Ничья земля. Тетралогия

Высокий и коренастый, двигаясь совершенно бесшумно в своей обуви на резиновых подошвах, взлетели на площадку где лежали тела, держа автоматы на изготовку. Стрелять было не в кого.

У дверей, ведущих в вестибюль, они остановились, прислушиваясь. Потом высокий осторожно приоткрыл дверь и через образовавшуюся щелку оглядел вестибюль. Охранник, стороживший выходы из лифтов, сидел на диване перед телевизором спиной к ним.

Коренастый показал глазами на автомат и покачал головой. Высокий кивнул и извлек из одного из внутренних карманов второй баллон – двойник того, что минутой ранее открыл им путь на лестнице. От дверей до дивана было около пяти метров. Контейнер с нервно–паралитическим газом прокатился по ковровому покрытию совершенно бесшумно и сработал через десять секунд. Любитель вечерних телепрограмм даже позы не поменял, просто поник головой.

Двое в масках продолжили свой путь к дверям в палату, возле которых сидели оставшиеся охранники. Длинный, как кишка, достаточно широкий и очень хорошо освещенный коридор (свет, скорее всего не притушили умышленно) тянулся далеко влево и палата находилась в самом его конце. Пользоваться уже накатанным приемом тут было затруднительно. И расстояние было значительным и просматривался длинный коридор превосходно. Коренастый присел возле угла стены, аккуратно выставил из–за стены руку и осмотрелся с помощью небольшого тонированного зеркальца.

Партийная служба безопасности, несмотря на то, что на этаж высокий и коренастый проникли достаточно легко, тоже не лаптем щи хлебала. Телохранители у дверей палаты расположились таким образом, чтобы и во время разговора не отводить взгляда от выхода в вестибюль. Один из них, сравнительно молодой парень с забранными в «лошадиный хвост» волосами, сидел в торце, спиной к окну. Второй, грузный и лысоватый мужчина похожий на боксера–тяжеловеса, возле самых дверей, за добрых пять метров от напарника.

Рассмотрев все, что нужно, коренастый убрал зеркальце и встал. Высокий вопросительно посмотрел на него и перехватил автомат поудобнее. Коренастый предупреждающе поднял руку и задумался. Расстояние было велико и за спиной молодого бодигарда находилось большое окно. Это сводило на нет преимущество глушителей – одно попадание и звона будет как на рок–концерте. И даже если меньше, то ровно столько, что скрыто проникнуть в палату станет невозможно. Попасть же единственной пулей из короткоствольного оружия так, чтобы уложить хвостатого, наверняка одетого в «броник», наповал – задачка для Робин Гуда.

Стрелять из позиции, в которой они сейчас находились было бы неправильным. Коренастый, который еще десть лет назад был профессиональным диверсантом, майором, выпускником спецшколы КГБ СССР, со скоростью хорошего компьютера просчитывал возможные варианты.

По всему выходило, что охрану надо было выманивать, заставляя поменять диспозицию, а не атаковать в лоб. И времени на все про все было мало – вот только сколько – коренастый не знал. Может быть десять минут, может быть пять. А, может – и того меньше. В любом случае, рассчитывать на то, что кто–то из них захочет в туалет и пройдется по коридору прямо в руки, не приходилось. Исходить следовало из того, что времени нет. Вообще – нет. А если дело повернется так, что зазор будет, что ж, отлично. Это – фора. От Бога, или от дьявола – наплевать. Подарок, который захотел – дал, захотел – забрал. На подарки не уповают – майор знал об этом на собственном опыте. Ну, что ж… Нормальные герои всегда идут в обход. Он подал знак и они с напарником сняли белые халаты, оставшись в темной одежде, как нельзя подходящей для скрытого передвижения.

Они пересекли вестибюль у дальней от коридора стены, там, где была достаточно густая тень. Коренастый подумал, что сам он, организуя охрану этажа, свет бы не экономил, а врубил бы иллюминацию на полную катушку. Так, чтобы таракана на ковровых дорожках было можно рассмотреть с тридцати метров, а не то, что двух здоровых мужиков.

