Страница 72 из 89
Целую крепко, твой сын
Андрей.
P. S. Пришлите, пожалуйста, учебник по Английскому и готовальню.
А.
P. S. Здесь рассказывают случай с молодым диссертантом, приводившим все время цитаты Однокамешкина. На вопрос: „Кто это?“ ответил: „Эйнштейн“. Здесь жмут страшно за низкопоклонство. Даже до того, что отрицают Галилея.
Андрей».
«22 марта 1948 г., Николина Гора
Дорогой Андрюшенька,
Получила Твое письмо, большое Тебе спасибо. Мы очень смеялись над ученым, которого зовут Однокамушкин (так в письме. — П. Р.), это очень хорошо. <…>
На днях в Ленинград поедут Фрумкины, я с ними посылаю 3. 000 руб., потом дошлю остальное. А Ты пойди и постарайся купить костюм, и если найдешь, то и обувь. Ведь Скороход — наша лучшая фабрика. Это, наверное, так же сложно, как и у нас, но ничего, как-нибудь устройся. Я посылаю Тебе Твою любимую рубашку (она, конечно, была у меня!), Твою фуражку или ту, кот[орую] я считаю за Твою.
Мы с папой очень рады, что Ты поступил в школу рабочей молодежи. Это народ, кот[орый] понимает, как трудно жить на свете без образования. Наверное, это хорошие товарищи. Уж Ты постарайся и позубри хорошенько напоследок.
У нас была это время просто суровая зима, — 20° — 15° каждый день. Только вчера и сегодня наконец потеплело, но идет снег. Наша дорога еще не была занесена, теперь это может случиться только на очень короткий срок.
Мы часто видим Ильиных[143], они очень Тебя любят, но только Ты ужасно много в пылу разговора выдумываешь, я не подаю вида и не опровергаю, но лучше Ты от этого отвыкай, это не очень хорошо. Конечно, и плохого особенно нет, но лучше стараться, даже если и кажется, что не так интересно, всегда говорить ближе к истине. Это так, рассуждение, между прочим, не очень холодным голосом.
Напиши мне подробно, как Ты учишься, когда ходишь в школу, где она находится, нужна ли Тебе еще лишняя помощь? Я думаю, что если химичка хорошая, то Ты будешь недурным химиком. А для геолога химия очень нужна.
Мы с папой живем тихо и мирно, ждем теплой погоды. Варвара Ст[епановна] уехала в Москву на неделю. Яшка привязывается у дровяного сарая, и он спит, свернувшись калачиком, а над ним образуется теплый круг в опилках. Коко все еще на чердаке. Он стал совсем серый, и ему очень хочется на волю. Как только будет правда тепло, так я его с женой спущу. Клетка Паулюса[144] вмерзла так, что ее не оторвать, а то бы я его посадила в гараж. Котятки живут с нами в маленьком домике, они очень смешные, только начинают учиться пить молоко. Кэтти совсем не боится Джека, только иногда плюет на него и шипит, но это больше для порядка. Так что котятки стали физиками, они живут у папы в лаборатории, у печки. <…> а иногда у нас в комнате. Леня кряхтит над своим проектом. Сережа бегает в институт. Вдруг оказалось, что у него не сдан один зачет, он его сдал за 5 минут до того, как был подписан приказ о снятии его со стипендии! Они с замдеканом успели поймать секретаршу, когда она уже шла к директору подписывать приказ. Это был какой-то второстепенный зачет, о кот[ором] Сергей совсем забыл.
Тетя Наташа целую неделю ходила в Дом архит[ектора] на диспут об архитектуре. Там народ так разошелся, что кричали, свистели, топали ногами. Студенты, кот[орым] не было места — пускали только членов Союза, — разбили окна, вышибли двери, разогнали милицию и набились в зал, так что дышать нельзя было. Все говорили Бог знает что, но выговорились с удовольствием. От таких речей все давно отвыкли. Борис Мих[айлович Иофан] выступал тоже с успехом. Все ругали Комитет по делам архит[ектуры] и все начальство. Скоро у них будет Всесоюзный съезд и, наверное, постановление об архитектуре. Ты, наверное, видел постановление о новом университете, все очень этим довольны.
Папа Тебя крепко целует. Поцелуй Евг[ению] Ник[олаевну] очень крепко и помни, что я Тебе говорила: будь с ней внимателен и нежен.
Целую Тебя очень крепко, мой милый сынок.
Твоя Мама.
P. S. Всем теткам большой привет.
P. P. S. Напиши, есть ли у Тебе самописка. Если нет, то можешь себе купить.
Мама».
«25 марта 1948 г., Ленинград
Дорогая Мама!
