираетесь это провернуть? Семья, расписание… Охрана, наконец! Это вы ведете себя как девчонки! Деньги девать некуда? В куклы не наигрались? Надо действовать старым проверенным способом.
— И начать тупую резню, посеяв панику в городе? Грохнуть его?! — Вороненый ствол смотрел Головачеву точно между глаз. — Кто с хаосом будет справляться, ты? Да ты шнурки без своих нянек завязать не можешь.
Встретившись со стальным взглядом Смирнова, Головачев немного остыл.
— Ты хоть понимаешь, что это тот самый момент, ради которого стоит вкладываться в науку, поддерживать университеты, тратить миллиарды на инновации, изобретателей и их патенты? Со временем эти вложения начинают приносить результаты, в которые и поверить-то поначалу нельзя, — пистолет в руке Смирнова качнулся в сторону андроида. — Это представитель новой эпохи. Это будущее, о котором мы раньше могли только мечтать!
Спрятавшийся за бочками Талыгин до рези в глазах прильнул к видоискателю камеры, фокусируя изображение Головачева.
— Будущее, — тот сделал жест охране, чтобы опустили оружие, и, подойдя к ящику, с наигранным смешком что-то ткнул внутри него кургузым пальцем-сарделькой. — Многомиллионная игрушка, не более…
Неожиданно из контейнера высунулась отчетливо видная в лучах прожекторов металлическая пятерня и сдавила необъятную шею захрипевшего Головачева.
Что за черт! От неожиданности Талыгин чуть не выронил камеру. Следом за рукой из ящика плавно поднялась металлическая голова, которая повернулась лицом к пытавшемуся вырваться толстяку. Киборг! Андроид, или как его там! Перехватив ручку, Федя судорожно вытер о штанину вспотевшую ладонь. Начальство от восторга штаны намочит. Теперь можно смело требовать субботний эфир.
— А может, это ты сдал нас Орлову? — поинтересовался Смирнов у корчившегося в конвульсиях толстяка. — Сам ведь давно в кресло метишь.
— Анатольич, да ты в своем уме… да чтобы я… — захрипел Головачев, дрожащими пальчиками пытаясь ослабить стальную хватку андроида. — Богом клянусь! Иначе бы нас давно уже всех… неужели вы не понимаете… нас же всех…
— Теперь все будет под нашим контролем. — Убрав оружие, Смирнов кивнул Рубинчику, и тот нажал кнопку на пульте дистанционного управления. Стальные пальцы разжались, отпуская закашлявшегося толстяка. Головачев кул ем осел на складной стульчик у стола и жадно хватал ртом воздух, словно выброшенная на берег рыбина.
— Ну, а характерные черты, речь, — Коржин повернулся к Рубинчику. — Память, наконец?
— Саша, можно тебя на минутку, — Рубинчик поднял руку, привлекая внимание идущей от самолета секретарши.
Когда хорошенькая помощница приблизилась к столу, ученый обвел всех торжественным взглядом фокусника, запустившего руку в шляпу. Некоторые поежились под прицелом сокращающейся искусственной диафрагмы-зрачка.
— Присядь, забегалась, поди уже. Как семья? Никитка?
— Димка в командировку опять рванул. А Никитка у меня умничка, — секретарша улыбнулась, разглаживая складки юбки. — Вчера целых две пятерки принес. Весь вечер дневником хвастался! А почему вы спрашиваете?
— Ишь, какой молодец, — Рубинчик навел на секретаршу небольшой прибор, который держал в руке и нажал на кнопку.
Саша осеклась на полуслове и вперила невидящий взгляд в сырой асфальт, словно ей неожиданно стало дурно.
— Не стоит волноваться, — Рубинчик жестом остановил шагнувшего к секретарше банкира.
Натянув прозрачные хирургические перчатки и взяв голову Саши обеими руками, профессор слегка надавил на нее в определенных местах. Макушка секретарши с частью волос неожиданно щелкнула и откинулась в сторону. Сидящий рядом Головачев по-бабьи тоненько вскрикнул, прикрыв рот ладонью.
— Александра Жаркова, двадцать шесть лет. Погибла в ДТП год назад. Опытный образец, — вооружившись пинцетом, Рубинчик аккуратно извлек из переплетений замысловатых схем в голове секретарши небольшой металлический предмет. — Глупая смерть.
— Так это и есть тот самый… «мозг»? — Казалось, совершенно не удивленный проведенными манипуляциями, Коржин посмотрел на устройство поверх очков.
— Не совсем, — ученый поднес предмет под свет фары УРАЛа, давая возможность лучше его рассмотреть. — Это плата с так называемой «личностью», в любой момент ее можно заменить на другую. Площадь чипа двести девяносто шесть квадратных миллиметров, он уже полностью интегрирован в процессор и связан с ядрами по внутренней шине на скорости две с половиной гигатранзакции в cекунду.
— Вы хотите сказать, — Головачев тыкал в застывшую секретаршу дрожащим пальцем, — что она… что это…
— Робот, — услужливо подсказал Смирнов, явно наслаждаясь растерянностью толстяка.