Любитель телевидения лежал на диване раскинув руки и слегка подергивался, как от ударов электрического тока. Глаза у него были не закрыты, а подкачены, так, что между веками виднелись бледные, как бельма, глазные яблоки. Высокий попробовал пульс у него на шее и пожал плечами. Их предупреждали, что в пяти случаях из ста эффект может быть слишком сильным. Вплоть до паралича дыхательного центра, кровоизлияния в мозг или остановки сердца. Судьба сказала «раз». Газ разрабатывался для борьбы с террористами, а не для игры в бирюльки – ну, не повезло парню!

А вот им могло и повезти. Возле умирающего охранника, на диване лежал пульт дистанционного управления телевизором. Коренастый невольно усмехнулся под маской и, подобрав пульт, рукой указал на позицию, которую надлежало занять высокому. Сам он снова пересек вестибюль в неосвещенной зоне и замер в проеме одной из лифтовых ниш. Только бы батареи оказались свежими! Звук телевизора стал ощутимо громче – у элитной правительственной больницы были свои плюсы, техника содержалась в порядке. Теперь не переборщить!

Майор продолжал усиливать звук. Кто пойдет? Коренастый подумал и поспорил сам с собой, что на шум придет тот, более возрастной, а «хвостатый» останется караулить тылы. Это если бы почуяли опасность – молодой бы пошел вперед. Он молодой, наглый и безбашенный, такие на риск идут, как мухи на говно. И погибают, если не хватает времени поумнеть.

Второй, похожий на боксера в отставке, явно мужик с опытом. Лезть вперед не будет. Но сходить проверить, что там так орет в вестибюле не откажется – проявит материнский инстинкт. Особенно, если будет чувствовать себя в безопасности.

Он проиграл сам себе пари – на проверку пришел молодой. Он шел беспечно и расслабленно.

– Оглох, Колюня? – спросил он вполголоса. – Ты чего, спят же!

И потряс коллегу за плечо.

В тот же момент, выступивший у него из–за спины высокий, ударил бодигарда по голове короткой тяжелой дубинкой, облитой каучуком. Звука почти не было. Хвостатый осел, цепляясь за диван и высокий нанес ему еще один точный и страшный удар – за правое ухо. Тело так и осталось лежать – переброшенное, как куль с тряпками, через спинку дивана.

Коренастый не любил неоправданных жертв и подумал, что второй удар мог быть и погуманнее. Но, в любом случае, одной проблемой на настоящий момент стало меньше. Убивать того, оставшегося в одиночестве, возрастного мужика, майор не хотел.

Не то, чтобы было жалко – причем здесь жалость, когда речь идет о выполнении, фактически, профессиональных обязанностей? Просто майор почувствовал в нем своего бывшего коллегу. Спиной почувствовал. Что–то знакомое заметил, что–то, что роднило их… Хотя, возможно, это была блажь. Выдумка. Он и видел–то того мужика всего несколько секунд. Что можно было понять по повороту головы? По скупому жесту? Блажь это. Однозначно. А если и нет? Что, собственно, это меняет? Какая, твою мать, разница – коллега, не коллега?

Он выскользнул из ниши надежно скрывавшей его в тени, и плавно, будто бы не ногами шел, а катился на колесах, переместился к углу коридора. Пистолет–пулемет был в боевой позиции – сантименты излишни, все оплачено.

– Получится – вырублю. – Подумал он холодно. – Не получится – извини, придется помереть!

Выпало второе.

Мужик, все–таки, был профессионалом. Давно, правда, но был. Рефлексы притупились, скорость реакции стала недостаточной. Но если бы он был более неповоротлив, то остался бы жив. Не наверняка, но вполне возможно, что остался бы. По обстоятельствам.

Когда коренастый решил повторить свой трюк с зеркальцем, то вовсе не ожидал увидеть охранника настолько близко. Он, ловко, по–крабьи, держа пистолет двумя руками, двигался к вестибюлю. Двигался быстро, уверенно, безо всякого испуга. Увидев его отражение майор мгновенно понял, что делать дальше. Еще секунда – и кому–то из них не жить. Охранник легко, как ласточка, несмотря на лишний вес, вылетит в холл, в руках у него неслабая пушка и…

Дальше, конечно, бабка надвое гадала, но шума будет много и все пойдет насмарку.