Вот уже две недели, как я занимаюсь в Ш. Р. М. Ребята очень хорошие — дружные. Я хожу в школу в 6 часов и до 12. <…>
Характеристика учителей:
1) Литература — Ревекка Ефимовна. Строгая, толковая, умеет захватить ребят. Классный руководитель и директор школы.
2) Физика — Николай Николаевич. Смешной, старенький, хорошо знающий свой предмет учитель. Любит пощеголять цитатами знаменитых ученых. Сердится редко и только на дураков.
3) Химия. Строгая, очень хорошо знает химию и умеет заинтересовать всех. Имени не знаю, но, по-моему, она еврейка.
4) Математик. Дмитрий Иванович. Строгий, подтянутый, средних лет мужчина. Дает чрезвычайно точные формулировки всему и всем.
5) История. Смешная, похожая на Коробочку учительница. Делает вид, что очень строгая, на самом деле — нет.
6) Английский. Среднего класса учительница. Ничего особенного.
Вот какие у нас учителя, а ребята разные.
1) Боген Лева. Умный, чрезвычайно привлекательный малый. Во время блокады потерял связь с родителями, поступил на завод и вместе с ним эвакуировался на Урал. До 46 года работал там, его не отпускали, он самовольно уехал и поступил в Ленинграде в техникум. После долгих мытарств прописался в Ленинграде и нашел мать с сестрами. Отца убили на фронте.
2) Мелихов Алексей. Длинный, выше меня, детина. Шофер. Веселый, непринужденный, нрав волжанина. Пишет стихи — неплохие.
3) Гильченок Наум. Работает в конструкторском бюро. Хороший товарищ, учится хорошо. <…>
Девушки тоже веселые, с ними еще плохо знаком. Впечатления самые лучшие. Насчет ботинок не беспокойся, я их обязательно куплю. Очень хочу приехать на разлив. Пришлите телеграмму, как только появятся первые утки. Я очень по вас соскучился. <…>
Поцелуй крепко папу и Сережу.
Твой любящий сын
Андрей.
[Приписка на конверте]: P. S. Совсем забыл. Поздравляю, дорогая мама, с днем рождения. Крепко целую.
Андрей».
«30 марта 1948 г., Николина Гора
Дорогой Андрюшенька,
Спасибо Тебе большое за телеграмму. А где Твое письмо, написанное в прошлый понедельник? Или его телеграмма должна была заменить?
У нас все благополучно, но никак не кончаются морозы, все еще зима, а в городе совсем весна, все тает, воробьи чирикают, ручейки текут, грязища в переулках. Правда, несколько дней тому назад прилетели грачи и сейчас же подняли страшный крик у [дачи] Кржижановского, стали делать гнезда. Когда тронется река, прямо и сказать нельзя. Уже много раз канава, которую прорубают у моста, чтобы сваи не вырвало льдом, опять замерзала крепким и толстым льдом. Одним словом, у нас весна запаздывает.
Мы с папой спокойно живем, в субботу бываем в Москве, и с нами приезжает Сережа. Он спит с котятами в лаборатории. Котята стали большие, стали сами пить молоко и не так уж чихают от него, как раньше.
Напиши мне, подошли ли Тебе туфли? Я так обрадовалась, что их нашла, они дешевые (113 р.), все-таки будет тебе смена. Как дело с Твоим костюмом? Я с Фрумкиными послала Тебе бархатную кофту, Ты ее носи на занятия. Вообще экономь пиджак, пока не купите новый костюм. Это в Ленинграде, кажется, еще труднее, чем в Москве.
Или сегодня, или завтра привезут мебель на дачу. Мы с тетей Наташей кое-что купили. Сережа сделал полку папе в кабинет, так что все книги больше не лежат на полу.
Андрей, пожалуйста, будь экономным с деньгами. Я знаю, что это Тебе очень трудно, но это очень, очень нужно.
Поцелуй Женечку и помни, что я Тебе писала.
143
Ильин М. (псевдоним, наст. имя и фамилия Илья Яковлевич Маршак), писатель. Брат С. Я. Маршака.
144
Из воспоминаний А. П. Капицы об отце: «Однажды, возвращаясь с охоты, отец подстрелил коршуна. Выстрел был очень дальний, и всего одна дробинка перешибла крыло хищнику. Некоторое время он жил у нас, и ему дали кличку „Паулюс“, в честь плененного под Сталинградом немецкого фельдмаршала. Прожил коршун недолго и умер от заражения крови, а его чучело до сих пор висит у нас на стене на даче» (Петр Леонидович Капица: Воспоминания. Письма, Документы. С. 302–303).